Усадьба княжны Марии Кантемир в сельце Улиткино

Увлекательная и необычная история подмосковной деревни Улиткино с существующим поныне храмом святой равноапостольной Марии Магдалины документально связана с непростой судьбой возлюбленной Петра I, княжной Марией Кантемир, владевшей ею с 1745 по 1757 г.,  и до сих пор таит много неразрешённых тайн. Одной из них является вопрос об улиткинской усадьбе Марии. Когда именно она могла быть построена, по проекту какого архитектора, из камня или дерева, где располагалась относительно церковной земли и когда исчезла с карт, - вот вопросы, "терзающие умы краеведов" на протяжении последних двух десятилетий.


По местным преданиям, под существующим храмом находится место последнего пристанища княжны, полное несметных сокровищ. Насколько это вероятно? Кратко изложив историю деревни, первое упоминание которой относится к 1646 году, мы попытаемся ответить на эти вопросы исходя из предыстории покупки деревни, в наши дни, без сомнений, претендующей на статус настоящей туристической жемчужины Подмосковья.


Нынешняя деревня Улиткино Анискинского сельского поселения Щёлковского р-на Моск. обл. в разные времена носила разные названия. В 1623 г. на месте будущей деревни находилась пустошь* «Улиткина, Улитино тож на Любосивке». К 1646-му году здесь возникло первое поселение [1]  –  сельцо Улитино (приписанным к Никольскому храму соседнего с. Гребнево), а в 1687 г. оно упоминалось как сельцо Улиткино. В 1767 г. поселение именовалось как село Марьино, Улиткино тож, в 1812 г. – просто как село Улиткино; в1852 г. – село Марьино, Улитино тож; в  1862 г. – село «Улиткино (Марьино)»; с 1926 г. - деревня Улиткино.

Происхождение древнего названия поселения, "Улитино" не поддаётся однозначному толкованию. Не исключено, что оно могло восходить к русскому женскому имени Улита (канонич. Иулитта), так похожему на имя великой княгини московской Ульяны, владевшей этими землями с 1339 по 1360-е гг. по завещанию мужа, Ивана I Калиты. По другой, более прозаической версии, название Улиткина связано с представителями древнего рода Улитиных Пушкиных, родоначальником которых считается Василий Григорьевич Пушкин Улита, живший в первой половине XV века [2]. Первыми известными нам поместными владельцами этой земли были представители старинного рода Воронцовых-Вельяминовых, что косвенно указывает на то, что в прошлом (в XVI веке) она могла входить в обширные земли Воронцовых с центром в соседнем селе Гребеневе (Гребневе). Так или иначе, в 1623 г. пустошь находилась в поместье за московским дворянином (в 1639 г.) Гаврилой Анеевым сыном Вельяминовым, после которого, в 1644 г. она перешла в руки его двоюродного брата Андрея Степанова сына Вельяминова, при котором к 1646 г. здесь были отстроены первые три крестьянских и бобыльских (наёмных людей в отличие от крепостных владельца) двора. С 1678 г. сельцом владели дети помещика, Матвей и стольник Иван Андреевичи Вельяминовы, от которых сельцо перешло их сыновьям - стольникам, капитану Александру Матвеевичу и обер-комиссару Ивану Ивановичу Вельяминовым-Зерновым. В 1704 г. в четырёх крестьянских дворах в сельце Улиткине проживало 16 человек обоего пола [3]. Кроме того в сельце имелось два двора вотчинников и один скотный с, общим счётом, 15 людьми прислуги.


Интерьер дома вотчинника XVII в. Современная реконструкция.

В 1745 году Иван Иванович Вельяминов-Зернов продал сельцо Улиткино  печально известной возлюбленной Петра I, княжне Марье Дмитриевне Кантемир (1700-1757), на средства которой в 1748 году в сельце была возведена каменная церковь освященная во имя св. Марии Магдалины [4]. По названию храма село получило дополнительное название «Марьино». Целиком: село Марьино, Улиткино тож.

Предполагаемый портрет Марии Кантемир. Худ.: И.Н. Никитин,  1710-е - 1720-е гг. Собрание музея "Новый Иерусалим".

Родовое имение Кантемиров (с 1712 г.) с двумя роскошными усадьбами находилось в селе Чёрная Грязь [См. "Чёрная Грязь при Кантемирах"]. Мария Кантемир не раз бывала в этой усадьбе [9]. В 1775 г. имение было выкуплено императрицей Екатериной II. Ныне мы знаем бывшее имение Кантемиров под названием усадьба "Царицыно".


Дмитрий Константинович Кантемир, - отец Марии.

Жизнь княжны после смерти отца Дмитрия Константиновича Кантемира в 1723 г., и её возвращения в Москву после трагического для неё участия в Персидском походе, в котором она потеряла ребёнка (возможно) от Петра I, была куда как незавидна. Причитающиеся ей украшения её старшей сестры, умершей к тому времени Смарагды (ум. 1719), на сумму в 3.000 рублей до неё так и не дошли, оставшись у её мачехи, Анастасии Кантемир, владевшей соседней усадьбой Гребнево. Во владение основным вотчинным наследством на Украине в виде майората вступил её старший брат Константин (ум. 1747), отказавшийся делиться прибылью с вотчины с мачехой и ближайшими родственниками. Лишь участие брата Антиоха в возведении на престол императрицы Анны Иоанновны смогло хоть как-то поправить имущественное положение Марии благодаря его новым назначениям по дипломатической части [13]. 


Императрица Анна Иоанновна. 

Оставаясь незамужней, Мария Дмитриевна Кантемир, конечно, как любая другая на её месте, мечтала о своём собственном хозяйстве. По свидетельству видого исследователя истории русской литературы Леонида Николаевича Майкова (1839-1900), в конце 1731 года, т.е. на первые же средства, вырученные с дарованных императрицей Анной Кантемирам вотчин,  "...она купила себе пустырь на По­кровке [в Москве - А.П.], в приходе Троицы в Грязях, и предприняла постройку здесь каменного [деревянный господский дом с каменным (кирпичным) флигелем - А.П.] дома, поручив ее известному в те времена архитектору, итальянцу Трезини (в России его звали просто Трезиным)" [14].  Траты на строительство, как всегда, превышавшие первоначальный план, заставили Марию вспомнить о том, что обещанные семье Кантемиров вотчины не были переданы им вполне и в своем письме к Э.-И. Бирону от 11-го декабря 1732 года, она прибавляла: «Истинно бедно живем, и ежели ваше сиятельство в сем деле не подаст нам руку помощи, понеже иного патрона не имеем, то в крайнее придем убожество» [15]. В то же самое время княгиня писала брату: «Если государыня окажет нам милость и пожалует деревни, которых мы просим, то у меня не только не будет долгов, но я буду жить по-барски. А пока я должна за квартиру, не считая ежедневных расходов. Все русские удивляются моему образу жизни и утверждают, что у меня много денег. Если-б это было на самом деле так, я воздвигла бы себе каменныя палаты. Но все-таки я, благодаря Богу, здорова, имею что есть да пить, имею квартиру; кроме того, у меня строятся два домика. Слуг у меня двадцать человек, а разъезжаю я шестеркой для поддержания своего достоинства» [16]. Московский дом по проекту архитектора Доменико Трезини (1670 - 1734) был достроен, по словам Л.Н. Майкова,  в 1733 году. «Мой дом похож на Ноев ковчег», писала княжна брату в 1733 году; сходство это увеличивалось еще тем, что у хозяйки было множество кошек и собак, которых она очень любила.

Отметим, что не имея исключительных средств на строительство, Мария Кантемир вряд ли могла позволить себе заказ уникального проекта городского особняка. С большой вероятностью, для строительства главного дома московской деревянной усадьбы Марии ею был выбран один из типовых проектов зодчего, разработанных им для застройки Петербурга ок 1714 - 1717 годов. А именно, одна из представленных ниже типовых разработок Д. Трезини:


Точнее, их типологию можно показать на нескольких ярких примерах сохранившихся построек.

№ 1. Господский дом, как любили подчёркивать в советское время, "для подлых", - т.е. малообеспеченного офицерства и шляхетства.
В В духе кирпичного "Петровского домика" в Вологде.


№ 2. Господский дом с флигелем "для зажиточных людей".
Он же в макете:
 

В духе усадьбы Фряново (фряновомузей.рф):

Или путевого дворца в Стрельне.

3. Или двухэтажный господский дом "для именитых".
Наподобие летнего дворца Петра I в Санкт-Петербурге:

Московский пожар 1737 года, затронувший дом Марии Кантемир на Покровке, также заставляет княжну добрым словом помянуть к тому времени уже покойного архитектора  Доменико Трезини. В письме от 21-го августа 1737 года она писала брату: «Наша Покровка была объята пламенем отовсюду; наконец, огонь охватил и мой дом, проникнув на чердак, выходивший в сад против дома Долгоруких. В миг вспыхнули и самые дома. Слуги мои вне себя кидались туда-сюда; но я — верьте мне, — даже не смути­лась и уговаривала их не плакать, так как дом ведь не ихний и, как деревянный, должен был сгореть рано или поздно, а убыток весь понесу я одна. Впрочем, и они порядком-таки поплатились, потому что остались в том лишь, что на них было. После того, как сгорел дом, я поблагодарила господина Трезина за постройку каменного флигеля: вы знаете, что по этому поводу он прожужжал мне уши своими восклицаниями: «Известь и крупный песок!» Благодаря тому я спасла все свое имущество: там хранились у меня все дра­гоценности и книги, которые вы мне подарили; спасены и вещи обоих братьев. Только, выходя из дома, я не подумала о том, что в этом флигеле дверь и окна не обмазаны глиной, и что рядом с ними находится не оконченная постройка без окон и дверей. Нужно приписать чуду, что они не затлелись; там стояли шкафы и столы брата Сережи. Господь и икона Божией Матери сохранили их невре­димыми, несмотря на то, что возле находился подвал, а в нем 500 ведер вина, половина которого принадлежала вам. Этот под­вал выгорел дотла. Все, что было в сарае: кареты, коляски мои и братьев, ваши коляска и сани, словом — все, что было в каменных постройках, спасено; за то из мелочей домашнего обихода не уце­лело ничего. Весь убыток простирается до 2.000 рублей, кроме дома. Благодарю Всевышнего за все. Не думайте, чтоб я сильно горевала. Но мни жаль брата Сережи, у которого уничтожен огнем хороший, недавно отстроенный дом. Печалит меня также погибель моего сада: теперь придется опять ждать лет пять, пока не вырастет снова кра­сивая и тенистая аллея, какая у меня была там. Во время этого пожара лишилась я милой собачки Перлы и двух кошек, и верьте мне, — я больше сожалела о них, чем о своем доме. Горькими слеза­ми оплакала я их роковую кончину» [17]. 

Судя по словам Марии, её деревянный московский дом не был двухэтажным "для именитых", и, скорее, подпадал под вариант № 2 типовой разработки Трезини вкупе с каменным флигелем.

Биограф Доменико Трезини, Юрий Овсянников в своей книге, посвящённой творчеству архитектора писал, что во время пребывания архитектора в Москве по случаю построек, проводимых им в Донском монастыре, он выполнял и частные заказы, включая заказ Марии Кантемир. Биограф заключал своё рассуждение вопросом: "Может, в будущем найдутся новые документы о других постройках зодчего в белокаменной? Однако не исключено, что каменный флигель дворца Марии Кантемир стал последним цивильным [гражданского назначения - А.П.] зданием, возведенным стареющим архитектором" [18].

В 1739 году семейство Кантемиров проиграло затяжную тяжбу с их мачехой Анастасией Кантемир, урождённой Трубецкой и огромные выплаты, положенные по указу Анны Иоанновны, чуть не разорили семью окончательно. Однако, по совету императрицы, её близкая подруга Анастасия пошла на уступки в отношении Марии и её брата, известного поэта и первого русского сатирика Антиоха Дмитриевича Кантемира (1708-1744). Первой она просто не отдала драгоценности её старшей сестры, как то было прописано в завещании Д.К. Кантемира, а от второго удовольствовалась богатыми и самыми модными нарядами, сшитыми по её меркам в Англии, где наш прославленный поэт  в это время служил при дипломтической миссии...


Анастасия Кантемир, урожденная Трубецкая, владелица соседнего к Улиткину села Гребнево и села Богородское, Топорково тож.
 

Проживая в Москве после смерти Анны Иоанновны в 1740 г., княжна Мария не стремилась в Петербург. По замечанию одного из английских дипломатов, высказанного в 1741 году, «...Из русских дворян нет ни одного, который не желал бы видеть Петербург на дне морском, а завоеванные (Петром Великим) обла­сти пошедшими к черту, лишь бы иметь возможность возвратиться в Москву, где, вблизи своих имений, они могла бы жить с большею роскошью и с меньшими издержками» [19]. Кое-как расквитавшись с выплатами мачехе Настасье, по-прежнему владевший майоратом Константин Кантемир в 1740 г. решил продать его в чужие руки, что лишало его сестру и братьев хоть толики надежды на справедливое наследование после его кончины. Мария вступила в новую "подковёрную игру".

Торжество коронования  императрицы  Елизаветы Петровны  состоялось 25-го апреля 1742 года. Все попытки Марии женить брата Антиоха на одной из самых богатых невест страны, вскоре провалились, и, по словам Майкова, "...детям покойнаго господаря словно на роду было написано вести бесконечные тяжбы, которые возникали у них беспрерывно одна за другою." [20].

Портрет А.Д. Кантемира. Неизв худ. Гравюра Е.Г. Виноградова, 1762 г.*

Пошатнувшееся на чужбине здоровье Антиоха Кантемира подвигло его на мысль оставить дипломатическое поприще и вернуться в Россию. В одном из писем  второй половины 1743 г. он просил сестру "подготовить ему помещение [дом, который он мог бы сразу купить, - прим. А.П.] в Москве и присмотреть для покупки под­московную" [21] в которой он мог бы поправить своё здоровье после долгих странствий. Антиох надеялся на то, что климат Италии поможет ему восстановить силы, необходимые для дальней поездки в Россию... Думается, именно этой, поставленной братом задачей и руководствовалась Мария Кантемир, купившая в начале 1745 года д. Улиткино недалеко от имения её мачехи.

Во-первых эти места княжна Мария знала по своим бывшим посещениям усадьбы Гребнево (тогда - Гребенево), а значит и знала о том, что сосед, мелкопоместный дворянин И.И. Вельяминов-Зернов, готов расстаться со своей вотчиной. Просьба брата была важнее долгих рассуждений, решение о покупке было, едва ли не спонтанным. Мария Кантемир покупала для давно не видавшего красот русской природы брата место, где он мог бы восстановить свои силы, отдохнуть от треволнений дипломатической службы, заняться, столь прославившим  Антиоха Кантемира  поэтическим творчеством.

С другой стороны, у Марии к этому времени образовалась, казалось бы, и личная привязанность к этому месту, о чём говорит её желание, по тем временам, совершенно разумное для незамужней и бездетной женщины, основать в Улиткине женский монастырь, о чём она писала брату в одном из последних писем. Тем не менее, в середине XVIII века для окрестностей Москвы это было очень "нестандартное решение". Времена последних вотчинных родовых монастырей в окрестностях Москвы окончились при Иване Грозном, если не ранее. Желание Марии, даже при существенных затратах, на то время вряд ли было бы благосклонно принято Святейшим Синодом. тем более, что необходимыми для того средствами она не обладала. Разумеется, она понимала все сложности в осуществлении своей "монастырской" затеи. 


Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография 1 июля 1989  А.Агафонов.

Просвещённый Антиох попытался решительно удержать сестру от поспешной реализации этого замысла. В одном из своих последних писем сестре он писал: "Вас прилежно прошу, чтобы мне никогда не упоминать о монастыре, и о пострижении вашем, я чернецов [монахов] весьма гнушаюсь, и никогда не стерплю, чтобы вы вступили в такой гнусный чин или буде то противно моей воли учините то я в веке уж больше вас не увижу. Я желаю, чтоб по приезде моем в отечестве, вы прожили всю жизнь со мною и в доме моем были хозяйкою, чтоб сбирали и потчивали гостей, одним словом — чтоб были мне увеселением и спомощницей» [6]. В ответ сестра поспешала успокоить брата: «...Когда вы вернетесь в Москву, отвечала Мария братнин выговор, — «я готова хозяйничать в вашем доме и принимать ваших гостей, но от своего намерения все-таки не отказываюсь». Эти строки были последними, которые поэт получил в письме от княжны. Никто не знает прочёл ли он их перед своей смертью. Антиох Кантемир скончался весной того же 1744 года в Париже, не успев выехать в Италию и не успев повидаться с сестрой...


Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография 1 июля 1989  А.Агафонов.

До княжны Марии известие о кончине любимого брата дошло не ранее, как в исходе апреля 1744 года. Смерть брата настолько "иссушила" душу Марии, что даже у наиболее скрупулёзного исследователя её биографии описание последних 13 лет её жизни занимают из 78 (общим счётом в 4-х частях издания) всего две страницы, которые стоит привести здесь, из-за редкости издания, целиком: "В первое время по кончине Антиоха Кантемира княжна Мария погружена в заботы о еревозе его тела в Россию и об исполнении завещания, которое он написал недели за три до своей смерти. Перевезти тело князя Антиоха оказалось делом дорогим и сложным. Братья пытались уклониться от расходов и хлопот по этому предмету, но княжна Мария выразила готовность принять все траты на себя. Впоследствии однако некоторую часть расходов приняли на себя и князья Матвей и Сергей. Тело князя Антиоха было доставлено в Петербург морем только в сентябре 1745 года, и затем, перевезенное в Москву, было предано земле в нижней церкви Никольского Греческого монастыря, рядом с могилой отца. По воле покойного, погребение было совершено ночью, без всяких церемоний. Княжна поже­лала почтить память любимого брата добрым делом: зная, что в Париже находилась в нужде одна молодая особа, с которою князь Антиох находился в близких отношениях, княжна послала ей от себя денежное вспомоществование. / Приведение в исполнение завещания князя Антиоха обошлось не без значительных затруднений. Назначенные наследниками князья Матвей, Сергей и княжна Мария вступали друг с другом в споры, которые приходилось  разрушать тяжебным порядком. Сестре, по воле  завещателя, предстояло получить принадлежавшие ему серебряные сервизы, оцененные в 9000 руб. По привозе этих вещей в Петербурге они были сданы на хранение князя Константина Канте­мира, который не соглашался отдавать их сестре. Князь Константин умер в январе 1747 года, но и после того, в течение нескольких лет, она не могла вступить в обладание своим наследством. Между тем в московском доме княжны Марии произошел пожар, почти вплоть истребивший его. У нее не было средств выстроиться вновь; поэтому она обратилась к М.И. Воронцову с просьбой содейство­вать выдаче ей сервизов, которые она намеревалась продать, а деньги употребить на постройку. Удовлетворение этой просьбы последовало не ранее 1752 года. Таким образом, при всем умении княжны Марии жить расчетливо и хозяйственно, денежный затруднения преследовали ее до поздних лет ее жизни и вызывали ее на новые тяжбы. По всему вероятию, это и было причиною, почему она не исполнила обета, данного ею еще в молодости, принять монашество. / С 1743 года княжна уже не ездила в Петербург; во уважение к ее болезненности фрейлинское звание было с нее сложено; княжна постоянно жила в Москве и только летние месяцы проводила в своей подмосковной Марьине [-Улиткине]" [21].


Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография 1 марта 1998 г.

За 12 лет владения Улиткиным (1745 -1757), Мария Кантемир не раз проживала в нём летом, когда в Москве становилось особенно жарко и невыносимо от миазмов городских сточных вод. Действительно, в подмосковных усадьбах их вельможные владельцы и члены их семей проводили лишь время с мая по август из-за страшной духоты в старой столице и отсутствии привычного нам водопровода, дававшего чистую воду. Начало строительства Екатерининского Мытищинско-Московского водопровода относится лишь к 1779 году.

Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография 2000 г.

В августе 1757 года княжна Мария решила составить завещание. По словам Л.Н. Майкова: «Первым его пунктом было выставлено желание, чтобы в Марьине был построен женский монастырь; этим распоряжением княжна как бы желала исправить то, что не исполнила данного ею обета; точно определен был штат монастыря и назначены средства на его сооружение и содержание. Если же на основание монастыря не последовало бы разрешения, то часть определенной на него суммы назначалась на раздачу бедным, а остальные деньги, равно как все движимое и недвижимое имущество предоставлялись братьям и другим родственникам. Похоронить свое тело княжна завещала в том же Марьине, и с тою же простотой, как погребено было тело князя Антиоха» [7]. Здесь нужно отметить, что старые предания местных жителей далеко не всегда оказываются пустым вымыслом, а, по-своему преломляя и искажая старобытную действительность, всё-таки, через века доносят до нас память о давно ушедшем прошлом. Желание княжны Кантемир быть погребённой в Улиткине, зафиксированное в документах, каким-то образом сохранилось и дошло до наших дней в виде предания. Такое случается крайне редко.

Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография 2000 г.

9 сентября 1757 года нелепая трагическая случайность оборвала жизнь 57-летней Марии Кантемир. Её экипаж понесли лошади и она разбилась [5]. По словам того же Л.Н. Майкова: «…немедленно затем началось нарушение ее предсмертных распоряжений: тело ее было предано земле не в ее любимом Марьине, а в том же Никольском Греческом монастыре, который служил уже усыпальницей для ея отца и матери, брата и сестры. Не состоялось также и основание женской обители в Марьине; наследники не настаивали на исполнении этого пункта завещания, потому что сопровождавшая его оговорка [если не будет благословения - прим. А.П.] давала им возможность уклониться от того» [7]. Точнее, Мария была погребена в нижней церкви Никольского собора монастыря, в родовой усыпальнице Кантемиров. [См.].

 
Николо-Греческий монастырь. Фото из альбома Н.А.Найденова, 1883 г.

Монастырь был закрыт в первой половине 1920-х годов, собор Николая Чудотворца снесли в 1935 году. Часть надгробий была передана в музей при Донском монастыре. В данный момент на месте собора газон.Надгробия семьи Кантемир, кажется, не дошли до наших дней.

По справедливому и "пронзительному" замечанию биографа княжны: "В жизни своей княжне Марии суждено было испытать немало разочарований, и ряд их заключился только несоблюдением ее предсмертной воли". Не исполненная светлая мечта владелицы устроить в Улиткине монастырь, что странно, была забыта в народе, а её желание быть погребённой на этой земле - отразилось в преданиях.

После гибели Марии, унаследовавшие Улиткино её братья, капитан-поручик лейб-гвардии Преображенского полка Сербан (Сергей)  (1706 - 1780) и поручик Преображенского полка (с 1736 года), вышедший в отставку бригадиром (в 1762 году) Матвей (18.10.1703 - 30.11.1771) Улиткиным не занимались и продали его в 1761 году под устройство шелкоткацкой мануфактуры [11]. Из этого следует, что отмеченные, на карте времён генерального межевания 2 октября 1767 усадебные строения [12], лишь отчасти могут быть отнесены ко временам Марии Кантемир.

Карта  времён генерального межевания с указанием границ землевладения села Улиткино. II пол. XVIII в.

За 6 лет владения мануфатуристы Наврозов и Кланк вполне могли уничтожить старые деревянные здания. Интересно, что на старейшей карте усадебные строения указаны как располагающиеся к западу от прямоугольника церковной земли, приданной храму села Марьино, Улиткино тож, дальше от р. Камшиловки, чем храм. К сожалению, другая, менее подробная карта Богородского уезда (значит, - составления последних лет XVIII в.) тоже не может нам особенно помочь в поисках ответа на вопрос где именно ок 1745 - 1748 гг. был построен усадебный двор Марии относительно незыблемого надела церковной земли сельского храма, на которой, конечно, могли располагаться лишь дома священника и причта, но никак не дом  вотчинницы.

Сверху - землевладения села Мариьино, Улиткино тож на 1767 г. по прорисовке В.С. Кусова. Снизу - землевладения села на карте генерального межевания кон. XVIII в.

По карте можно заметить, что деревня располагалась по обеим сторонам речки Камшиловки (Калитенки) (притока Любосеевки). Нижняя часть деревни находилась у устья Камшиловки на её правом (западном) берегу, другая ("верхняя") часть, - на восточном, левом берегу, где и поныне находится храм. Странно, что обычным крестиком на вышеприведенной карте он не отмечен. Зато на этой карте отмечено пересохшее уже в XVIII веке русло безымянного правого притока речки Камшиловки (Калитенки), образовавшее довольно большую и сейчас сохранившуюся песчаную вымоину у своего былого устья, у юго-западной части санатория "Улиткино". Вопрос о большом количестве речного песка на этом месте, заданный мне не так давно, кажется, решён...

Схематический "план дачи" усадьбы, хранящийся в РГАДА, и, очевидно, относящийся к первой половине XIX века, срисованный уважаемым краеведом Г.В. Ровенским, отражает, по всей видимости, совершенно другую историческую ситуацию, лишь с трудом соотносимую со временами Марии Кантемир. Лишь указание на "сад", под которым можно разуметь ныне не существующий  парк усадебного комплекса может быть более-менее точной привязкой для дальнейшего поиска исходного расположения деревянной усадьбы Марии, возможно остроенной по одному из самых скромных проектов великого зодчего Доменико Трезини...

План дачи. Г.В. Ровенский.


Карта Ф.Ф. Шуберта, составлявшаяся в 1830-1850 гг., жирными чёрными линиями указывает лишь направления крестьянских домов по улице (-ам) села, с южной части подходящей к церковной земле...

Думается, что усадебный комплекс Марии Кантемир прекратил своё существование уже в начале второй половине XVIII века вместе с переходом села на фабричное производство [Об этом - наша отдельная статья - "Мануфактура вместо монастыря"].


Храм Марии Магдалины в Улиткине. Фотография А. Послыхалин, 6 июня 2010 г.

История Улиткина всё ещё бережно сберегает свои тайны. Однако же, даже мне, как давнему исследователю этого прекрасного подмосковного местечка, было весьма любопытно узнать о том, что, в действительности, сельцо покупалось Марией Кантемир чуть не для "устройства санатория" для излечения брата-поэта Антиоха, а её, зародившаяся ещё в детстве, в далёкой Валахии, детская мечта окончить свою жизнь в монастыре была соотнесена этой прекрасной и неординарной для своего времени женщиной с нашими подмосковными лесными просторами.



P./S.



А. Послыхалин, 2014. При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com.

1. Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы для составления церковных летописей Московской епархии. Вып. 8 Пехрянская десятина. –М., 1892, с. 213.

2.  Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. –М., 1974, с. 331.

3. 1704 г. Подлинная переписная книга поместных и вотчинных сел, деревень и дворов в станах: Горетове, Сурожском и Бохове, переписи дьяка Осипа Зиновьева Татаринова. Кн. 9815, лл. 1 – 580 (Гребнево – л. 490). // Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. Кн. 1. – СПб., 1869, с. 158, № 1611.

4. 2 июля 1746 года княжна обратилась с прошением в Синод с просьбой построить в сельце Улиткино "каменную церковь во имя Марии Магдалины", оправдывая просьбу тем, что «в вотчине её сельцо Улиткино приходом состоит села Гребенева к церкви Николая Чудотворца, расстоянием в 4 верстах. В вешнее и осеннее время за болотами и лесами крестьянам к церкви ходить и ездить никак не возможно». Того же 1746 года постройка храма была разрешена. В 1748 году «в сельце Улиткине вновь каменная церковь во имя св. Марии Магдалины построена и церковным благолепием убрана». В том же году она была освящена с разрешения (от 30 сентября) преосвященного Платона, архиепископа Московского и Севского [См.: Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы для составления церковных летописей Московской епархии. Вып. 8 Пехрянская десятина. –М., 1892, с. 212.]. См. также.

5. Майелларо Дж. Переписка кн. А. Д. Кантемира с сестрой Марией на итальянском языке. 1734-1744 гг. Салерно, 2002. http://az.lib.ru/k/kantemir_a_d/text_0040-1.shtml

6.РГАДА, ф. 1374, ед. хр. 868/24, л. 33 об.

7.Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8.С. 253.

8. Ровенский Г.В. Пётр Первый и Мария Кантемир: любовь и смерть // газета Щёловчанка. См.

9. " Кантемиры жили в Москве, в отцовском доме, уезжали иногда в свою подмосковную, прини­мали гостей и т. п.". См.: Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 89. - № 3. – С. 404. См.

10. Напр.: "Впоследствии она купила себе под­московную, которую назвала Марьиным, и стала проводить в ней лето". См.: Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 89. - № 3. – С. 413. См.

11. См. "Мануфактура вместо монастыря" в нашем блоге.

12.Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке. Т. I. М. 2004. С.52.

13. 28-го апреля 1730 года, в день коронации императрицы, князю Антиоху Кантемиру, вместе с братьями Матвеем и Сергеем и сестрой княжной Марией Кантемир, было пожаловано четыре тысячи крестьян (1.030 крестьянских дворов) в Нижегородском и Брянском уздах. 

14. Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 89. - № 3. – С. 408.

15. Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 89. - № 3. – С. 412.

16.Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 89. - № 3. – С. 413.

17.Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 90. - № 6. – С. 428-429. См..

18. Овсянников Ю. Доменико Трезини. - Л., 1988, с. 168.

19. Цит. по.: Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8. – С. 228. См.

20. Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8. – С. 249. 

21. Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8. – С. 250. См.

* Пустошь - "пустая земля" без построек и крестьян, использовавшаяся как покосы или сельскохозяйственные угодья.
* Кантемир, А.Д. Сатиры и другия стихотворческия сочинения князя Антиоха Кантимира,: С историческими примечаниями и с кратким описанием его жизни. СПб.: при Императорской Академии наук, 1762. — [2], 14, [16], 176 c.: 1 л. фронт. (портр.); 26х19,5 см. — 1400 экз. 

Портрет А.Д. Кантемира гравирован Е.Г. Виноградовым в технике гравюры на меди. В коричневом цельнокожаном индивидуальном переплёте эпохи. Форзацы из бумаги под «павлинье перо». Потёртости переплёта, утрата и реставрация правого нижнего угла тит. л. (бумага, край наращен), помета на с. 1, чернильное пятно на отдельных страницах, фоксинги, шт. бук. маг. на обороте свободного листа заднего форзаца. Кантемир Антиох Дмитриевич (1708-1744), первый русский сатирик XVIII в., философ, дипломат. «Вследствие своей злободневности, сатиры Антиоха Кантемира не издавались при его жизни, хотя хорошо были известны в многочисленных списках, ходивших по рукам. Первое издание его сатир, переведённых на французский язык, вышло в 1749 году в Лондоне. В России его сатиры впервые были изданы только в 1762 году, то есть через 18 лет после смерти автора». Книга содержит в себе восемь сатир, а также несколько песен, басен, писем и эпиграмм Кантемира. «Житие князя А.Д. Кантемира» написано И.С. Барковым. Им же составлены примечания к сатирам Кантемира. См.-Сок. №121, СК. XVIII. №2788, Сопиков. №10151, Губерти. I. №105, Битовт. №1418, Березин-Ширяев. II. 38 — «Очень редка с портретом». Аукционный дом "Империя", 120 - 140 т.р..