Серым зимним днем, который только и есть, что промежуток между двумя
ночами, я ехал в подмосковное Фряново по забитым машинами дорогам, и
думал отчего у этого поселка такое обидное название. Сами посудите –
корень у этого названия должен быть «фря». Тут же приходит на память
достоевское из «Униженных и оскорбленных» (а, если говорить правду, то
из кинофильма «Осенний марафон»): «Да за кого ты себя почитаешь, фря ты
эдакая, облизьяна зеленая?». В русском языке, как уверяют нас толковые
словари, «фря» означает и жеманницу, и ломаку, и гордячку, и кривляку, и
задавалу, и еще десяток похожих обидных слов. И все это богатство, как
пишут все те же словари, произошло от исковерканного нами немецкого
«фрау» и шведского «фру». Неужто во Фряново живут… Впрочем, не буду
тебя, читатель, дальше разыгрывать, а признаюсь честно, что ничего этого
не думал. Перед поездкой во Фряново я начитался в Интернете до одури
краеведческих статей по этому поводу и вообще не знал, что и думать по
поводу топонима «Фряново».
Продолжение на странице автора...
Продолжение на странице автора...
[Часть II.] Правду говоря, все эти достойные удивления, уважения и самого
пристального внимания ученых историков стороны деятельности Лазарева для
нас, обывателей, затмеваются одним единственным фактом его биографии –
продажей бриллианта весом почти в две сотни каратов графу Орлову,
который преподнес его Екатерине Великой в день ее рождения. Екатерина
Алексеевна повелела вставить камень в Императорский скипетр и почти все
европейские монархи, исключая только самых бедных, вовсе не имевших
скипетров, узнав об этом почернели от зависти.
[Часть III.] Вернемся, однако, к Залогиным. В усадьбе есть зал, посвященный их
семейству. Помимо различных фотографий, где запечатлены семейные
чаепития на усадебной веранде, выходящей в сад, посаженный еще при
Лазаревых, крестильной рубашки одного из Залогиных, швейной машинки
«Кайзер», садовой скамейки и других мелочей быта того времени, есть там
столетняя дубовая кровать с резными спинками удивительной красоты.
Привезли ее сюда из московской квартиры хозяев усадьбы. На ней умирала…
Арина Петровна Головлева. Само собой, не всамделишная из романа, а
киношная. Года три или четыре назад снимали в усадьбе очередную
экранизацию «Господ Головлевых». На этой самой кровати, как рассказывала
мне директор музея, «умирала изо всех сил артистка, игравшая Арину
Петровну». Екатерина Евгеньевна переживала страшно. Не за Арину
Петровну, конечно, а за сохранность кровати. За каждый ее старческий
скрип. К счастью, «Господа Головлевы» это все же не «Гусарская баллада».
Читать дальше...
Спасибо глубокоуважаемому автору, Михаилу Борисовичу Бару, за чудесный рассказ!
