Деревня Кармолино Щёлковского
г.о. Московской области отчего-то продолжительное время обходилась без
пристального внимания краеведов. Не переживая об этом, она продолжает
существовать и в наши дни, а её жители, как водится у нас, и слыхом не
слыхивали имен «любимца» Ивана IV Грозного Черемисинова, погибшего в бою, или
Ивана Ивановича Волынского, – участника Событий Смутного времени, всё время
вертевшегося как ветрогенератор. Потомки редких коренных жителей местечка могли
слышать от своих бабушек о временах коллективизации, а фамилии Воейковых и Волынских,
Доможировых, Левашовых и Люминарских, бывших владельцев поселения и крепостных –
были позабыты как страшный сон спустя нескольких десятилетий после 1861 года.
Годы стерли из памяти и известия о Спасском храме, существовавшем здесь в XVIII
веке.
В процессе работы над этим сообщением мы столкнулись с рядом загадок, трудно разрешимых на этом этапе изученности темы. Познакомились с «призраком Ивана Воейкова», так сказать, гуляющего туда-сюда по документам II пол. XVII века «неуловимого Джо», и следами «разбойного есаула» Михайлы Медведя, «проказничавшего» в округе в середине XVIII столетия и попутно пытавшегося «отжать» здание кармолинского храма…
Попробуем вернуть память этому загадочному месту.
В писцовой книге 1573/74 года
составления впервые упоминалась пустошь Коромолина Объезжего стана, ранее
находившаяся в поместье за князем Семёном Щербатым (возможно, кн. Семеном Александровичем [Долгоруков П. В. Российская родословная книга. Ч. I. –СПб., 1854, с. 110 (№ 15)]), а в
указанном году состоявшая в поместье Василия Парфеньева сына Самойлова (ПКМГ I,
с. 18, 51). До 1577 года по наказу Ивана IV Грозного деревня Карамалино из
поместных земель была выкуплена в вотчину местным землевладельцем, опричником Демидом
Ивановичем Черемисиновым-Карауловым (ум. 1605) [Русский дипломатарий. Вып.
8. –М., 2002, с. 431 (№ 3449)], также владевшим соседним селом Прижинки (погост Пружки), сельцом Мишнево (д. Мишнево), д. Ермаковская (ныне – с. Ивановское), д. Мокарово (ныне – с. Макарово), д. Якушево (д. Якимово) и др. После гибели
Черемисинова в сражении
с горцами на Караманском поле в феврале 1605 г. [Новый летописец,
составленный в царствование Михаила Федоровича. –М., 1853, c. 57], деревня вновь отошла в земли под
поместную раздачу служилым людям.
Речка Воря у деревни Кармолино. Фото: А. Зайцев, 2007 г.
По данным братьев
В. и Г. Холмогоровых в 1623 году деревня
находилась за помещиками Воейковым и братьями Волынскими. Половиной деревни
владел посол в Польше (1583), «воевода
на Двине, на Вологде и на Колмогорах» (1617),
воевода Ярославля (1622) Прохор-Богдан
Борисович Воейков (ум. 1645) – старший сын Бориса Семеновича Воейкова [см.: Долгоруков П. В. Российская
родословная книга. Ч. IV.
–СПб., 1857, с. 337 (№ 68), 336 (№ 25); Ювеналий.
Историческое родословие благородных дворян Воейковых. –М., 1792, с. 46].
Вторая
половина деревни в 1623 году находилась в поместье сыновей боярина Ивана
Михайловича Большого Волынского, служившего наместником в Елатьме (1543), воеводой Мурома (1547) и Тулы (1549) – братьев Федора, Василия и Ивана Ивановичей Волынских [Холмогоровы
В. и Г. V, с. 156].
Четвёртый сын боярина Дмитрий среди владельцев 1623 года не упоминается [см.: Долгоруков П. В. Российская
родословная книга. Ч. I.
Изд. 2-е. –СПб., 1895, с. 111 (№ 17, 38-40)]. Фёдор Иванович упоминался как
воевода Кетского острога в 1611 году. Василий был пожалован поместьем в
Ярославском уезде «за московское осадное сидение» 1618 г. [Памятники истории
Восточной Европы. Т. VIII.
Осадный список 1618 г. –М.-Варшава, 2009, с. 407]. Иван Иванович Волынский был
более известным участником событий Смутного времени. Впервые на службе он
упоминался в 1604 г., в 1605 г. перешел на сторону Лжедмитрия I, в следующем году – служил на стороне
Василия Шуйского. В 1609 г. попал в план к тушинцам. В 1611 г. формировал в
Ярославле Первое ополчение Прокопия Ляпунова. Иван был наследником вотчины своего
младшего брата Василия. На протяжении следующих 23-х лет (в период 1623–1646
гг.) вышеупомянутый Федор Иванович, передал свою часть Кармолина своему сыну
Даниле Федоровичу, тот – своему сыну Ивану Даниловичу Меньшому [Долгоруков П. В. I, с. 112 (№ 72), 113 (№ 100)], а
последний – своему старшему сыну Моисею – правнуку Фёдора Ивановича.
Родословие Воейковыз в Кармолине.
Прохору-Богдану Борисовичу Воейкову
было суждено пережить своих сыновей, Евстафия (Елисея), стольника Ивана (ум.
1642) и стольника Александра (ум. 1634) [Ювеналий.
Ibid, c. 48-49] и после его смерти его половина Кармолина перешла в род
его младшего брата Иллариона (Лариона) Борисовича [Долгоруков П. В. Ibid.,
с. 337 (№ 70)], у которого было семь
сыновей. В 1646 году, то есть уже на
следующий год после смерти Прохора-Богдана, деревня Кармолино числилась
поместьем одного из упомянутых сыновей – Ивана Меньшого Илларионовича (Ларионовича)
Воейкова [Долгоруков П. В. Ibid., с. 339 (№ 157); Ювеналий. Ibid,
c. 49].
Вторая
половина деревни в 1646 году числилась за Моисеем Ивановичем Волынским [Холмогоровы В. и Г. V, с. 156]. Возможно, в то же время во
владение полудеревней входил и его младший брат Михаил [Долгоруков П. В. I,
с. 114 (№ 124, 125)]. На протяжении
последовавших трёх десятилетий Моисею наследовал его сын Петр Моисеевич, а
Михаилу – его сыновья: Михаил Михайлович, женатый на Прасковье Никитичне N. и стряпчий Архип
Михайлович, не оставивший потомства [Долгоруков
П. В. I, с. 115 (№ 150, 151, 152)]. Петр Моисеевич и
Михаил Михайлович были двоюродными братьями.
Поле к юго-западу от деревни Кармолино на правом берегу р. Вори. Известное туристическое место. Фото: А. Зайцев, 2007 г.
По данным Холмогоровых, в 1678
году половина упоминаемого как сельцо Кармолина принадлежала Ивану Ивановичу
Воейкову, после смерти которого оно перешло его детям, Андрею и Василию [Холмогоровы В. и Г. V, с. 156]. Упоминание Ивана Ивановича в
качестве владельца половины деревни вызывает обоснованные сомнения. В
родословии Воейковых отражено имя Ивана Ивановича Воейкова [Долгоруков П. В. Ibid., с. 339 (№ 152)], приходившегося
двоюродным братом Ивану Меньшому Илларионовичу, однако не оставившему
наследников. Упоминаемые Холмогоровыми сыновья Андрей и Василий, согласно
родословному древу Воейковых были детьми не Ивана Ивановича, а всё того же
Ивана Меньшого Илларионовича Воейкова [Долгоруков
П. В. Ibid., с. 341
(№ 239, 240)].
Титульный разворот книги
игумена Ювеналия, 1792 г. См.
Кроме того, в родословии
дворян Воейковых, составленном игуменом Ювеналием (Иваном Григорьевичем Воейковым; 1729–1807), приводится любопытный
документ, говорящий о том, что именно Иван Меньшой Илларионович в 1678 году cтал вотчинником половины деревни.
Третьего июля 1678 г. стольник Иван Меньшой Илларионович Воейков по указу царя Фёдора
III Алексеевича
получил грамоту, по которой имевшиеся у него поместья «за ево службу»
даровались ему в вотчинное владение. Среди них была указана и «в Московском
уезде в Ширенском и в отъезжем стану половина деревни Кармолиной, да половина
пустоши Панихи» [Ювеналий. Историческое
родословие благородных дворян Воейковых. –М., 1792, прил. № 8, с. 125-126].
Тем не менее, «призрак Ивана» как совладельца Кармолина
появляется вновь в описании архива Министерства юстиции, материалами которого,
как известно, пользовались Холмогоровы при составлении их «Исторических
материалов для составления церковных летописей Московской епархии». Так, в «Описании
документов и бумаг» архива Министерства упоминается составленная в октябре 1672
года, «межевая книга поместной и вотчинной земли вдовы Степаниды Петровой и
сыновей ее Андрея и Ивана Воейковых, думного дворянина Якова Павлова Соловцова
и стольника Андрея Дашкова в сельце Мишневе, деревне Кормолиной и пустошах:
Панихе и Левашовой и селе Здехове с деревнями» [Описание документов и бумаг,
хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. I. –СПб., 1869, c. 138 (№ 1422)]. Если доверять ее датировке, книга была составлена за
шесть лет до утверждения Кармолина в вотчине Ивана Меньшого Илларионовича и в
период его владения поместьем.
Упоминаемый в нём Андрей Яковлевич Дашков (ум. после
1702) вместе с братьями Василием (ум. 1700) и Григорием (ум. 1656) владел с.
Здехово с 1646 г. и числился сначала патриаршим стольником (с 1620 г.), затем царским стольником (с 1635 г.) до получения чина думного дворянина в 1683 г. [Холмогоровы В. и Г. V, с. 104-105; Руммель
В. В., Голубцов В. В. Родословный сборник русских
дворянских фамилий. Т. I. –СПб., 1886, с. 225-226 (№
27)].
Упоминаемый в межевой книге голова московских стрельцов
Яков Павлович Соловцов (ум. 1674) как думный дворянин уп. в 1671 году [Новомбергский Н. Я. Очерки внутреннего управления в Московской Руси XVII
столетия. Продовольственное строение. Т. I.
–Томск, 1914, с. 199 (№ 226)]. Не
известно, какое соседнее землевладение ему принадлежало. Тем не менее, титул А.
Я. Дашкова говорит о том, что межевая книга составлена между 1671 и 1674 годами,
а значит, указанный в ней год (1672) не должен подлежать сомнению.
При этих обстоятельствах странным кажется отсутствие в
родословии Воейковых упоминаний братьев Андрея и Ивана на указанные поколения.
Чьей же вдовой была в 1672 г. Степанида Петровна Воейкова пока остаётся
неизвестным.
После кончины Ивана
Иларионовича Воейкова, произошедшей ок. 1678 г., его половина сельца
Кармолино перешла его сыновьям Андрея Ивановича и Василия Ивановича Воейкова. К
концу века владение сосредоточилось в руках Василия Ивановича.
После 1678
г. владельцем второй половины Кармолина Холмогоровы называют сына Петра
Моисеевича, стольника Андрея Петровича Волынского, имевшего сына Бориса [Холмогоровы В. и Г. V, с. 156; Долгоруков П. В. I,
с. 116 (№ 172, 183)]. В совладение
мог входить и его троюродный брат Иван Михайлович Волынский. На протяжении последовавших
трёх десятков лет, полусельцо Волынских перешло в род Ивана Михайловича, и
досталось его сыну Николаю Ивановичу – троюродному племяннику стольника А. П.
Волынского…
* * *
Первый деревянный храм во имя
Всемилостивого Спаса в селе Спасское, Кормолино тож (ныне – д. Кармолино г.о. Лосино-Петровский), на речке Воре по данным В. и Г.
Холмогоровых был построен в 1696 году [Холмогоровы
В. и Г. V, с. 155].
В книге церковного историка Н.
А. Скворцова наблюдается некоторая «несостыковка», связанная с датами
постройки и освящения храма. Так, указано, что прошение о постройке датируется
27 июля 1699 года, тогда как освящение церкви датировано 1697 годом [Скворцов Н. А. Уничтоженные в
Богородском уезде церкви. –М., 1901, с. 24-25]. Так или иначе, ок. 1696–1697
гг. по челобитью владельца половины сельца, стольника Василия
Ивановича Воейкова (ум. до 1712), женатого на Анне Максимовне N, в Кармолино был перевезен
старый Никольский храм с Андреевского погоста Переяславского уезда (быв. Андреевский погост в Киржачском р-не Владимирской обл.),
где вновь собран и освящен в новое наименование. При храме в 1696 г. имелись
двор попа, дьячка, просвирницы, три вотчинниковых двора, а в селе – 15 дворов
крестьянских «средних».
В XVII –
I пол.
XVIII вв.
в Переяславском уезде представителям фамилии Воейковых принадлежало несколько
вотчин. В 1636 г. храм Андреевского погоста был возобновлён на средства
местного вотчинника, стольника Романа Семеновича Воейкова [Пэнэжко О. Город Киржач, храмы
Киржачского и Кольчугинского районов Владимирской области. –Владимир, 2005, с.
38]. Во II половине XVII в. сын Р. С. Воейкова, стольник Василий Романович Воейков
владел сельцом Семково / Серково Борисоглебского стана [Шватченко О. А. Светские феодальные вотчины в России во второй
половине XVII века. –М.,
1996, с. 174 (№ 31); о Воейковых: Долгоруков
П. В. Российская родословная книга. Ч. IV. –СПб., 1857, с. 341 (№ 237) и 343 (№ 317)], внук Р. С.
Воейкова и племянник В. Р. Воейкова Григорий Михайлович – селом Рождественское,
Палково тож того же стана, а упомянутый владелец Кормолина, Василий Иванович –
д. Петухово того же стана [Шватченко О.
А. Светские феодальные вотчины в России в эпоху Петра I. –М., 2002, глава 4 (№ 35)].
Отметим,
что владелец Кармолина В. И. Воейков и владелец Андреевского погоста Р. С.
Воейков были троюродными братьями [см.: Долгоруков
П. В. Российская родословная книга. Ч. IV. –СПб., 1857, с. 341 (№ 237 и 240)].
Храм в селе Кармолине был
полностью перестроен уже через шестнадцать лет после переноса, в 1712 году при
вдове В. И. Воейкова Анне Максимовой. Этот новый Спасский храм упоминался и в
1712–1739 гг. [Холмогоровы В. и Г. V, с. 156]. В упомянутом 1712
году вдова Анна передала свою половину села в приданое за дочерью Феклой Васильевной,
вышедшей замуж за Василия Дмитриевича Доможирова.
Второй
половиной села в 1712 году владел сын Михаила Михайловича будущий генерал-майор
(1742) Иван
Михайлович Волынский (1687–1763), а после его кончины – его сын, прокурор государственной
штат-канцелярии (1767) Николай
Иванович Волынский (род. 1725), женатый на Анне Алексеевне Грибоедовой, от
которой имел сыновей Ивана и Александра [Лобанов-Ростовский
А. Б. Русская родословная книга. Т. I. Изд. 2-е, -СПб., 1895, с. 116 (№ 174, 185, 194, 195); Руммель В. В., Голубцов В. В.
Родословный сборник Русских дворянских фамилий. Т. I. Изд. 2-е. –СПб., 1895, с.
117 (№ 188)].
Ссылаясь на Холмогоровых, Н.
А. Скворцов указывал, что «о существовании в селе Кармолине-Спасском церкви
упоминается до 1740 года», тогда как сами Холмогоровы упоминали церковь как
существующую по Приказным книгам в 1739 году.
Представляется, что уважаемые
исследователи ошибочно датировали время упразднения храма. Во время
Генерального межевания, в 1768 г. упоминалось село Спасское, Кормолино тож [Кусов. В. С., с. 54 (№ 383)],
находившееся во владении вышеупомянутого прокурора Н. И. Волынского и поручика
Андрея Федоровича Левашева (Левашова), владевшего
половиной села, ранее принадлежавшей Доможировым-Воейковым. Именно как село тех
же владельцев (Н.И. Волынский, А. Ф.
Левашов) Спасское, Кормолино упоминалось и в 1773 году [МИКП II, с. 344 (№ 1003)]. И только
в метрической книге соседнего погоста Пружки, составленной в 1790 году, поселение
упоминалось под названием «бывшее село Кромнино». При этом бывшее село
упоминалось во владении прежнеупомянутого А. Ф. Ливашева (л. 296 об., 298), и полковника (1778) Ивана Ефремовича Кислицского / Кислинского (л. 297, 298), к этому времени
сменившего прежних владельцев
половины поселения из рода Волынских.
В 1812 году владельцем поселения, вновь, видимо, ошибочно, упоминавшегося как село (!)
Спасское Кормолино тож, был сын А. Ф. Левашева, капитан Федор Андреевич Левашев,
а сельцом (!) Кормолино (частью быв.
владельца Кислицкого) – жена коллежского советника Мария Ивановна
Люминарская [Савелов Л. М.
Московское дворянство в 1812 году. –М., 1912, с. 195, 196]. Ближе к середине
XIX века
эта часть сельца «Кармолино, Спасское тож» перешла дочери Марии Ивановны, –
действительной статской советнице Александре
Ивановне Люминарской (1795–1853), погребенной
в Николо-Берлюковской пустыни. Второй половиной сельца в середине XIX в.
владел вышеупомянутый Ф. А. Левашев [Нистрем
К. М. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. –М., 1852, с.
137].
Поле сельхозназначения к юго-западу от деревни Кармолино на правом берегу р. Вори. Известное туристическое место. Фото: А. Зайцев, 2007 г.
Предположительно, именно
усадьба А. И. Люминарской летом 1875 года [см.:
Воспоминания архимандрита Пимена. // Чтения в Императорском обществе
истории и древностей Российских. – 1877. Кн. I (100) (январь-март). – С. 324] была продана её наследниками
Николо-Берлюковской пустыни. Исходя из этого, понятно, отчего в «Историческом
очерке Николаевской Берлюковской пустыни», изданном в том же 1875 году, «дача в
Кармолине» не была упомянута среди подобного рода монастырских владений [Исторический
очерк Николаевской Берлюковской пустыни. // Чтения в Обществе истории и
древностей Российских. – 1875, Кн. II (апрель-июнь). – С. 44]. Эта «дача» в 114 десятин «близь сельца Кармолина» упоминалась
в последующих переизданиях упомянутого труда под названием «Историческое
описание Николаевской Берлюковской пустыни» [Историческое описание Николаевской
Берлюковской пустыни. –М., 1898, с. 50].
Для развлечения досужих читателей стоит добавить, что
архимандрит Пимен, настоятель русской посольской церкви в Риме, мемуарист,
историк и поэт, в миру – Дмитрий Дмитриевич Благово (1827–1897), комментируя рассказы своей бабушки, Е. П. Яньковой
(1768 – 1861) приводил рассказ, касающийся истории Кармолино в 1812 году: «Один
крестьянин, старичок из деревни Кармолино (Богородского уезда), поблизости от
Берлюковской пустыни, рассказывал мне: “Я был во французский год 13-ти лет; мы
раз убирались с батюшкой во дворе и такой вдруг услышали треск, что мы так и
присели, а в избе инда стекла в рамах задрожали: это, говорят, в Москве был
взрыв. На третий день после француза мы поехали в Москву; приезжаем, по улицам
еще валяются убитые лошади и французы, - не успели, значит, убрать. У наших
господ был свой дом – сгорел весь дотла; старичок из нашей деревни был дворником
при доме, он сгородил себе хибарку на огороде, да там и жил”». [Рассказы
бабушки. Из воспоминаний пяти поколений. Записанные и собранные ее внуком Д.
Благово. –Л., 1989, с. 128].
* * *
Упразднение Спасского храма в Кармолине произошло после 1773 и до 1790
года. В народной памяти продолжительное время сохранялись интересные предания о
старом храме, записанные в 1876 году
архимандритом Николо-Угрешского монастыря Пименом (в миру Петром Дмитриевичем Мясниковым; 1810–1880), посетившим «дачу» Николо-Берлюковской
пустыни, в д. Кармолино.
[1]
«Церковь, говорят, была во имя Спаса нерукотворного Образа и, после упразднения
за ветхостью, долгое время стояла неразобранная, а разобрали ее потому, что под
нею внизу укрывались разбойники, которых захватили после убийства, совершенного
ими в одной соседней деревушке, где они перерезали целое семейство. Когда
дознание было, что притоном им служила церковь, то ее тотчас же и велено было
снести, и отдали в пустынь. В какое время это происходило, мне не могли того
сказать, потому что все это устное предание. Спасов день, августа 16 [старый
стиль] и по сие время празднуется в Кармолине, и молебствие совершают у креста,
и служат панихиду, а равным образом и тогда, когда бывают с иконами из
Берлюковской пустыни» [Воспоминания архимандрита Пимена. // Чтения в
Императорском обществе истории и древностей Российских. – 1877. Кн. I (100) (январь-март). – С.
327].
Присутствует большое искушение
связать эту историю с «проделками» «разбойного есаула» Михайлы Медведя (род.
1720) – сына священника села Богородского (ныне
– д. Масальское в 17 км к С-В от
Кармолина), наводившего страх на местные селения в 1747–1750 годы. В деле
разбойника упоминаются селения, располагавшиеся всего в 14 – 17,4 километрах от
Кармолина, например: Никольское (Костыши;
в 17 км), Гурово (д. Горбуны; в 17,4
км), Беседы (в 17,3 км). Присутствуют
данные и о грабеже, случившемся в ночь на 6 февраля 1747 г. в усадьбе бригадира
В. П. Лачинова в Старкове (д. Старки в 14
км от Кармолина), когда «воровскими людьми много было пограблено всякого
скарба и денег» [Розанов Н. П.
Михайла Медведь, разбойничий есаул // Русский архив. Вып. VI. 1869. Стб.
1082-1088]. «Поповский сын» Михайло, по словам Н. П. Розанова искавший, но не
находивший места службы из-за ограничения количества священнослужительских мест
штатами 1722 года, вполне мог избрать своим «притоном» не действовавший, но,
судя по всему, не упраздненный храм в Кармолине... Напомним, что по мнению
Холмогоровых, храм был закрыт после 1739/1740 г., а, значит, вполне мог играть
роль в событиях 1747–1750 годов.
Пролесок между полями на южной окраине деревни Кармолино, восточнее главной дороги,
северным концом упирающийся в конюшню и примыкающий южным концом к лесу. Вид с запада на восток. Фото: А. Зайцев, 2007 г.
Самовольный захват храма
покажется менее удивительным случаем, если вспомнить ссоры, связанные с местом
настоятеля в соседней Николо-Берлюковской пустыни (в 6 км к Ю от Кармолина), начавшиеся в 1732 г. и приведшие к
упразднению обители в 1770 году [Нил.,
иеромонах. Исторический очерк Николаевской Берлюковской пустыни. // Чтения
в Обществе истории и древностей Российских. – 1875, Кн. II
(апрель-июнь). – С. 9, 24], сложностями, связанными с
упразднением Успенского Стромынского монастыря (1764г.; в 18 км к С-В от Кармолина) и скандалом, связанным с
упразднением Воскресенского храма в селе Беседы 1771–1772 годов (см. подробнее).
Другой отрывок
«Воспоминаний архимандрита Пимена» повествует о дальнейшей судьбе упраздненного
Спасского храма:
[2] «Сельцо это
называется также Спасское, по тому, что тут в прежнее время была деревянная
церковь, которая, за ветхостию, упразднена, и старожилы сказывают, что слышали
от стариков, что половина этой церкви была отдана в Берлюковскую пустынь, и
будто там из нея была сделана в то время пекарня, в которой, в последствии (в
1829) была найдена древняя чудотворная икона явления, называемого
"Лобзание Христа Спасителя Иудою". Говорят, что и часть икон вместе с
церковью отдана была в пустынь, может быть и эта чудотворная икона вместе с
прочими» [Воспоминания архимандрита Пимена. // Чтения в Императорском обществе
истории и древностей Российских. – 1877. Кн. I (100) (январь-март). – С. 324].
Вызывает интерес то
обстоятельство, что в опубликованном в 1875 году «Историческом очерке» пустыни
о переносе Спасского храма из Кармолина не упоминается ни слова. При этом
довольно подробно изложены сюжеты о переводе в пустынь Cергиевской церкви из соседнего села Савинского,
Сергиевского тож генерал-поручика Владимира Ивановича Лопухина (1703–1797) [Кусов В. С., с. 60 (№ 348)] и Казанской
церкви из села Топоркова в 1805 году (cм. подробнее) [Исторический очерк Николаевской
Берлюковской пустыни. // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. – 1875, Кн. II (апрель-июнь). – С. 26-27, 35]. История,
связанная с отождествлением бывшего Спасского храма, вернее, его «половины», с
«пекарней» попадается, кажется, лишь в поздних изданиях «Исторического очерка»…
Послыхалин А. Ю. © 2021. При использовании материала
обязательна ссылка: интернет-журнал "Подмосковный краевед" (trojza.blogspot.com).