В
связи с планируемой установкой памятника "воровскому боярину" Д.Т. Трубецкому в подмосковном Гребневе, мы анализируем цепь достаточно
курьёзных краеведческих гипотез, которые приводятся в обоснование его
установки.
В первой части - "Подмосковное Гребнево, "казачий табор" и Гребенские казаки: как создавалась легенда" мы рассмотрели: Происхождение
легенды о том, что в 1380-м году подмосковное Гребнево было временным
станом войск Дмитрия Донского; Таинственные историки Попко и Бентовский и
откровения Книги Большому Чертежу; Сказание о Гребенской Иконе Божией
Матери; Первый "копипастер" или археограф-компилятор И.Ф. Токмаков; Начало робких сомнений и первое "обоснование гипотезы Токмакова".
Во второй части "Подмосковное Гребнево и икона Божией матери Гребенская (Гребневская): как создавалась легенда"
были разобраны недоразумения, связанные с легендарным мурзой Четом, будто бы давшему имя древнему Четрековскому на Любосивли; гипотезой о "переименовании" Четрековского в Гребнево; были рассмотрены вопрос о связи топонима "Гребнево" и Гребенской иконой Божией Матери; дан ответ на вопросы - останавливались ли казаки в подмосковном Гребневе в 1623 году и нахоилась ли в Гребневе когда-либо старинная чудотворная икона.
Следующим "краеугольным камнем", будто бы связывающим наше подмосковное Гребнево с историей казачества является предположение о том, что в окрестностях Гребнева, а ныне в черте соседнего города-наукограда Фрязино, в Смутное время находился "казачий табор" - крепость казаков Ивана Мартыновича Заруцкого.
Как известно, гипотезы - это утверждения, требующие доказательств. Но за 37 лет с того момента, как фрязинский краевед М.С. Баев высказал это предположение, - ни одного доказательства в пользу его мнения так и не было приведено.
Щит у земляной насыпи Каблуковского водозаборного узла.
Зато не так давно неподалёку от этого земляного сооружения возник придорожный щит с безапелляционной надписью: "Иванов курень. Здесь 400 лет назад был боевой табор казаков. В легендах села Гребнево это место получило название "Иванов курень". Казаки атамана Ивана Заруцкого и князя Дмитрия Трубецкого были главной силой освобождения Москвы в 1612 году от польских интервентов". Внизу следует приписка петитом: "Упомянут в книге Токмакова в 1903 г. Открыт и исследован в 1975 году архитектором Михаилом Баевым (Фрязино), автором книги "Вторичное открытие села Гребнево"...
Попытаемся разобраться в том, какое отношение приведённые утверждения имеют к исторической правде.
Насыпь у Каблуковского водозаборного узла, г. Фрязино.
Действительно, впервые об "Ивановом курене" в этих местах упоминает археограф-компилятор Иван Фёдорович Токмаков (1856-1922) в его брошюре "Историко-статистическое описание села Гребнева", изданной в Москве в 1903 году, сомнительность научной ценности которой мы обосновали выше. Вот эта фраза целиком: "Подлинная Гребенская Икона Божией Матери находилась первоначально в
Московском Успенском соборе в Кремле, а затем перенесена в вновь
выстроенную церковь в честь этой иконы на углу Мясницкой улицы и
Лубянской площади в Москве, где вышеозначенная подлинная Чудотворная
икона находиться и до сей поры, а копия с нее в селе Гребневе, которое
как видно из вышеизложенного, было временным станом Гребенских казаков,
так как в помянутой местности есть указание на Иванов курень: это место в
поле 1/2 версты от деревни Нова, в окружности на 2 версты, обнесенное
валом, существует и другой курень" [Токмаков И.Ф. Историко-статистическое описание села Гребнева. Перепечатка. Фрязино, 2001, с.17-18. См. электронную версию]. Заметно, что притягивая всё, что мало-мальски может касаться наименования подмосковного Гребнева, Токмаков представляет на суд читателей своеобразный "водоворот" сомнительных утверждений, выбраться из которого он также предоставляет самим читателям.
В 1975 году мнение Токмакова о существовании "куреня" "подхватил" и попытался развить М.С. Баев в своей брошюре "Вторичное открытие села Гребнево", в главе, названной "Курень Заруцкого и острог Трубецкого в вотчине Марии Воронцовой". Ссылаясь на книгу Николая Петровича Долинина (1906 — 1968) Подмосковные полки (казацкие таборы) в национально-освободительном движении 1611—1612 гг. [Харьков, 1958], М.С. Баев описывает "ратные подвиги" и судьбу Дмитрия Тимофеевича Трубецкого, считая его "хозяином гребнева в первой четверти XVII века" (несмотря на то, что Гребнево трубецкой получил лишь в 1623 году после смерти своей тёщи, и владел им до своей смерти в 1625 году). Очевидно принижая значение ополчения Минина и Пожарского, М.С. Баев приходит к парадоксальному выводу о том, что "курени" или "казачьи крепости" - шефы первого ополчения Трубецкой и Заруцкий могли возводить лишь в собственных подмосковных вотчинах. Не зная о том, что Гребнево не принадлежало Трубецкому во время осады Кремля, но помня о том, что Заруцкий никакими вотчинами в Подмосковье не владел, - М.С. Баев безапелляционно "нашёл" такой казачий табор у д. Ново в окрестностях Гребнево...
"К счастью, утрата подмосковных куреней, казацких таборов1611-12 гг.
не оказалась полной. Историю Смутного времени выручил упомянутый выше
воинский стан, который сохранился в километре севернее Гребнева под
местным названием Иванова куреня. Опять выручила упорная крестьянская память", - пишет М.С. Баев, опираясь не на собственно "крестьянскую память", будто бы сохранившуюся к 1975 году, - году его "открытия", - а на... "память" И.Ф. Токмакова. Дальнейшие рассуждения М.С. Баева, касающиеся "политической благонадёжности" И.Ф. Токмакова не содержат доказательств его мнения и заканчиваются следующим утверждением: "Сейчас ни у кого не возникает сомнений, что перед нами курень Ивана Заруцкого при усадьбе Дмитрия Трубецкого.
Стан обследуется Институтом Археологии АН СССР.
Возбуждено ходатайство об его объявлении государственным заповедником.
Планируется раскоп этого уникального археологического объекта" [см.]. Не стоит и говорить о том, что археологический объект так и не был поставлен на охрану. Археологические раскопки в силу недостаточной аргументированности заявки на их проведение, так никогда и не были здесь проведены...
Нужно добавить, что составляя свою брошюру, И.Ф. Токмаков не удосужился лично посетить села Гребнева и окрестных деревень, воспользовавшись данными, собранными им из доступной статистической литературы и, возможно, рассказами потенциального заказчика книги, фабриканта из д. Ново Ивана Ивановича Лиханова (1873-1940). На это указывает, в частности, причисление Токмаковым к списку местных предприятий (Гребневской волости) как фабрик из деревни Фрязино Карповской волости Богородского уезда (Гжель), так и ошибочно приведённой в "переиздании" Г.Ровенского 2001 года - фабрики Ивана Васильевича Рунова из деревни Новой Запонорской волости Богородского уезда [см.].
Содержа недоказанное утверждение о том, что насыпи - это и есть "Иванов курень" табличка на окружном проезде гласит: "Казаки
атамана Ивана Заруцкого и князя Дмитрия Трубецкого были главной силой
освобождения Москвы в 1612 году от польских интервентов".
Вероятно, авторы этого текста не в курсе, что упоминаемый ими Иван Заруцкий был организатором покушения на подлинного героя Смутного времени - князя Дмитрия Пожарского и, став третьим после обоих Лжедмитриев мужем Марины Мнишек, был выдан казаками и был посажен на кол за измену.
Вероятно они забыли и о том, что Дмитрий Трубецкой известен тем, что последовательно присягнул всем Лжедмитриям на верность, не забыв даже и псковского вора Сидорку.
Вероятно, они не знакомы с мнением столь авторитетного историка и знатока периода Смутного времени, как Николай Иванович Костомаров, который характеризовал личность Трубецкого в следующих словах: «Слабый Трубецкой делал, думал и говорил то, чему его научал Заруцкий, а, впоследствии,
оправдывал свои поступки тем, что он все делал неволею; и то была правда: его
неволя была в слабости его собственной воли и ума» [Костомаров Н.И. Смутное
время Московского государства в начале XVII столетия. Т.3. СПб., 1868, с.213]. Тот же Н.И. Костомаров писал, как после сдачи Кремля поляками: «Казаки страшно бесчинствовали.
Их отряды бегали из-под Москвы по разным краям, грабили и мучили жителей. По
известиям хронографов, в первые месяцы после изгнания поляков из Москвы, казаки
так дурно вели себя, что русская земля страдала от них тогда ещё хуже, чем
прежде» [Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия.
Т.3. СПб., 1868, с.291]. Для усмирения казаков потребовалось даже вмешательство
властей Троицкого монастыря.
Получается, если, фантазируя, допустить на мгновение, что здесь, неподалёку от Гребнева и был "казачий табор" - место сбора добра, награбленного казаками у москвичей и местных жителей, - то вряд ли этим фактом стоило бы гордиться...
А. Послыхалин, 2012. При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com.
