В продолжение предыдущего поста. Нужно дополнить, что ратник-ополченец "Московской военной силы" (ополчения), Изот Афонасьев, купленный трубинским фабрикантом Косьмой (Кузьмой) Мазохиным, не только возвратился в Гребнево, чем, без сомнения, обрадовал своего "покупщика", но сама купчая на него была совершена только в 1814 году, 24 апреля (ст.ст.). Получается, что не столь уж богатый Кузьма Мозохин купил его в июне-августе 1812 года, как сейчас говорят "в рассрочку, но по фиксированной цене" (еще и в год сильной инфляции и колебаний рубля) и смог расплатиться с его предыдущей госпожой А.И. Борисовой лишь в апреле 1814-го. Возможно, здесь мы видим пример некоторых доверительных или взаимовыгодных отношений между некрупным производителем шелка и барыней, о которой, кстати, пока узнать ничего не удалось...
Среди помещиц Богородского уезда того времени мне ее фамилия не встречалась. Буду благодарен за любую информацию о титулярной советнице Александре Ивановне Борисовой. Хотя бы где вотчины были... В сети информации не обнаружил.
В 1813-1814 годах множество ратников-ополченцев с нашего Гребнева не вернулись с войны. Погибли ли они смертью храбрых в боях или от болезней, - о том история умалчивает, но уникальный случай возвращения Изота Афонасьева дает нам право представить себе, что произошло в семье шелкового фабриканта, крепостного крестьянина Кузьмы Мозохина.
Аллегорическое изображение ополченца 1812 года.
Ну, право, как бы мог крепостной крестьянин-"фабрикант" смотреть в глаза своим "односельчанам" (точнее, жителям своей же деревни, - первая часовня появится в Трубине только через 30-40 лет после этих событий), заменив за деньги свою судьбу на судьбу другого человека? Одно - это продажа крестьян среди господ-дворян, но тут, когда "ты весь на виду", когда все, конечно, понимают, что твое дело для тебя важнее, что никому вступать в дополнительный набор (кроме рекрутского, уже бывшего в мае 1812-го) не хочется. Совсем другое дело когда ты, будучи не последним человеком в деревне, "покупаешь себе жизнь", и такого же как ты крепостного крестьянина шлешь под пули супостатов только потому, что у тебя есть деньги. Да и то в кредит...
Далее документ сообщает следующее: "по совершения в 1814-м году апреля в 24 купчей, мая 4-го [1814 года] [Изот Афонасьев] числа отдан в рекруты, которой по нынешней 7-й ревизии [документ датирован 13 февраля (ст.ст.) 1816 года] написан покупным и отданным в рекруты" [Щукин. Т.5. С. 127].
В 1813 году набор в рекруты по Гребневской вотчине Голицыных не совершался. Недавно приводил цитату про это обстоятельство из Кабанова: "Мы видим из этого расчета, что для князя Голицына по этому имению выставлять рекрутов не пришлось, да еще на следующий набор осталось 10 квитанций, т.е. и там ему придется поставить десятью рекрутами меньше, чем будет положено» [Кабанов А.К. Ополчения 1812 года./Отечественная война и русское общество. Т.V. М., 1912.С.51].
Ополченец 1812 года в крестьянской семье.
Очевидно, что возвратившегося в подмосковное Трубино Изота Васильева приняли "как родного", откармливали после военных передряг, как же иначе. В 1813 году он, принадлежа Голицыным, был избавлен от рекрутской повинности, а в 1814 году сам, признав, что уж раз так распорядилась судьба, своей помещице в хозяйстве он "не сдался", среди трубинцев и гребневцев он все равно чужой, ополченец 1812 года окончательно решил пойти в солдаты на 25 лет службы, зная, что если он их и переживет, не померев от пули или болезней, пусть даже станет инвалидом, пережив 25 лет, ему останется, без жены и детей, в одиночестве коротать свои дни, побираясь по дорогам империи. Изот Афонасьев был согласен на это, он уже бывал в боях, он знал, что в миру он уже никому не нужен. Он принял это решение.
Мы не знаем сложил ли солдат Изот голову в бою... Ценой его судьбы в 1812 году была куплена спокойная жизнь трубинского шелкового фабриканта, его возможность упокоиться не в братской могиле, а вместе с супругой на кладбище у Трубинской Сергиевской церкви...
