Есть в наших Щёлковских краях одно очаровательное, затерянное в лесах местечко, обладающее по-настоящему загадочной историей, а не как у всех краеведов "всё загадочно и таинственно и обязательно с кладами" =) Это - село Улиткино.
Последнюю пару лет многих в сети просто прямо как "прорвало" писать про него разную ересь, а я просто люблю кажое лето прогуляться из Гребнево через Улиткино до Николо-Берлюковской пустыни. Одно из них я даже уже описывал в своем журнальчике с кучей фоток. Но, честно говоря, мало кто знает, что здесь в XVIII веке едва не возник женский монастырь, который хотела основать печальноизвестная возлюбленная Петра I и вместо него была основана одна из первых в нашем Богородском уезде крупных шелковых посессионных мануфактур католика-менгрела Наврозова и лютеранина-голландца Кланка, - про личности которых почти никто ничего не знает...
Осенний вид на Улиткино 2009 года.
Интересующимся историей Подмосковья известно, что бывший Богородский уезд, некогда включавший в себя территории современных Ногинского, Павлово-Посадского, Щёлковского, северо-запад Орехово-Зуевского, юг Пушкинского и восток Мытищинского районов, более двухсот лет был известен на весь мир как место сосредоточения крупнейших текстильных предприятий России. В разное время его называли то «русским Лионом», - подчеркивая высокую роль шелкоткацких предприятий в экономике края, то «русским Манчестером» - подчеркивая распространенность в наших краях хлопчато-бумажных производств.
В этой связи особый интерес представляет история возникновения самых первых текстильных предприятий Богородского уезда, - с течением времени сформировавших экономическую специализацию производств всего региона.
Первая посессионная мануфактура в наших краях возникла на севере нынешнего Щёлковского района в 1722 году. Выходец из верхушки армянского купечества, имевшего торг по всей Европе, совладелец славной, учрежденной еще Петром I в 1717 году «Штофной и прочих шелковых парчей» мануфактуры», армянин по происхождению, Игнатий Францевич Шериман в 1722 году, воспользовавшись привилегией данной содержателям мануфактуры, купил село Фряново у стольника Василия Тимофеевича Желябужского (1638 - до 1704) и вывез туда из Москвы 23 мастеровых и 26 ручных ткацких стана.
Об истории фряновского шелкового предприятия, в 1758 году перешедшего также выходцам из армян Лазаревым, я не раз писал уже (скачать 1,8 Мb), так что сегодня я хотел бы остановиться на довольно тёмной истории другого шелкового предприятия, возникшего в 1761 году на территории современного Щёлковского района, в непосредственной территориальной близости от известного села Гребнево, - в старинном селе Улиткино.
Надо сказать, что какой-либо отдельной научной работы, посвященной этому предприятию или его устроителям похоже, не существует. Приведенный ниже материал буквально по крохам собирался с 2009 года. Сведения эти планировалось опубликовать в книге по истории города Щёлково, издание которой всё время переносится, а сам материал постоянно правится. Посему я даже не знаю, войдёт он в итоговую книгу, нет, и в каком виде. Недавно я нашел кое-что новенькое по этой фабрике, и почувствовал, что уже «не могу молчать», как говорится…
Последнюю пару лет многих в сети просто прямо как "прорвало" писать про него разную ересь, а я просто люблю кажое лето прогуляться из Гребнево через Улиткино до Николо-Берлюковской пустыни. Одно из них я даже уже описывал в своем журнальчике с кучей фоток. Но, честно говоря, мало кто знает, что здесь в XVIII веке едва не возник женский монастырь, который хотела основать печальноизвестная возлюбленная Петра I и вместо него была основана одна из первых в нашем Богородском уезде крупных шелковых посессионных мануфактур католика-менгрела Наврозова и лютеранина-голландца Кланка, - про личности которых почти никто ничего не знает...
Осенний вид на Улиткино 2009 года.
Интересующимся историей Подмосковья известно, что бывший Богородский уезд, некогда включавший в себя территории современных Ногинского, Павлово-Посадского, Щёлковского, северо-запад Орехово-Зуевского, юг Пушкинского и восток Мытищинского районов, более двухсот лет был известен на весь мир как место сосредоточения крупнейших текстильных предприятий России. В разное время его называли то «русским Лионом», - подчеркивая высокую роль шелкоткацких предприятий в экономике края, то «русским Манчестером» - подчеркивая распространенность в наших краях хлопчато-бумажных производств.
В этой связи особый интерес представляет история возникновения самых первых текстильных предприятий Богородского уезда, - с течением времени сформировавших экономическую специализацию производств всего региона.
Первая посессионная мануфактура в наших краях возникла на севере нынешнего Щёлковского района в 1722 году. Выходец из верхушки армянского купечества, имевшего торг по всей Европе, совладелец славной, учрежденной еще Петром I в 1717 году «Штофной и прочих шелковых парчей» мануфактуры», армянин по происхождению, Игнатий Францевич Шериман в 1722 году, воспользовавшись привилегией данной содержателям мануфактуры, купил село Фряново у стольника Василия Тимофеевича Желябужского (1638 - до 1704) и вывез туда из Москвы 23 мастеровых и 26 ручных ткацких стана.
Об истории фряновского шелкового предприятия, в 1758 году перешедшего также выходцам из армян Лазаревым, я не раз писал уже (скачать 1,8 Мb), так что сегодня я хотел бы остановиться на довольно тёмной истории другого шелкового предприятия, возникшего в 1761 году на территории современного Щёлковского района, в непосредственной территориальной близости от известного села Гребнево, - в старинном селе Улиткино.
Надо сказать, что какой-либо отдельной научной работы, посвященной этому предприятию или его устроителям похоже, не существует. Приведенный ниже материал буквально по крохам собирался с 2009 года. Сведения эти планировалось опубликовать в книге по истории города Щёлково, издание которой всё время переносится, а сам материал постоянно правится. Посему я даже не знаю, войдёт он в итоговую книгу, нет, и в каком виде. Недавно я нашел кое-что новенькое по этой фабрике, и почувствовал, что уже «не могу молчать», как говорится…
Но для начала стоит подробнее остановиться на предыстории возникновения здесь мануфактуры.
В 1623 году на месте будущего села была еще поросшая лесом пустошь «Улиткина, Улитино тож, на речке Любосивки [Любосеевке] Московского уезда Кошелева стана». Земли находились в поместье за фамилией Вельяминовых. К 1646 году при московском дворянине Андрее Степановиче Вельяминове (упоминавшемся в Боярской книге 1639 и в документах 1658 года) здесь возникли первые постройки. В 1704 году в четырех крестьянских дворах в сельце Улиткине проживало 16 человек крепостных обоего пола. Кроме того в сельце имелось два двора вотчинниковых и один скотный с 15 людьми прислуги. В 1745 году стольник и обер-комиссар Иван Иванович Вельяминов-Зернов продал сельцо Улиткино печально известной возлюбленной Петра I, княжне Марье Дмитриевне Кантемир (1700-1757).
В 1623 году на месте будущего села была еще поросшая лесом пустошь «Улиткина, Улитино тож, на речке Любосивки [Любосеевке] Московского уезда Кошелева стана». Земли находились в поместье за фамилией Вельяминовых. К 1646 году при московском дворянине Андрее Степановиче Вельяминове (упоминавшемся в Боярской книге 1639 и в документах 1658 года) здесь возникли первые постройки. В 1704 году в четырех крестьянских дворах в сельце Улиткине проживало 16 человек крепостных обоего пола. Кроме того в сельце имелось два двора вотчинниковых и один скотный с 15 людьми прислуги. В 1745 году стольник и обер-комиссар Иван Иванович Вельяминов-Зернов продал сельцо Улиткино печально известной возлюбленной Петра I, княжне Марье Дмитриевне Кантемир (1700-1757).
Предполагаемый портрет княжны Марии Кантемир (или ее сестры Смарагды – что вряд ли, ибо Смарагда (Екатерина) на 20 лет младше, и родилась в 1720-м, – прим. pechexod). 1710-е - 1720-е. Художник: Иван Никитич Никитин, 1710-1720-е. Собрание музея "Новый Иерусалим".
Интересно, что живописные места, и поныне окружающие Улиткино (там, кстати, потрясающие сосновые леса) были куплены Марией Кантемир под устройство женского монастыря. Еще в начале января 1744 года она писала своему брату, известному русскому поэту Антиоху Кантемиру, находившемуся в Италии, что планирует приобрести в свое распоряжение небольшой клочок земли, на котором устроить монастырь и постричься в нем. Первоначально Мария желала устроить монастырь в селе Булатникове: «Вообще же собираюсь продать вам задешево все свои имения и уйти в монастырь. Если Бог захочет, и вы приедете домой летом, тогда все уже будет обустроено. Если Бог продлит мне жизнь, и я исполню желание, которое испытываю еще с молодости, попрошу вас отрезать мне малую часть земли в Булатникове (которая по распоряжению нашего отца должна быть вашей и уже называется Антиохией), чтобы там построить мой монастырь» [3].
Князь Антиох Кантемир. Неизвестный художник, 1803 г.
Дворцовое село Булатниково, и поныне находящееся к югу от Москвы в Ленинском районе М.о. было пожаловано самим Петром I отцу Марии, Д.К. Кантемиру в знак благодарности за помощь во время персидского похода.
...Но брат Антиох решительно попытался удержать сестру от такого поступка. В своем ответном письме он писал: "Вас прилежно прошу, чтобы мне никогда не упоминать о монастыре, и о пострижении вашем, я черницов весьма гнушаюсь, и никогда не стерплю, чтобы вы вступили в такой гнусный чин или буде то противно моей воли учините то я в веке уж больше вас не увижу. Я желаю, чтоб по приезде моем в отечестве, вы прожили всю жизнь со мною и в доме моем были хозяйкою, чтоб сбирали и потчивали гостей, одним словом — чтоб были мне увеселением и спомощницей» [4]. Марии пришлось дать обещание брату воздержаться от пострига. Антиох Дмитриевич Кантемир скончался весной того же 1744 года.
Храм равноапостольной Марии Магдалины в селе Улиткино. Фотография: А.Ю. Послыхалин, 2010.
...Но брат Антиох решительно попытался удержать сестру от такого поступка. В своем ответном письме он писал: "Вас прилежно прошу, чтобы мне никогда не упоминать о монастыре, и о пострижении вашем, я черницов весьма гнушаюсь, и никогда не стерплю, чтобы вы вступили в такой гнусный чин или буде то противно моей воли учините то я в веке уж больше вас не увижу. Я желаю, чтоб по приезде моем в отечестве, вы прожили всю жизнь со мною и в доме моем были хозяйкою, чтоб сбирали и потчивали гостей, одним словом — чтоб были мне увеселением и спомощницей» [4]. Марии пришлось дать обещание брату воздержаться от пострига. Антиох Дмитриевич Кантемир скончался весной того же 1744 года.
Храм равноапостольной Марии Магдалины в селе Улиткино. Фотография: А.Ю. Послыхалин, 2010.
Приобретя Улиткино в 1745 году, через три года Мария Дмитриевна в 1748 году построила здесь небольшую каменную церковь, освященную во имя Равноапостольной Марии Магдалины – небесной покровительницы княжны. В прошении, поданном в Московскую духовную консисторию Мария Дмитриевна следующим образом описала свои владения: «в Московском уезде в Бохове стану, в сельце Улитине имеется дом, да крестьянских 13 дворов, а то сельцо Улитино приходом состоит села Гребнева к церкви Николая Чудотворца расстоянием в четырех верстах, в вешнее и осеннее время, за болотами и за лесами, крестьянам к церкви ходить и ездить никак невозможно» [1 С.212].
Сосновый лес вокруг Улиткино. Фотка 2010 года.
Ну да, времена изменились. Сейчас по обеим сторонам всего пешего пути от Гребнева до Улиткина, пролегающего в пойме некогда полноводной Любосеевки – дачи, дачи, дачи, заборы, заборы, заборы… Вон - шагаю вдали =)
Медаль в память княгини Ирины. Григорьевны Трубецкой. Франция, Парижский монетный двор, 1761 г. Медальер Ш.-Н. Ротье.
Сосновый лес вокруг Улиткино. Фотка 2010 года.
Ну да, времена изменились. Сейчас по обеим сторонам всего пешего пути от Гребнева до Улиткина, пролегающего в пойме некогда полноводной Любосеевки – дачи, дачи, дачи, заборы, заборы, заборы… Вон - шагаю вдали =)
Медаль в память княгини Ирины. Григорьевны Трубецкой. Франция, Парижский монетный двор, 1761 г. Медальер Ш.-Н. Ротье.
Вот она, кстати. в реале продается в одном из антикварных сетевых магазейнов...
В своей подмосковной, по словам историка русской литературы, автора серии статей "Княжна мария Кантемирова", Леонида Николаевича Майкова, Мария Дмитриевна проводила каждое лето [2. С. 413]. Соседями Марии были в те времена «последний боярин» генерал-фельдмаршал Иван Юрьевич Трубецкой Большой (1660 (1667?)-1750). и его супруга (от второго брака), статс-дама трех императриц, Ирина Григорьевна, урожденная Нарышкина (1669-1749).
От этого брака родилась княжна Анастасия Ивановна Трубецкая (1700–1755) сочетавшаяся первым браком, состоявшимся 14 января 1717 года, с князем Дмитрием Константиновичем Кантемиром, который был старше ее на 27 лет и скончался в 1723 году.
Анастасия Ивановна Трубекцая-Кантемир-Гессен-Гомбургская. Художник: А. Рослин, 1757 г.
Все эти не очень-то "захватывающие" генеалогические данные говорят нам о том, что будущая владелица Гребнево, Анастасия Ивановна Кантемир в 1717 году стала мачехой Марии Дмитриевны Кантемир – дочери Дмитрия Константиновича от его первого брака с Кассандрой Щербатовной (Сергеевной) Кантакузен (1682-1713).
Пикантности ситуации придает и то, что мачеха, Анастасия Ивановна Кантемир и падчерица, Мария Дмитриевна Кантемир были ровесницами, даже более того – одногодками (обе родились в 1700 году). Стоит лишь добавить, что во второй раз Анастасия Ивановна вышла замуж за фельдмаршала, князя Людвига-Вильгельма Гессен-Гомбурского, который скончался в 1745 году. В 1749 году по завещанию матери имение Гребнево перешло в полное распоряжение вдовой княжны Анастасии, а после ее кончины в 1755 году – к ее дочери, родной сестре Марии Кантемир, - Екатерине (Смарагде) Дмитриевне Кантемир (1720-1761).
Да, можно представить себе те летние вечера, которые проводились подругами то в Гребневе, то в Улиткине - двумя вдовушками едва перешедшими порог 50-летнего возраста... Сколько трепетных воспоминаний, - и о чем, - об эпохе Петра! ... Сколько мокрых от слез шелковых лионских платков с вензелями покойных героев отечества...
Ну красивая эра, этот XVIII век, никто меня не разубедит =)
Итак, в августе 1757 года княжна Мария решила составить завещание. По словам Л.Н. Майкова: «Первым его пунктом было выставлено желание, чтобы в Марьине был построен женский монастырь; этим распоряжением княжна как бы желала исправить то, что не исполнила данного ею обета; точно определен был штат монастыря и назначены средства на его сооружение и содержание. Если же на основание монастыря не последовало бы разрешения, то часть определенной на него суммы назначалась на раздачу бедным, а остальныя деньги, равно как все движимое и недвижимое имущество предоставлялись братьям и другим родственникам. Похоронить свое тело княжна завещала в том же Марьине, и с тою же простотой, как погребено было тело князя Антиоха» [5. С. 253].
9 сентября 1757 года нелепая трагическая случайность оборвала жизнь Марии Кантемир (ее экипаж понесли лошади и она разбилась) [3]. По словам того же Л.Н. Майкова: «…немедленно затем началось нарушение ея предсмертных распоряжений: тело ея было предано земле не в ея любимом Марьине, а в том же Никольском Греческом монастыре, который служил уже усыпальницей для ея отца и матери, брата и сестры. Не состоялось также и основание женской обители в Марьине; наследники не настаивали на исполнении этого пункта завещания, потому что сопровождавшая его оговорка [если не будет благословения - прим. пешеход] давала им возможность уклониться от того». [5. С. 253].
Фактически Улиткино, у которого появилось дополнительное название – по имени местного храма (а не владелицы. - как все дружно пишут) – Марьино перешло в руки братьям Марии – Дмитрию Дмитриевичу Кантемир, впрочем, скончавшемуся в следующем после смерти сестры, 1758 году, капитану-порутчику лейб-гвардии Преображенского полка, крупному благотворителю Сербану (Сергею) Дмитриевичу Кантемир (1706- 1780) и поручику Преображенского полка (с 1736 года) , в 1762 году (после продажи Марьино-Улиткино, кстати - прим. пешеход) вышедшему в отставку бригадиром, - Матвею Дмитриевичу Кантемир (18.10.1703-30.11.1771).
В этой связи интересно, что сестра Марии, - владелица Гребнево, Екатерина (Смарагда) Дмитриевна именно после смерти старшей сестры, в конце 1757 года покинула Россию вместе с мужем Д.М. Голицыным для лечения на водах. Возможно, трагическая смерть как-то сказалась на обострении ее хронической болезни.
В фактическом владении Матвея и Сербана Дмитриевичей село оставалось до 1761 года.
Заметим, что село располагалось по обеим сторонам притока Любасеевки, речки Калитенки у её устья. Владения села простирались на юг, захватывая кусочек правого берега Клязьмы. На левом берегу Клязьмы находилась ныне не существующая деревня Иваньково (по ходу восточнее нынешнего поселка Биокомбината - раздолье для копателей =)). Причем совсем недалеко от села выгодно пролегал маршрут Стромынской дороги, шедшей от переправы через Клязьму у сельца Городищи на село Стромынь через Рогожу- будущий Богородск и нынешний Ногинск.
И вот, наконец, с этого места начинается то, к чему вело все сказанное выше =)
В этой связи интересно, что сестра Марии, - владелица Гребнево, Екатерина (Смарагда) Дмитриевна именно после смерти старшей сестры, в конце 1757 года покинула Россию вместе с мужем Д.М. Голицыным для лечения на водах. Возможно, трагическая смерть как-то сказалась на обострении ее хронической болезни.
В фактическом владении Матвея и Сербана Дмитриевичей село оставалось до 1761 года.
Заметим, что село располагалось по обеим сторонам притока Любасеевки, речки Калитенки у её устья. Владения села простирались на юг, захватывая кусочек правого берега Клязьмы. На левом берегу Клязьмы находилась ныне не существующая деревня Иваньково (по ходу восточнее нынешнего поселка Биокомбината - раздолье для копателей =)). Причем совсем недалеко от села выгодно пролегал маршрут Стромынской дороги, шедшей от переправы через Клязьму у сельца Городищи на село Стромынь через Рогожу- будущий Богородск и нынешний Ногинск.
И вот, наконец, с этого места начинается то, к чему вело все сказанное выше =)
Затейливый рельеф местности в Улиткине, кстати. Каменные дома-то вотчинников ни один не сохранился... Раздолье копателям...
Огорчительно мне написали, что в один пост статью вставить нельзя. Посему продолжаем...
Уже устал, честно говоря, тут и там подмечать различные неточности известных братьев Холмогоровых, но согласно их сведениям: «В 1761 году село [Марьино-Улиткино] куплено у княгини Кантемировой (Марьи Дмитриевны) содержателем шёлковой фабрики Андреем Яковлевичем Наврозовым и иноземцем Петром Матвеевым Кланк» [1, с. 213]. Понятно, что село было куплено не у Марии, а у ее наследников.
Отмеченный у Холмогоровых в качестве совладельца Улиткинского предприятия Пётр Матвеевич Кланк, как удалось выяснить, числился в фабрикантах лишь с 1761 по 1762 год [7. С. 112], что даёт возможность предположить, что около 1762 года он либо вышел из совладельцев предприятия, либо остался при нем уже не в качестве совладельца, а в качестве ... химика.
Раньше я только предполагал, а сейчас уже утверждаю, что П.М. Кланк таки был голландцем по происхождению. Его отец - Матвей Францевич Кланк (Klanke, 1700 года рождения) был главным лекарем первой в России госпитальной школы, созданной голландским доктором Николаем Бидлоо (Nicolaas Bidloo,(предположительно 1674-1735) в 1706 году по распоряжению Петра I.
В Переписной книге Немецкой слободы 1747 года так и было указано: «№113. 1747 г., октября 2-го. Иноверец, Московского гофшпитали бывший главный лекарь, Матвей Францевич сын Кланке, лютеранского закона, 47 лет, сын у него Петр 16 лет; жительство имеет в Немецкой слободе в собственном своем доме» [9, с.38]. На этом основании можно установить год рождения П.М. Кланка – 1731. Также удалось узнать, что его родным братом был Франц Матвеевич Кланк (ум. 1757) – доктор медицины Лейденского университета (1732), служивший лекарем при Елизавете Петровне.
Вы меня можете спросить, - с чего вдруг сын врача и брат врача вдруг "влез" в производство шелка....
Раньше я только предполагал, а сейчас уже утверждаю, что П.М. Кланк таки был голландцем по происхождению. Его отец - Матвей Францевич Кланк (Klanke, 1700 года рождения) был главным лекарем первой в России госпитальной школы, созданной голландским доктором Николаем Бидлоо (Nicolaas Bidloo,(предположительно 1674-1735) в 1706 году по распоряжению Петра I.
В Переписной книге Немецкой слободы 1747 года так и было указано: «№113. 1747 г., октября 2-го. Иноверец, Московского гофшпитали бывший главный лекарь, Матвей Францевич сын Кланке, лютеранского закона, 47 лет, сын у него Петр 16 лет; жительство имеет в Немецкой слободе в собственном своем доме» [9, с.38]. На этом основании можно установить год рождения П.М. Кланка – 1731. Также удалось узнать, что его родным братом был Франц Матвеевич Кланк (ум. 1757) – доктор медицины Лейденского университета (1732), служивший лекарем при Елизавете Петровне.
Вы меня можете спросить, - с чего вдруг сын врача и брат врача вдруг "влез" в производство шелка....
В ответ, потирая ручки и хихикая, я отвечу, что собственных рецептов получения стойких, в те времена (и долго еще после) натуральных красителей шелковой ткани в России не было. Кому как не медикам, - хоть как-то знакомым с химией, было пробовать себя на этом совершенно новом для нашей страны поприще? Ну, конечно, это только мое предположение...
Теперь расскажем о главных результатах наших затянувшихся на целых 4 года поисках. Да-да, о менгреле Наврозове, его жизни и фабрике.
В "Сказках выборных по 3-й ревизии", составленной ревизором Афанасием Турчаниновым удалось разыскать запись следующего содержания: «Андрей Яковлев сын Наврозов 32 лет, в 1761 году католическаго исповедывания, рожден в Москве от иностраннаго купца, выехавшаго изъ Милити в Москву Якова Наврозова» [10. С.10]. На основе этого источника мы узнаем дату рождения этого владельца Улиткинской шелковой мануфактуры – 1729 год.
«Милити» или Милитинией в XVIII веке называлась историческая область в Западной Грузии, сейчас - Мегрелия. Получается, что по национальности владелец Улиткино был мегрелом. Имя отца нашего героя – «милитинца» Якова Григорьевича Наврозова не раз встречается в купеческих поручных записях первой половины XVIII века. Яков Григорьевич находился в купеческом состоянии и вел торг с далекой Индией. Собственный двор он имел в московской Немецкой слободе [11, с. 172].
Примечательно, что в той же "сказке" несколькими строками выше, был указан армянин «московский мещанин первой гильдии, шелковой мануфактуры и завода содержатель» Василий Макарович Хастатов, (ссылка хороша, только Темерницкой таможней он не управлял) - отец Анны Васильевны Хастатовой (1750-1802) – супруги Мины (Минаса) Лазаревича Лазарева (1737-1809) – сына владельца фряновской шелковой мануфактуры, Лазаря Назаровича Лазарева (1700-1782). Кому интересно - сошлюсь опять на свою старую статью о поисках в Вологде портрета Минаса работы Ивана Аргунова, и как я его всё-таки нашёл =)
Да и похвастаюсь вкупе как на меня Вики ссылается в статье по фряновским Лазаревым... Дёрнули у меня статью, зато сослались на цикл портретных галерей внизу. Раньше вообще везде писали, что она вроде как "понаехали тут" и купцы-торгаши какие-то...
В год покупки Марьино-Улиткино предпринимателям Кланку было 30, а Наврозову – 32 года…(Это так, чтобы "человечнее" их воспринимать).
Также удалось узнать, что около 1760 года Андреем Наврозовым в Москве были куплены три участка в начале нынешней Немецкой улицы, бывшей Немецкой слободы.
Дом Наврозова-Карабанова. Бауманская ул. 36-38. Фотография ок. 1998 г.
До покупки участки принадлежали ранее первогильдейному купцу Петру Никласу, мункдоху (то есть придворному служителю, заведовавшему кухней при дворе) Михаилу Любимову и вдове купца Томаса Янсена.
Дом А.Я. Наврозова. Фотография моей супруги, москвоведа Екатерины Евгеньевны Черновой, 2010 год.
Москвовед С.К. Романюк считает, что именно Андрей Наврозов, купивший эти участки выстроил здесь в 1780-х годах каменный особняк [15]. Однако, авторы бессмертного пятитомника "Памятники архитектуры Москвы" датируют постройку как "не позже 1770-х" [16. № 532 С. 338].
Этот значительно перестроенный особняк, известный у искусствоведов под именем «дома Карабанова» сохранился и поныне на чётной стороне Немецкой улицы под №38.
Вид с противоположной от улицы стороны, по ходу, парадной. Е.Е. Чернова, 2010.
Вот ведь как бывает с машинками =)
Свое название дом получил по фамилии позднейшего владельца - бригадира Федора Леонтьевича Карабанова, купившего этот дом в 1790 году у жены бригадира (1778), князя Василия Васильевича Енгалычева, бывшего в 1781-1782 годах Московским вице-губернатором.
Но покинем Москву, и снова вернемся в "подмосковную"...
Село Марьино-Улиткино на генеральном плане Богородского уезда. Ч. II. 1797 год.
Через 6 лет после покупки Марьина-Улиткина, 2 октября 1767 года эти места посетил пресловутый межевщик Кондырев, следующим образом описав их: «Марьино, Улиткино тож, село /…/ владение шелковой мануфактуры содержателя Андрея Яковлевича Наврозова». В селе проживало 36 душ крестьян, по всей видимости, приписанных к фабрике [6].
Теперь расскажем о главных результатах наших затянувшихся на целых 4 года поисках. Да-да, о менгреле Наврозове, его жизни и фабрике.
В "Сказках выборных по 3-й ревизии", составленной ревизором Афанасием Турчаниновым удалось разыскать запись следующего содержания: «Андрей Яковлев сын Наврозов 32 лет, в 1761 году католическаго исповедывания, рожден в Москве от иностраннаго купца, выехавшаго изъ Милити в Москву Якова Наврозова» [10. С.10]. На основе этого источника мы узнаем дату рождения этого владельца Улиткинской шелковой мануфактуры – 1729 год.
«Милити» или Милитинией в XVIII веке называлась историческая область в Западной Грузии, сейчас - Мегрелия. Получается, что по национальности владелец Улиткино был мегрелом. Имя отца нашего героя – «милитинца» Якова Григорьевича Наврозова не раз встречается в купеческих поручных записях первой половины XVIII века. Яков Григорьевич находился в купеческом состоянии и вел торг с далекой Индией. Собственный двор он имел в московской Немецкой слободе [11, с. 172].
Примечательно, что в той же "сказке" несколькими строками выше, был указан армянин «московский мещанин первой гильдии, шелковой мануфактуры и завода содержатель» Василий Макарович Хастатов, (ссылка хороша, только Темерницкой таможней он не управлял) - отец Анны Васильевны Хастатовой (1750-1802) – супруги Мины (Минаса) Лазаревича Лазарева (1737-1809) – сына владельца фряновской шелковой мануфактуры, Лазаря Назаровича Лазарева (1700-1782). Кому интересно - сошлюсь опять на свою старую статью о поисках в Вологде портрета Минаса работы Ивана Аргунова, и как я его всё-таки нашёл =)
Да и похвастаюсь вкупе как на меня Вики ссылается в статье по фряновским Лазаревым... Дёрнули у меня статью, зато сослались на цикл портретных галерей внизу. Раньше вообще везде писали, что она вроде как "понаехали тут" и купцы-торгаши какие-то...
В год покупки Марьино-Улиткино предпринимателям Кланку было 30, а Наврозову – 32 года…(Это так, чтобы "человечнее" их воспринимать).
Также удалось узнать, что около 1760 года Андреем Наврозовым в Москве были куплены три участка в начале нынешней Немецкой улицы, бывшей Немецкой слободы.
Дом Наврозова-Карабанова. Бауманская ул. 36-38. Фотография ок. 1998 г.
До покупки участки принадлежали ранее первогильдейному купцу Петру Никласу, мункдоху (то есть придворному служителю, заведовавшему кухней при дворе) Михаилу Любимову и вдове купца Томаса Янсена.
Дом А.Я. Наврозова. Фотография моей супруги, москвоведа Екатерины Евгеньевны Черновой, 2010 год.
Москвовед С.К. Романюк считает, что именно Андрей Наврозов, купивший эти участки выстроил здесь в 1780-х годах каменный особняк [15]. Однако, авторы бессмертного пятитомника "Памятники архитектуры Москвы" датируют постройку как "не позже 1770-х" [16. № 532 С. 338].
Этот значительно перестроенный особняк, известный у искусствоведов под именем «дома Карабанова» сохранился и поныне на чётной стороне Немецкой улицы под №38.
Вид с противоположной от улицы стороны, по ходу, парадной. Е.Е. Чернова, 2010.
Вот ведь как бывает с машинками =)
Свое название дом получил по фамилии позднейшего владельца - бригадира Федора Леонтьевича Карабанова, купившего этот дом в 1790 году у жены бригадира (1778), князя Василия Васильевича Енгалычева, бывшего в 1781-1782 годах Московским вице-губернатором.
Но покинем Москву, и снова вернемся в "подмосковную"...
Село Марьино-Улиткино на генеральном плане Богородского уезда. Ч. II. 1797 год.
Через 6 лет после покупки Марьина-Улиткина, 2 октября 1767 года эти места посетил пресловутый межевщик Кондырев, следующим образом описав их: «Марьино, Улиткино тож, село /…/ владение шелковой мануфактуры содержателя Андрея Яковлевича Наврозова». В селе проживало 36 душ крестьян, по всей видимости, приписанных к фабрике [6].
В 1770 году по подсчётам автора ценного труда "Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII века", А.В. Ковальчука во всей России насчитывалось лишь 31 действующее шелковое производство [7, с. 223].
Может, здесь были мельницы мануфактуры... Это как раз Калитенка. Судя по картам, - так здесь и были по обеим сторонам. Любосеевка пересохла совсем, а вот Калитенка как была запружена для фабрики в XVIII веке - так до сих пор и сохраняет запруду.Прошу помощи у черных копателей. Понятно, что государственная археология сюда лет через 100 только доберется...
Ну вот. Направление предыдущей фотки указано.
Раньше я думал, что предприятие в Марьине-Улиткине было одним из тех, что создавалость в те времена "как грибы", и просуществовав несколько лет благополучно загибалось, ан-нет. Экономические примечания к генеральному межеванию 1773 года содержат сведения о том, что, что в селе Марьино-Улиткино А.Я. Наврозова, было 12 дворов с 80 крестьянами против 36-ти всего шесть лет назад в 67-м. Прикупал работничков к фабрике, значит, и довольно активно. Кроме каменного господского дома (возможно, еще Марии) в селе отмечались две вододействуемых мельницы - одна мучная и другая – «шёлковая мельница», использовавшаяся для трощения шелков. Отмечалось, что «женщины сверх полевой работы прядут лен для своего употребления и мотают шёлк» [8].
Может, здесь были мельницы мануфактуры... Это как раз Калитенка. Судя по картам, - так здесь и были по обеим сторонам. Любосеевка пересохла совсем, а вот Калитенка как была запружена для фабрики в XVIII веке - так до сих пор и сохраняет запруду.
Ну вот. Направление предыдущей фотки указано.
Раньше я думал, что предприятие в Марьине-Улиткине было одним из тех, что создавалость в те времена "как грибы", и просуществовав несколько лет благополучно загибалось, ан-нет. Экономические примечания к генеральному межеванию 1773 года содержат сведения о том, что, что в селе Марьино-Улиткино А.Я. Наврозова, было 12 дворов с 80 крестьянами против 36-ти всего шесть лет назад в 67-м. Прикупал работничков к фабрике, значит, и довольно активно. Кроме каменного господского дома (возможно, еще Марии) в селе отмечались две вододействуемых мельницы - одна мучная и другая – «шёлковая мельница», использовавшаяся для трощения шелков. Отмечалось, что «женщины сверх полевой работы прядут лен для своего употребления и мотают шёлк» [8].
Вот уже посессионная мануфактура в Марьине насчитывала 14 лет своей истории... В 1775 году один из первых историков Москвы, геодезист Географического Департамента Академии Наук Ф. А. Охтенский (сер. 1830-х — после 1788), описывая подмосковные мануфактуры, упоминал шелковую фабрику: «При селе Марьине, Улитково тож, на речке Любочивке в 36-ти верстах от Москвы, фабриканта Андрея Яковлева сына Наврозова, каменная, о 20-ти станах, на ней ткут тафты, бархаты, штофы». Рядом с нею: «На речке Колютенке шелковая мельница о 20-ти столпах, фабриканта Андрея Наврозова» [17].
Кстати, не обошел геодезист вниманием и фряновскую фабрику: «При селе Фрянове на речке Шеринке от Москвы в 60-ти верстах, фабрикантов Лазаря Назарова и Петра Сафонова детей Лазаревых, о 50-станах. Вообще на всех оных фабриках ткут разныя шелковыя материи».
Больше о довольно крупном фабриканте Екатерининской поры, Андрее Яковлевиче Наврозове (1729- ок. 1771) ничего мне разыскать не удалось. Ни в «Генеалогии Московского купечества XVIII» ни в «Очерках генеалогии уездного купечества XVIII» А. И. Аксенова его фамилия не упоминается. Пока не нашел его и в обеих работах Е.И. Заозерской («Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII» и «Рабочая сила и классовая больба на текстильных мануфактурах в 20-60 гг XVIII в.»). Нет его и у П.Г. Любомирова в «Очерках истории русской промышленности», да и много где еще нету, где вполне мог бы быть.
Зато известен предположительно его сын, - Матвей Андреевич Наврозов - дворянин, бывший с 1803 по 1810 годы губернатором Симбирской, а в 1812 году губернатором Оренбургской губернии…
Кстати, не обошел геодезист вниманием и фряновскую фабрику: «При селе Фрянове на речке Шеринке от Москвы в 60-ти верстах, фабрикантов Лазаря Назарова и Петра Сафонова детей Лазаревых, о 50-станах. Вообще на всех оных фабриках ткут разныя шелковыя материи».
Больше о довольно крупном фабриканте Екатерининской поры, Андрее Яковлевиче Наврозове (1729- ок. 1771) ничего мне разыскать не удалось. Ни в «Генеалогии Московского купечества XVIII» ни в «Очерках генеалогии уездного купечества XVIII» А. И. Аксенова его фамилия не упоминается. Пока не нашел его и в обеих работах Е.И. Заозерской («Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII» и «Рабочая сила и классовая больба на текстильных мануфактурах в 20-60 гг XVIII в.»). Нет его и у П.Г. Любомирова в «Очерках истории русской промышленности», да и много где еще нету, где вполне мог бы быть.
Зато известен предположительно его сын, - Матвей Андреевич Наврозов - дворянин, бывший с 1803 по 1810 годы губернатором Симбирской, а в 1812 году губернатором Оренбургской губернии…
По данным Холмогоровых в 1773 году село Улитино-Марьино «было продано женою Андрея Наврозова Авдотьею Матвеевою фабриканту Ивану Понкратову Колосову [годы жизни по А.И. Алексееву – 1747-1799]» [1, с. 213], что косвенно свидетельствует о том, что А.Я. Наврозов мог незадолго до того скончаться.
Есть у меня предположение, что он умер во время эпидемии чумы в Москве в 1771 году.
Эта купчая на Марьино-Улиткино, по данным А.И. Аксенова, сохранилась (ЦГИА СССР Ф.15, оп.I, д.10. Л.299 об. - 300). Питерские, кто ходит в РГИА, помогите, а? =)
На средства нового владельцав Марьино-Улиткино были выстроены три каменных корпуса для фабрики «с водяной машиной». По данным Экономических примечаний в производстве участвовало уже аж 226 приписных к фабрике мастеровых ткавших тафты, бархаты и штофы. Из них 120 женщин при развивке и трощении шёлка, 71 ткач, 50 переборщиков, двое сновальщиков, 13 подсобных рабочих. При фабрике состоял мастер прядения шёлка, «десейный мастер» и «рисовальщик». В руках наследников московского купца И.П. Колосова Марьино-Улиткинская шелковая фабрика была еще и в 1812 году..
Оданако, пришел к тому, что узнал на днях., сидя в Ленинке аж в профессорском зале, так как наш третий был закрыт...
Есть у меня предположение, что он умер во время эпидемии чумы в Москве в 1771 году.
Эта купчая на Марьино-Улиткино, по данным А.И. Аксенова, сохранилась (ЦГИА СССР Ф.15, оп.I, д.10. Л.299 об. - 300). Питерские, кто ходит в РГИА, помогите, а? =)
На средства нового владельцав Марьино-Улиткино были выстроены три каменных корпуса для фабрики «с водяной машиной». По данным Экономических примечаний в производстве участвовало уже аж 226 приписных к фабрике мастеровых ткавших тафты, бархаты и штофы. Из них 120 женщин при развивке и трощении шёлка, 71 ткач, 50 переборщиков, двое сновальщиков, 13 подсобных рабочих. При фабрике состоял мастер прядения шёлка, «десейный мастер» и «рисовальщик». В руках наследников московского купца И.П. Колосова Марьино-Улиткинская шелковая фабрика была еще и в 1812 году..
Оданако, пришел к тому, что узнал на днях., сидя в Ленинке аж в профессорском зале, так как наш третий был закрыт...
В 1779 году некий «Я. Наврозов» [возможно, сын А.Я. Наврозова – прим. pechexod] купил с аукциона крупную Купавинскую мануфактуру, переведенную в 1745-1747 годах из Москвы в село Купавна ее основателем, богатым московским текстильным фабрикантом и купцом, «птенцом гнезда петрова» Даниилом Яковлевичем Земским (1710-1770). В 1783 году Купавинское предприятие перешло в руки того самого Григория Александровича Потемкина (1739-1791) [13, с.58].
Не могу удержаться и приведу здесь интересный кусочек из немножко «совсем сказочных» воспоминаний внучки Данилы Яковлевича Земского, княжны Евы-Александры Васильевны Смирной (урожденной Вяземской): «В продолжении времени дед мой Земской сделался очень богат, и благодарность его к государю так была ревностно соблюдена и посеяна в глубине сердца его, что он не думал приобретать имения для семейства своего, но для пользы отечества. Так прежде старики думали, и чтобы угодить батюшке государю! Государь большаго внимания был о Земском; будучи в Москве, соблаговолил быть в Купавне у дедушки на обеденном столе и оставался до вечера; разсматривал фабрику, дом и в храме Божием молился; очень доволен был, и с тех пор довольно часто посещал Купавну, это сделалось его любимое гулянье. Купавна тридцать верст от Москвы. Государь один день призывает Земскаго к себе, объявляет ему свое желание:
— Данила Яковлевич, я очень бы желал открыть с Персиею торги, как бы ты думал?
Земской, не задумавшись, отвечал: „ваше императорское величество, позволь мне, я человек богатый, построю корабли на свой счет, нагружу российскими товарами и отправлю; пожалуй мне только конвой провожатых и орудий медных много, пушек налить можно, надобно людей для ариентальных языков. Я знаю армян, один уже у меня на фабрике — Лазарев (это был отец Ивана Лазаревича Лазарева) [Лазарь Назарович Лазарев, 1700-1782 – прим. pechexod].
Государь так был доволен сим предложением Земскаго, разцеловал его и пожаловал ему, в память того дня, с надписью кубок и ковшик золотой. Вот откудова Лазаревых знатный род пошел. Мне сама покойная Екатерина Ивановна, супруга Ивана Лазаревича, разсказывала, она была урожденная Мирзаханова [Екатерина Ивановна Лазарева-Мирзаханова (1740-1819) – супруга Ивана лазаревича Лазарева (1735-1801) – прим. pechexod].
Когда было все готово, отправились корабли, и их было числом пять. Пробыв в Персии полтора или три года, возвратились назад с открытием торговли с Персиею. В тогдашнее время ничего не начинали без молитв, без благословения Божьего, молилися усердно, с верою чистою, и просили Господа Бога помочи в начатии дела.
Читатель моих записок может живо представить государя императора удовольствие, а Земскаго восхищение, что ему удалось волю и желание исполнить царя. Военный был начальник на кораблях Левашев, отец Василия Ивановича Левашева. Хан персидской был чрезвычайно доволен; переводчиком языков был Лазарев, он очень хорошо знал персидский и турецкий языки и, натурально, свой природный армянский. Корабли были нагружены персидскими товарами и подарками от хана государю императору. Между прочим и дедушка мой получил значительные подарки, начиная с кресла, обитаго серебром, так как ныне аплике; зад у кресел был превысокий, убранный каменьями по азиацкому вкусу изумрудами, бирюзами, яхонтами и жемчугом; ларец серебряный вызолоченный» [12, с. 70-71].
Кстати, сын Данилы Яковлевича Земского – Данила Данилович Земской был женат на Анне Прокофьевне Демидовой – дочери известного Прокофия Акинфиевича Демидова, - близкого друга Богдана Умского, в 1756-1772 годах являвшегося опекуном Гребневских сел и деревень. В 1778 году Д.Д. Земской одну из фабрик отца – бумажную, расположенную в селе Адищево под Костромой продал фабриканту Демиду Демидовичу Мещанинову – отцу Маркелла Демидовича, купившего на рубеже XVIII – XIX вв. села Образцово (рядом со Щёлково) и села Комягино (около Ивантеевки)… так что снова «все свои» …
Интересно, что в наиболее подробной истории Купавинской фабрики, написанной крепостным рабочим предприятия, Петром Кротовым про Наврозова – ни слова. Он пишет лишь: «По смерти Земского, Купавинская фабрика оставалась за наследником его, который недолго ею владел, оказавшись несостоятельным, а, наконец, и рассудка лишившись. И поступила фабрика в другие руки, но в скорости поступила в третьи руки военноревнителю и защитнику отечества, светлейшему князю Потемкину, Григорию Александровичу Таврическому» [14].
Сказать лучше, чем известный исследователь текстильной промышленности Иван Васильевич Мешалин (1901—1942) мне не дано : « В Московской губернии в это время существовал целый ряд промышленных предприятий, на которые крестьяне шли в качестве наёмных рабочих. Среди этих предприятий следует отметить шёлкоткацкие предприятия Лазаревых и Наврозова, расположенные в восточной части Московского уезда. На них, кроме приписных и покупных рабочих, работали и вольнонаёмные. Здесь местные крестьяне и получали первые навыки работы в шёлкоткацком производстве, которое позднее стало распространяться по деревням и сёлам этого района Московской губернии» [18. С. 60].
Действительно, предприятие менгрела-католика Наврозова стало настоящей школой для крестьян – будущих самостоятельных заводчиков. Предприятия Наврозова, Лазаревых и Земского дали начало всем крестьянским и купеческим шёлкоткацким фабрикам, распространившимся в Щёлковских окрестностях в конце 60-х годов и набравшим "полную силу" к 1812 году, события которого придали ещё какой импульс развитию промышленности Богородского уезда.
А.Послыхалин aka trojza, aka pechexod
— Данила Яковлевич, я очень бы желал открыть с Персиею торги, как бы ты думал?
Земской, не задумавшись, отвечал: „ваше императорское величество, позволь мне, я человек богатый, построю корабли на свой счет, нагружу российскими товарами и отправлю; пожалуй мне только конвой провожатых и орудий медных много, пушек налить можно, надобно людей для ариентальных языков. Я знаю армян, один уже у меня на фабрике — Лазарев (это был отец Ивана Лазаревича Лазарева) [Лазарь Назарович Лазарев, 1700-1782 – прим. pechexod].
Государь так был доволен сим предложением Земскаго, разцеловал его и пожаловал ему, в память того дня, с надписью кубок и ковшик золотой. Вот откудова Лазаревых знатный род пошел. Мне сама покойная Екатерина Ивановна, супруга Ивана Лазаревича, разсказывала, она была урожденная Мирзаханова [Екатерина Ивановна Лазарева-Мирзаханова (1740-1819) – супруга Ивана лазаревича Лазарева (1735-1801) – прим. pechexod].
Когда было все готово, отправились корабли, и их было числом пять. Пробыв в Персии полтора или три года, возвратились назад с открытием торговли с Персиею. В тогдашнее время ничего не начинали без молитв, без благословения Божьего, молилися усердно, с верою чистою, и просили Господа Бога помочи в начатии дела.
Читатель моих записок может живо представить государя императора удовольствие, а Земскаго восхищение, что ему удалось волю и желание исполнить царя. Военный был начальник на кораблях Левашев, отец Василия Ивановича Левашева. Хан персидской был чрезвычайно доволен; переводчиком языков был Лазарев, он очень хорошо знал персидский и турецкий языки и, натурально, свой природный армянский. Корабли были нагружены персидскими товарами и подарками от хана государю императору. Между прочим и дедушка мой получил значительные подарки, начиная с кресла, обитаго серебром, так как ныне аплике; зад у кресел был превысокий, убранный каменьями по азиацкому вкусу изумрудами, бирюзами, яхонтами и жемчугом; ларец серебряный вызолоченный» [12, с. 70-71].
Кстати, сын Данилы Яковлевича Земского – Данила Данилович Земской был женат на Анне Прокофьевне Демидовой – дочери известного Прокофия Акинфиевича Демидова, - близкого друга Богдана Умского, в 1756-1772 годах являвшегося опекуном Гребневских сел и деревень. В 1778 году Д.Д. Земской одну из фабрик отца – бумажную, расположенную в селе Адищево под Костромой продал фабриканту Демиду Демидовичу Мещанинову – отцу Маркелла Демидовича, купившего на рубеже XVIII – XIX вв. села Образцово (рядом со Щёлково) и села Комягино (около Ивантеевки)… так что снова «все свои» …
Интересно, что в наиболее подробной истории Купавинской фабрики, написанной крепостным рабочим предприятия, Петром Кротовым про Наврозова – ни слова. Он пишет лишь: «По смерти Земского, Купавинская фабрика оставалась за наследником его, который недолго ею владел, оказавшись несостоятельным, а, наконец, и рассудка лишившись. И поступила фабрика в другие руки, но в скорости поступила в третьи руки военноревнителю и защитнику отечества, светлейшему князю Потемкину, Григорию Александровичу Таврическому» [14].
Сказать лучше, чем известный исследователь текстильной промышленности Иван Васильевич Мешалин (1901—1942) мне не дано : « В Московской губернии в это время существовал целый ряд промышленных предприятий, на которые крестьяне шли в качестве наёмных рабочих. Среди этих предприятий следует отметить шёлкоткацкие предприятия Лазаревых и Наврозова, расположенные в восточной части Московского уезда. На них, кроме приписных и покупных рабочих, работали и вольнонаёмные. Здесь местные крестьяне и получали первые навыки работы в шёлкоткацком производстве, которое позднее стало распространяться по деревням и сёлам этого района Московской губернии» [18. С. 60].
Действительно, предприятие менгрела-католика Наврозова стало настоящей школой для крестьян – будущих самостоятельных заводчиков. Предприятия Наврозова, Лазаревых и Земского дали начало всем крестьянским и купеческим шёлкоткацким фабрикам, распространившимся в Щёлковских окрестностях в конце 60-х годов и набравшим "полную силу" к 1812 году, события которого придали ещё какой импульс развитию промышленности Богородского уезда.
А.Послыхалин aka trojza, aka pechexod
[1] Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы для составления церковных летописей Московской епархии. Вып. 8 Пехрянская десятина. С.212.
[2] Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. - Т. 89. - № 3.
[3] Майелларо Дж. Переписка кн. А. Д. Кантемира с сестрой Марией на итальянском языке. 1734-1744 гг. Салерно, 2002. http://az.lib.ru/k/kantemir_a_d/text_004
[4] РГАДА, ф. 1374, ед. хр. 868/24, л. 33 об.
[5] Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8.
[6] Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке. Т. I. М. 2004. С.52.
[7] Ковальчук А.В. Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII в. М., 1999.
[8] Экономические примечания. Богородский уезд. РГАДА ф.1355 оп.1 дд. 743 и 746.
[9] Материалы для истории московского купечества. Т.1. М. 1883. С. 38.
[10] Материалы для истории московского купечества. Т.2. М. 1885. С. 10.
[11] Русско-индийские отношения в XVIII веке. М., 1965. С 172.
[12] Смирная Е.-А. В. Данила Яковлевич Земской. Один из птенцов Петра Великого / Сообщ. П.В. Лобанов // Русская старина, 1883. – Т. 40. - № 10.С.70-71
[13] Водарский Я.Е. Промышленные селения центральной России… М., 1972. С. 58.
[14] Записки крепостного рабочего Петра Кротова о Купавинской мануфактуре. / Литературное наследство. Т.1. М., 1931. С. 134.
[15] Романюк С.К. Немецкая слобода.
[16] Памятники архитектуры Москвы. Территория между Садовым кольцом и границами города XVIII века. М., 1998. С. 338.
[17] Илизаров С.С. Москва в описаниях XVIII века.М., 1997. С.138.
[18] Мешалин И.В. Текстильная промышленность крестьян Московской губернии в XVIII и первой половине XIX века. М.-Л., 1950.
[2] Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. - Т. 89. - № 3.
[3] Майелларо Дж. Переписка кн. А. Д. Кантемира с сестрой Марией на итальянском языке. 1734-1744 гг. Салерно, 2002. http://az.lib.ru/k/kantemir_a_d/text_004
[4] РГАДА, ф. 1374, ед. хр. 868/24, л. 33 об.
[5] Майков Л. Княжна Мария Кантемирова // Русская старина, 1897. – Т. 91. - № 8.
[6] Кусов В.С. Земли Московской губернии в XVIII веке. Т. I. М. 2004. С.52.
[7] Ковальчук А.В. Мануфактурная промышленность Москвы во второй половине XVIII в. М., 1999.
[8] Экономические примечания. Богородский уезд. РГАДА ф.1355 оп.1 дд. 743 и 746.
[9] Материалы для истории московского купечества. Т.1. М. 1883. С. 38.
[10] Материалы для истории московского купечества. Т.2. М. 1885. С. 10.
[11] Русско-индийские отношения в XVIII веке. М., 1965. С 172.
[12] Смирная Е.-А. В. Данила Яковлевич Земской. Один из птенцов Петра Великого / Сообщ. П.В. Лобанов // Русская старина, 1883. – Т. 40. - № 10.С.70-71
[13] Водарский Я.Е. Промышленные селения центральной России… М., 1972. С. 58.
[14] Записки крепостного рабочего Петра Кротова о Купавинской мануфактуре. / Литературное наследство. Т.1. М., 1931. С. 134.
[15] Романюк С.К. Немецкая слобода.
[16] Памятники архитектуры Москвы. Территория между Садовым кольцом и границами города XVIII века. М., 1998. С. 338.
[17] Илизаров С.С. Москва в описаниях XVIII века.М., 1997. С.138.
[18] Мешалин И.В. Текстильная промышленность крестьян Московской губернии в XVIII и первой половине XIX века. М.-Л., 1950.
