Вчера в еженедельной общественно-политической газете г. Фрязино "Ключь" (№ 30 (1151) от 1-7 августа 2013 г, с. 15. Скачать pdf
2,5 Mb) вышло продолжение серии моих статей, посвящённых богатой
дореволюционной истории этого города. Первая статья
освещает период с XVI по кон. XVIII века [почитать]. Новая, вторая, статья посвящена периоду 1800-1861 годов и развитию местных шелкоткацких производств в XIX веке.
Вышла статья без существенных сокращений. Под катом - статья "в авторской редакции" с иллюстрациями, картами и списком использованной литературы.
Давшая название наукограду деревня Фрязино в
новый XIX век вступила под
характерный щёлкающий звук ручных ткацких станов. Количество фабрик не было
постоянным – неуклонно росло лишь число вольнонаёмных ткачей, вовлекаемых в это
трудоёмкое, кропотливое и красивое дело...
Так, в 1804 году в деревне числилось
всего два предприятия с 69 ткачами. В 1807 году во Фрязине было
зарегистрировано семь фабрик с 77 рабочими, а в 1809 г. – снова лишь два
ткацких заведения уже с 88 вольнонаёмными работниками [16]. В 1812-1814 годах в
деревне действовало пять ткацких фабрик с 77 станами, а в Чижове – две фабрики
с 41 станом. Крупнейшими во Фрязине были - фабрика Анисима Аникина (40 станов),
в Чижове – Степана Белянкина (36 станов).
Ткачиха за ткацким станом. Фотография: Н.А. Шабунин, 1906 г.
С началом нового века состоятельные
крепостные фабриканты начали выкупать себя и своих близких из крепостного
состояния и переходить в купечество. Бывшие крестьяне получали право кроме
собственного имени-отчества носить фамилию. В 1801 году с фамилией Аникиных
выкупили себя фрязинцы Анисим и Герасим. В 1802 году «вышел на волю» Степан
Алексеевич Белянкин из Чижова, в 1805 – Афанасий Иванович Шувалов. В 1831 году
выкупились фрязинцы Карп и Григорий Фёдоровичи Мусатовы. В 1849 г. –
представители фрязинской ветви Кондрашовых [17]. Личная свобода, возможность вести
дела без оглядки на решения помещика, гарантия того, что члены твоей семьи не
будут проданы и увезены в другое имение, стоила дорого. Даже «втридорого»,
учитывая, что теперь фабрикант должен был ежегодно платить помещику за аренду
земли, на которой стояла его фабрика, а также вносить денежные гильдейные купеческие
сборы.
Жаккардов стан.
В первые десятилетия XIX века наш край
продолжал удерживать лидерство на рынке шёлкового текстиля благодаря внедрению
передовой «жаккардовой машины». Изобретённый во Франции механизированный
ткацкий стан впервые в России был установлен осенью 1826 года на Фряновской
мануфактуре [18]. К 1828 году такая машина, скопированная местным умельцем, начала
работать и на щёлковской фабрике Кондрашовых [19]. Вскоре технология жаккардового
ткачества, позволявшая в 10 раз увеличить объёмы производства тканого узорного
шёлка и стабилизировать его качество, попала и во Фрязино. Статистика
последовавших трёх десятилетий отражает «пик успеха» трёх крупнейших фрязинских
производств. В 1833 году лидировала фабрика шёлковых материй и тафты купца II гильдии А. Аникина. В
1843 году на фабрике Г. Мусатова 34 рабочих произвели материи на 20500
рублей. В 1853 году фрязинская фабрика Ивана Борисовича Кондрашова (1797-1863)
при 112 рабочих была оснащена 8 жаккардовыми и 100 простыми ткацкими станами.
Уже в те времена, когда Николай Гоголь
приступал к написанию своего бессмертного произведения «Мёртвые души»,
популярность надомного ткачества, распространившегося из «щёлковского
фабричного куста» на весь Богородский уезд, была настолько высока, что
обозреватель мануфактурной выставки 1835 года писал: «В Богородском уезде нет
избы, где бы у окна не вертелся «карась» или где бы, подчас, не выделывали
какую-нибудь тафтицу» [20].
Русская девушка в праздничном шёлковом одеянии. Художник К.Б. Вениг, 1889.
Успехи местного шелкоткацкого производства
начинали сказываться и на росте количества местных жителей. Если в 1836 году в
деревне Фрязино числилось 503 человека, к 1850 году здесь в 60 дворах проживало 576
человек, а к 1859
году их количество увеличилось до 589 [16]. Тогда же в деревне Чижово в 68 дворах
насчитывалось 557 жителей. По сравнению с картами конца XVIII века, карта 1848 года
демонстрирует неуклонный рост фабричной деревни. С северо-запада и
юго-востока главная улица Фрязина приросла новыми крестьянскими дворами.
На северо-западе к ней примкнули две небольшие улочки. Ближе к Любосеевке
разместились фабричные строения шелкоткацких фабрик, протянулась еще одна
улица, ведущая к мосту через речку. Мостик на этом месте, за небольшим парком
от ЦКиД «Факел» до ул. Московской, есть и сейчас. К юго-востоку по левой
стороне поймы Любосеевки деревня приросла целым «кварталом» крестьянских домов,
фасадом выходящих на дорогу в д. Ново. Деревня «Чижова» с деревянными
фабричными корпусами на правом берегу Любосеевки также приросла еще одной
улицей.
Военно-топографическая карта Московской губернии 1848 г. составления. Ф.Ф.Шуберт. Издание 1860 года.
Местные фабрики привлекали большое количество
вольнонаёмных рабочих, стекавшихся сюда на заработки. Не все рабочие могли
ежедневно преодолевать путь до места работы из дальних деревень округи. Так на
лугах между деревнями Чижово и Фрязино к 1856 году возникли две рабочие
слободы, получившие названия «Грызлова» и «Пьяна». По иронии судьбы,
центр слободы «Пьяна» находился на территории нынешнего «Гарлема», - во
дворе д. 20 по Проспекту Мира, а начинался на месте д. 22. Сейчас эти кварталы
являются излюбленным местом вечерних встреч молодёжи. «Грызлова слобода»
находилась на месте МЖК, домов 19/1 и 29.
Топографическая карта окрестностей Москвы 1852.
Получив право личной свободы от помещика в
ходе крестьянской реформы 1861 года, фрязинцы, наряду с бывшими крепостными,
получили право выкупа земли в собственность. В среднем на душу в гребневском
имении приходилось 0,41 десятина земли. В случае если на душу приходилось
меньше 1 десятины (ок. 1 га), земля должна была передаваться крестьянам
бесплатно. Однако помещик Михаил Фёдорович Пантелеев незамедлительно выделил
крестьянам дополнительные земельные участки. Неотвратимость неожиданных выплат
за землю в 1863 году вызвала волнения среди местных жителей. По заключённому в
1867 году договору между крестьянами и помещиком, фрязинцы должны были
выплатить ему 1/5 часть общей суммы выкупа за землю. Остальную часть в кредит
погасило государство. В счёт погашения кредита крестьянское общество д. Фрязино
должно было ежегодно платить 1250 рублей [17, с. 105-106]. Эти взносы продолжались до отмены
выкупных платежей в 1907 году.
На основании Общего Положения о крестьянах
1861 г. Богородский уезд был разделён на 17 волостей. Деревня Фрязино была
отнесена к Гребневской волости с административным центром в селе Гребнево, где
разместилось волостное правление, квартиры волостного старшины, писаря и
полицейского урядника.
Карта Богородского уезда, 1873 г.
После кончины владельца крупнейшей фрязинской
фабрики атласных, шёлковых и полушёлковых материй И.Б. Кондрашова в 1863 г.
основная часть предприятия перешла по наследству его старшему сыну Кириллу,
после смерти которого в 1867 году, она досталась его вдове Анне Григорьевне
(1817-ок.1877) и сыну Алексею (1844-ок.1917). В 1868 году на фабрике числилось
40 станов и 84 рабочих. К 1871 году ежегодно выпускалось продукции на 30000
рублей. Второй сын Анны Григорьевны, Гаврила Кириллович (1846-ок. 1918), вместе
с сыном Николаем (1873-1930) владел в д. Фрязино небольшим кирпичным заводом,
действовавшим в 1914-1918 годах. Младший сын И.Б. Кондрашова Григорий ещё в
1856 году выделился из предприятия отца, основав во Фрязине собственную
фабрику, которая после его кончины в 1861 году, перешла его вдове Анне
Афанасьевне (1825-ок.1900). Вступивший во владение фабрикой в 1883 году сын
владелицы Василий Григорьевич Кондрашов (1849-после 1900) не обладал
коммерческими задатками родителей. Если в 1871 г. 70 рабочих фабрики
производили шёлковой ткани на 15.000 рублей, к 1900 году количество рабочих
упало до восьми ткачей, производивших шёлкового товара на 8000 рублей.
Родословное древо фрязинской ветви фабрикантов Кондрашовых. Сост.: А. Послыхалин, 2012 г.
В 1863 году усадьба Гребнево была куплена у
помещиков Пантелеевых представителями щёлковской ветви фабрикантов Кондрашовых,
братьями Максимом, Фёдором и Никитой Ивановичами, разместивших в зданиях
усадьбы свою шёлковую фабрику. Позднее, в 1883 году, братья списывали
разрушения усадьбы от устройства в ней фабрики на предыдущих владельцев, будто
бы устроивших в ней пресловутый «купоросный завод», однако архивные данные
позволили опровергнуть этот «слух» [21].
Сокрушительный верховой пожар, пронесшийся по
округе 10 мая 1865 года, уничтожил во Фрязине 11 крестьянских дворов. Общим
счётом, в деревнях Фрязино, Ново и Чижево сгорело более 100 домовладений.
Щёлковская фабрика Кондрашовых погибла в огне.
Пожар в деревне. Худ.: Н.Д.Дмитриев-Оренбургский, 1885 г.
К 1869 г. на восточном краю д. Фрязино один
из братьев, Максим Иванович Кондрашов (1827-1890), открыл отделение гребневской
фабрики, которая при 260 рабочих ежегодно производила товара на 163000 рублей.
После смерти владельца предприятие перешло его сыну Ивану (1863-1901). По
данным обследования предприятия, совершённого в декабре 1883 года производство
размещалось в 20 деревянных постройках, стоявших на левом берегу Любосеевки.
При фабрике имелась артельная кухня, прачечная, баня, конюшня, каретный сарай,
красильня, столярка и 6 фабричных корпусов. Фабрика была оснащена 100
жаккардовыми станами, 10 мотальными и 10 сновальными машинами. Число рабочих
сезонно колебалось от 150 до 200 человек. При фабрике был свой врачебный
приёмный покой, правда, без постоянного врача и аптечки [21]. В случае болезни
рабочие обращались в Гребневскую лечебницу, открытую в 1878 году.
К концу XIX века «бразды
правления» крупнейшим фрязинским предприятием перешли к «московской ветви»
Кондрашовых, а именно вдове племянника Ивана Максимовича – Сергея (1855-1895)
– Федосье Петровне Кондрашовой (урождённой Терентьевой; 1859-ок.1908). На
предприятии в то время трудилось 256 рабочих, производивших шёлковой материи на
199000 рублей в год.
Вопреки распространённому мнению, во времена
нашествия Наполеона, восстания декабристов, во времена Пушкина и Гоголя наше
Фрязино было отнюдь не «Богом позабытой» периферией, но, по тем меркам, крупным
центром текстильной промышленности Московской губернии.
Автомобильные пробки принуждают нас считать,
что Москва «далече», чем кажется, а в первой половине XIX века неспешное пешее
сопровождение шёлкового товара до места сбыта в Торговых рядах Китай-города
было обычным утренним путешествием, не требующим ночёвки на пути.
Качественная натуральная шёлковая ткань
никогда не была дешёвым товаром даже для самых состоятельных представителей
высшего общества. Обладая антисептическими и отпугивающими насекомых
свойствами, шёлк в те времена был незаменим, и обеспечивал тот комфорт, к
которому мы сейчас так привыкли, а среда местных жителей деревни продолжала
порождать позабытых героев прошлого времени, выделявшихся своей
«производственной сметкой» и особым «торговым чутьём».
Предание забвению памяти о том, что именно
наш край является источником развития сложного узорного шёлкового ткачества
всей нашей страны, столь схожее с утратой справедливой гордости за высокие
достижения предприятий высокой электроники, сродни возврату к образу «Ивана не
помнящего родства». Близость
к растущему мегаполису и неостановимые иммиграционные процессы всё сильнее
стирают грань между местным жителем и приезжим, поселившимся в одной из многих
новостроек. Правдиво
представить посетителю будущего музея наукограда те его достижения, без которых
сегодняшний мир мог быть другим, - первоочередная задача музейных работников.
Но этот мир создавался не только электронщиками, но и теми анонимными ткачами,
которые неторопливо, под скрежет ткацких бёрд с каждым продеванием утка в зев
ткали полотно того будущего, в котором жили наши предки, и, если подумать,
продолжаем жить мы, - жители наукограда Фрязино.
Продолжение следует здесь (окончание).
А. Послыхалин, 2013. При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com.
16.Водарский Я.Е. Промышленные селения центральной России в период генезиса и развития капитализма. М. 1972. С.95-96.
17. Ровенский Г.В., Филимон А.Н., Чехерева Г.А. Щёлковский край: исторические очерки. Щёлково, 2003. C. 86.
18. Современник писал: "Жаккардова машина была известна везде и у нас, но пока почтенный член сего Отделения (мануфактурного), г. Рогожин не употребил труда и капитала завести её, никто не думал об оной. Г-н Рогожин завел жаккардову машину и тотчас ее выкрали у него и не дали ему вознаградить ни труда, ни капитала". Бовыкин В.И. История предпринимательства в России. Т.1. М., 2000. С. 386. Как указано в
статье, посвященной "Первой публичной выставке Российских мануфактурных
издели", опубликованной в знаменитых "Отечественных записках"
Павла Свиньина сразу после ее окончания: "Шелковые произведения фабрик
Рогожиных приобрели уже большую известность и славу, но вряд ли многие знают,
что Рогожины были первыми основателями сей важной промышленности в древней,
трудолюбивой столице нашей: ибо хотя Правительством и выписана была Жокардова
машина, но она оставалась долгое время без всякого употребления, потому что не
было человека, который бы умел ее поставить и привести в действие. Рогожины
выписали за дорогие деньги не только такого мастера, но и новые
усовершенствованные машины для всех частей сего искусства; обучили управлению
оными многих смышленых русских ремесленников, и скоро тайна сия
распространилась по Москве, и в скорости Жокардовы машины продавались в
железном ряду по 80 рублей и менее". Отечественные записки, издаваемые
П. Свиньиным. Ч. 39. СПб. 1829. С. 306-307.
19.
«Простой крестьянин, перенявший устройство сих машин на означенной
фабрике, завел сначала таковую несовершенную на фабрике Михаила
Кондрашева, а потом и на других фабриках с надлежащими уже против
первого своего опыта улучшениями... Таким образом обработка узорчатых
шелковых изделий доведена ныне в Москве до такого совершенства, что лишь
только появится какая-либо новая французская материя, отличающаяся
правильностию узоров или изящною отделкою, тотчас все магазинщики и
торговцы обеих столиц и многих губернских городов, вместо выписки оной
из-за границы, заказывают каждый у своего фабриканта для себя количество
сей материи, и обращая предубеждение публики против отечественных
произведений в свою пользу, продают оную за иностранную». О мануфактурной промышленности в Москве. — Журнал мануфактур и торговли, 1828, № 6, с. 21—25.См. также: Неелов В.В. Ткачество: от плетельных рам до многозевных машин. М., 1986.
20.Башуцкий А. Вторая Московская выставка российских мануфактурных произведений в 1835 г. Отдел. I-II. Шерсть. Шелк. -СПб., 1836.
21.Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. Т. 3. Вып. 16. Ч. 3. М., 1892, с. 319 и далее.
22. Ведомость о
мануфактурах в России за 1812 год. СПб., 1814. С. 18; Ведомость о
мануфактурах в России за 1813 и 1814 годы. СПб., 1814. С. 42.
