Проникнуться трепетным
уважением к вещи оттого лишь, что она красивая и старинная - равносильно
любви к девушке, возникшей исключительно из-за ее молодости и внушительного
бюста. Далеко не все вещи "музейного уровня" обязаны соответствовать
этим критериям.
Прав был человек, впервые сказавший,
что книга - есть самое одушевленное создание из всех неживых вещей. И
"одушевленность" книги, как ни странно, часто проявляется не только
благодаря ее содержанию. Каждая книга из тиража, попадая в руки к читателям,
обретает свою собственную, подчас весьма удивительную и полную событий судьбу.
Об одной такой, немало повидавшей на своем веку, книжке и пойдет наш
сегодняшний рассказ…
Изданная в
1931 году книжка могла происходить из библиотеки, разместившейся после 1922 г.
в школе села Фряново (в наши дни - здание администрации), из организованных в
1928 году молодыми комсомольцами библиотеки в селе Рязанцы (завед.
комсомолец Серов), библиотеки-передвижки в д. Аксеново (зав. культ-армеец
Димитрий Степанов) или одной из трех изб-читален Аксеновской волости,
руководители которых, кстати, назывались позабытым колоритным словом
"избачи".
Перед нами первое и
единственное издание романа "Встречный ветер" (написан в 1930 г.,
издана в 1931 г.) накрепко забытого в наши дни писателя Георгия Константиновича
Никифорова (1884 - 1938). Участник революции еще 1905 года в 1932 г. автор на
встрече Сталина с писателями прервал ритуальный тост «За здоровье тов. Сталина»,
прокричав: «Надоело! Миллион сто сорок семь тысяч раз пили за здоровье товарища
Сталина! Небось, ему это даже надоело слышать!..».
Говорят, что Сталин»отец народов» встал из-за стола,
подошел к оратору, пожал ему руку и сказал: «Спасибо, Никифоров, правильно.
Надоело это уже…». Легенда это или быль, но спустя шесть лет, весной 1938 г.
Г.К. Никифоров был расстрелян по «делу о заговоре писателей»... Удивительно,
что книжка врага народа сохранилась в библиотеке и выдавалась на руки читателям
и после расстрела автора… Но на том «странности не кончаются.
О чем же сам роман? Если
кратко изложить его словами критиков
от Российской ассоциации пролетарских
писателей (РАПП), роман посвящен революционной судьбе села и деревни, в
котором крайне неубедительно и «неверно показан враг - "кулацкая сила"».
Хуже того, автор "извратил изображение жизни
деревни", не показал "деревенскую бедноту", да и вообще,
"неубедительно показал организацию колхозов". Что может быть
хуже! А уж после «штампа» о "характерном для этого романа вычурном
метафорическом языке", - кажется, что и вовсе этот, поистине
классово-чуждый образец дегенеративной графоманской писанины
стоит поганой метлой вымести из библиотек и музеев на свалку вдоль обочины
дороги к светлой победе...
Однако, обратившись к
библиотечным отметкам, в виде наборных штампов, обильно испещряющих оба книжных
форзаца, можно узнать, что несмотря на «извращенное
изображение» деревенской жизни, роман "Встречный ветер" был
необычайно востребован в библиотеке подмосковной деревни во Фрянове или его
окрестностях...
И вот тут,
как говорится, начинается самое интересное.
Изданный в 1931 г. роман о
жизни в деревне, кулачестве и колхозах в конце того же года попадает в ту самую
среду, на которую рассчитан. Только 6 штемпелей - отметок о получении книги в
1932 г. на заднем форзаце за 2 января, 3 февраля, март, июнь, октябрь, и
еще одна выдача того же года, - говорят о том, что на него была, едва ли не
очередь из желающих ознакомиться с ее содержанием. Книжка выдавалась на месяц,
возможно, ходила по рукам, и не возвращалась вовремя... Но штемпелей за 1933 г.
нет вовсе.
- Как же так? Неужели какой-то
нерадивый читатель на целый год "заиграл" востребованный и актуальный
роман? Сверившись с биографией автора, можно узнать, что указанный
"провал", связан с усилившейся в 1933 г. критикой автора, Г.К.
Никифорова, со стороны РАППа. Анонимный библиотекарь, несомненно,
осведомленный в разнице между «лубутенами» и «лабутенами», с
тонкими политическими нюансами, приостановил выдачу книги на руки.
…И вдруг вождь народов в свойственной
манере ответил на критику РАППа: «…Что вы делали? Вы
выдвигали и расхваливали своих, выдвигали подчас не в меру и не по заслугам,
замалчивали и травили писателей, не принадлежащих к вашей группе, и, тем самым,
отталкивали их от себя, вместо того чтобы привлекать их в вашу организацию и
помогать их росту. Что вы сделали, например, с Никифоровым?.. Ведь Никифорова
буквально раздели и смешали с грязью. Да, да, смешали с грязью. Между тем это
не плохой писатель. А вот вы его затоптали в грязь!..».
В 1934 году интенсивная выдача
книги возобновилась, при активном интересе читателей. Судя по штампам, за 1934
г. книгу брали 9 раз: 2 янв., 31 мая, 6 июл.,
4 авг., 3 сентября, 2 ноября, 29 нояб., 22 декабря и еще раз, когда
библиотекарю "с самого утра было плохо", - в месяц "АП2" 1934 г. Весной следующего 1935 г. она также
оставалась востребованной: 10 апр., 17 апр., 27 апр., 27 мая…
И вот, с началом
"Большого террора" в 1936 г. книжку снова никто не берет. И ни одного
штемпеля ни в 1937, ни в 38 (год расстрела автора), ни
в 39, ни в 40-м. А сама книжка при этом где-то
лежит, помещенная у стенки за рядами роскошных изданий маловостребованных
собраний сочинений вождя пролетариата. Библиотекарь был профессионалом в
расстановке книг на полках, и, как подсказывает время, - очень интересным
человеком...
Поистине интересным, достойным
размышлений и обсуждений, кажется то обстоятельство, что вновь книга вернулась
к читателям из «подполья» лишь в критический момент битвы за Москву, когда до
Фрянова и окрестностей из-за прекратившегося выпуска газет, еще не доходили известия
о начале большого перелома в ходе войны.
Шли ожесточенные бои в районе Каширы и
Тулы, 30 ноября вышло постановление № 985с "О лесных завалах" по
Московской области, а 31 ноября 1941 года неизвестный библиотекарь выдал
глубоко запрятанный роман "Встречный ветер" анонимному читателю, неуверенной рукой поставив
в книге штамп о выдаче. Никому не был ясен исход событий под Москвой, но
кто-то, видя перед собой беженцев из Москвы и Щелкова, не желая бежать вглубь
страны, решил, все же, взять в
РАБОТАВШЕЙ в эти сложные дни сельской библиотеке эту книгу (которую, впрочем,
никто никогда не «запрещал»). А библиотекарь выдал ее. Читатель брал книгу в библиотеке, надеясь ее возвратить… Возвратил, возможно, не дочитав, поскольку уже после
перелома битвы за Москву, 14 ноября 1941 г. ее взял другой человек, а 26
декабря - третий... Интерес к книге на селе не
угасал и в грозном 1942 году. На заднем форзаце заметны штемпели от 6, 26 февраля и 31 марта.
Поистине, книга - это самое
одушевленное создание из всего вещного мира, созданного человеком.
P/S. Помимо сказанного, стоит
обратить внимание на то, как необычайно-современно,
будто из десятилетия 1960 - 1970 годов, выглядит единственный рисунок в книге,
украшающий ее обложку...
