Шведские военнопленные после Полтавской баталии: II пол. 1709 - 1710 гг.

[Введение. Часть 1 (1700-1705 гг.). Часть 2 (конец 1705-середина 1709 г.).]. Краткое содержание: Полтавская виктория; размещение пленных в Севске, Киеве, Москве, Серпухове, Ораниенбурге, Смоленске, Чернигове, Стародубе, Изюме, Харькове, Ахтырке; приём пленных в русскую службу; отправка их в Астрахань и Казань; сосредоточение контингента в Серпухове; перевод его "ближе к Коломенскому"; "избушки две или три, в которых бы тараканов не было»; расквартирование пленников в Москве; Свиблово; церемония празднования Полтавской виктории в Москве; запрещение посещения пленными Немецкой слободы в Москве.

Данные о количестве шведского войска поступившего в русский плен в результате Полтавской битвы разнятся. Как отмечает автор книги «Шведские военнопленные в Сибири» Г.В. Шебалдина, довольно подробно приводя данные по разным источникам, в исторической науке нет единодушного мнения в оценке численности военнопленных. К знаменитой «Обстоятельной реляции» от 9 июля 1709 прилагалась «Роспись, что во время счастливой нам баталии при Полтаве, июня 27-го дня взято в полон от войска короля свейского, також и сколько чего получено, елико возмогли в два первые дни о том ведомость получить». Согласно ему всего взято в плен «2.977 людей». Из них «рядовых от кавалерии драгун и мушкетеров 2.528» [108]. Остальные 449 человек принадлежали генералитету, офицерскому составу армии, королевской канцелярии...

Ниже в документе приводится «реестр шведскому войску, которое его светлости князю Меншикову на акорд, яко воинские полоняники, сдались при Переволочне июня в 30 день нынешнего 1709 году». В нем приводятся следующие  данные: «Итого конных и пехотных, штаб-, обер- и унтер-офицеров и рядовых и артиллерийских служителей с неслужащими 16.264 человек» [109]. «Всего капралов и рядовых с неслужащими 15.729» [110]. Таким образом, общая статистика военнопленных, по Полтавской битве на основании реляции составляла  примерно 19.272 человек. Как писал Е.Тарле: «Когда постепенно впоследствии выловлены были шведы, разбежавшиеся по лесам и полям еще до сдачи всей армии, то общий подсчет пленников дал цифру около 18 тыс. человек» [111]. По свидетельству Е. Тарле, под Полтавой у Карла была армия в 31 тыс. человек, из которых всего 19 тыс. природных шведов.

 Пленные шведы в Москве.  

Рисунок шведского художника Göte Göransson из книги Оберга и Йорансона "Каролинер".

Отметим, что уже 11 июля несколько партий военнопленных из-под Полтавы были направлены в Севск и Киев: «Июля в 11 день полон весь шведский отправлен в Севск, а оттоль оный велено развесть к Москве и по другим городам, а иные отправлены в Киев» [112].  Между 13 и 16 июля состоялся военный совет в Решетиловке на котором подготавливался вопрос о размене военнопленных и их дальнейшем размещении. «Поручения о размене пленных получили Цедергельм и шведский генерал-майор Мейерфельт, выступавший также парламентером по вопросу о мире. /…/ Из Решетиловки в Киев были отправлены шведские пленные: граф Пипер и служители королевской канцелярии, 10 штаб- и 365 обер-офицеров. Оттуда же были отправлены в Москву гвардия шведского короля, его лейб-регимент и 4484 солдата, которых велено было расставить в Московском уезде» [113]. Таким образом, полковой штаб и основная масса старшего офицерского состава была отправлена в Киев. Кроме них в Киев были направлены 2 лекаря и 20 пасторов. «А за ними в провожатых полковник Делдин, с ним полки его; под его командою Нечаев. Гвардия, отправленная в Московский уезд (надо полагать, в Серпухов) предназначалась для участия пленников в торжественном шествии по случаю «полтавской виктории». В реестре Меншикова приведены данные и по королевской гвардии: пленных капралов и солдат насчитывалось 1.196 человек. Лейб-регимент или лейб-гвардии конный полк составлял 8637 человек. Из них обер и унтер офицеров 1163 человека. Там же в Решетиловке «…составлялись подробные ведомости шведским пленным с указанием имен, чинов, полка и дивизий, в которых они находились, с указанием национальности» [114]. А пленные все поступали. В Реляции от 8 октября 1709 года, приводимой у И.И.Голикова сообщается о пленении посланным в погоню за королем шведским бригадиром Кропотовым из Чернявцов 554 человек [115]. В различных сообщениях, приводимых Голиковым за этот период в плен поступает около 536 пленных [116]. Около 29-30 числа в ходе преследования неприятеля плен поступило еще около 500 человек [117]. 19 июля от генерал-фельдмаршала Шереметева была прислана ведомость о поступлении еще 375 пленных. 

 

Портрет Александра Даниловича Меншикова.  

Неизвестный художник, 1716-1720.

Пленные в Ораниенбурге. 12 июля по свидетельству Голикова в Ораниенбург (г. Чаплыгин, Липецкая обл.) были направлены представители генерального и полкового штабов, генерал-фельдмаршал граф Рейншельд, генерал-майоры Штакельберг, Гамильтон, Крейц, Круз и Розен. Об обстоятельствах  распределения штабных офицеров в Ораниенбурге повествует следующий интересный документ, в котором между прочим перечислены сопровождающие их лица и ограничения, накладываемые на представителей офицерства в плену: «Полковники: Поссей, Горн, Эншилт, Вернештат. Рамшверт, Лешерт, Круманс, Фок. Генерал-адьютанты генерал-фельдмаршала Реншелта: граф Бонда; два брата – графы Дугласы. Подполковники: Шкенз, Сакен. Валентир-подполковник  Оксенштер. Ротмистры: Розенголт. Порутчики: Реден, Эншилт, Гобер, Столш. Крис-камиссарий Елган Никон. За ними в провожатых капитан Рагозин; для почтивого караула – шквадрон ораниембурской. И велено оных, будучи в Ораниембурхе, иметь как по содержании их, так и в розводе квартир и прочих довольствах по указу от светлейшаго князя генерал-фельдмаршала господина Меншикова.  И ежели похотят оные куда ехать для своей забавы, то далее мили не пускать; а на милю отпускать за политичным караулом. Со оными генералы во Араниембурх велено отпустить весь королевский двор. И оной из канцелярии военной в тот отпуск был определен да не принят» [118]. 

Как указано, «разводом квартир» управлял в Ораниенбурге А.Д. Меншиков, поскольку, как известно, эта местность (село Слободское) была подарена Петром Меншикову в 1702 году за храбрость при взятии шведской крепости Нотербург. Меншиков заложил здесь небольшую крепость. Последняя была возведена по самой передовой в то время голландской системе, пятиугольной формы, с вынесенными вперед, за линию вала, укрепленными фортами. При посещении крепости в феврале 1703 года Петр I дал названия пяти бастионам крепости: «Видение», «Слышание», «Обоняние», «Вкушение» и «Осязание». Она имела пятиугольную форму, пять фортов, была окружена земляным валом, рвом с водой. Под крепостью располагались плотина и озеро, по которому плавали парусные суда. Имелось трое ворот – Московские, Воронежские и Шлютельбургские. Петр I назвал свое детище «Ораниенбург», о чем сообщил в письме его владельцу А.Д. Меншикову из крепости 3 февраля 1703 года: «...Город по благословению Киевского митрополита именовали купно с больверками и воротами... Последние ворота Воронежские совершили с великою радостью, поминая грядущая...». Среди многочисленных гостей, которые были с Петром в то время на освящении «сего града», находился и К. де Бруин, который так описал дом Меншикова: «3-го февраля <1703 г.> прибыли мы в 9 часов утра в имение князя Александра Даниловича Меншикова, отстоящее от поместья г-на Лефорта во ста десяти верстах. Помещичий дом Меншикова — громадное прекрасное строение, похожее на увеселительный дом, с красивым кабинетом (покоем) наверху, в виде фонаря, покрытого отдельною кровлею, раскрашенною очень красиво всеми возможными цветами. В самом доме множество отличных и удобных комнат, довольно высоко расположенных над землею. Войти в него можно только через ворота крепостцы: и дом, и крепостца окружены одним и тем же земляным валом, или стеною, которая, впрочем, не занимает большого пространства. Есть здесь и довольно верков, или укрепленных мест, достаточно снабженных пушками; все это местечко прикрыто с одной стороны горою, а с другой — болотом или озером»[119]. Меншиков мечтал преобразить новый город наподобие Петербурга, хотел устроить в нем по петербургскому плану улицы и площади, соединить единым водным путем все водохранилища и основать судоходство по рекам Ягодной и Становой Рясам. Официальное название «Ораниенбург» не прижилось в разговорной речи. Через несколько лет иностранное слово утратило труднопроизносимые гласные и появилось иное название крепости, а затем уже и города — Раненбург. По всей видимости, немногочисленные представители полкового штаба были отправлены сюда благодаря родственным связям и высокому положению их ходатаев при шведском дворе. А определенный сюда для размещения королевский двор, как следует из текста («определен, да не принят») и ряда других источников предпочел местом своего пребывание некоторое другое.

Смоленск. Генералы Левенгаупт и Шлипембах были направлены в Смоленск [120], куда прибыли 22 августа, спустя примерно 37 дней после выезда из Полтавы [121]. Среди сопровождающих их 13-ти указанных в документе человек присутствуют заведующие делопроизводством и судебной частью армии, - «генерал-аудитор Хилменштерн; аудитор Антон Брантенберк». Сопровождать их в Смоленск было поручено генерал-адьютанту князю Борятинскому и поручику от Устюжского полка с 40 солдатами, «И велено дорогою иметь респект и довольство в провиантах» [122].  Судя по составу пленных можно предположить, что в Смоленске расквартировали тех представителей, которых можно было бы в дальнейшем использовать в ведении переговоров между Россией и Швецией. 

Далее, партия количеством 202 человека, включавший 3 майора, 4 подполковника, 26 капитанов и других офицеров была направлена в Чернигов [123]. 14 июля с полковником Нелидовым партия военнопленных в 3000 тысячи[124] была направлена к С.А. Колычеву Воронеж на работы. По другим данным эта партия  отправилась в составе «2754 пленных шведов и 77 служителей королевского двора» [125]. Тогда же Стародуб (Стародуб-на-Клязьме в Брянской области, западнее Севска) было отправлено 2000 рядовых.  По городам к востоку от Полтавы Изюм, Харьков и к северу – Ахтырка был  распределен отряд в 2223 человека [126]. 

Приём пленных в русскую службу. Одновременно шла спешная подготовка указов об условиях приема пленных в русскую военную службу (который был объявлен 8 июля Б.П. Шереметевым). «10 июля Б.П. Шереметев отдал приказ Я.В. Брюсу отобрать в русскую службу  87 шведских пленных артиллеристов» [127]. 11 июля Я.В. Брюс донес Б.П.Шереметеву, что пленные отказываются давать подписки о переходе в русскую службу пока им не объявят размер жалованья, об этом обстоятельстве Шереметев известил Петра особым донесением. Находясь в Решетиловке, Петр поставил на документе резолюцию и отослал его Шереметеву в Смоленск: «Резолюции на доношении Бориса Петровича Шереметева»: «…Офицеры от полону шведского, которые в службе себя быть обещали, желают, чтоб не по большому числу дать денег; также и рядовые. А их ныне офицеров 39, унтер-офицеров и рядовых 2545. Резолюция: Дать офицером на месяц, а солдатам по рублю и отпустить в Казань» [128]. В ведомостях о переходе в русскую службу «помимо имени и фамилии, чина, указания полка, в котором они находились, из какой земли, указывалась еще специальность, размер месячной платы  в шведском войске и собственноручные расписки. Таких ведомостей сохранилось достаточно много. В одной из них поставили свои подписи 3929 пленных, принятых «в Петербургские полки», другая ведомость содержит именной список и подписи 2395 шведских пленных» [129]. Перешедшие на русскую службу и служившие в Астрахани и Казани немецкие солдаты участвовали в Хивинском походе 1714-1717 годов [130]. Можно сопоставить это сообщение со словами донесения Ч. Уитворта из Москвы от 1 сентября 1709 г.: “До меня дошли слухи, будто около шести тысяч пленных шведов и немцев поступили на царскую службу… Они будут распределены по различным гарнизонам в Азов, Астрахань и т.д.” [131].  

 

Григорий Петрович Чернышев.  

Неизвесный художник, I пол. XVIII в.

Отряды шведских военнопленных в Москву сопровождал бригадир Григорий Петрович Чернышев. В 1707 году он был пожалован полковником Нарвского полка. В 1708—1709 гг. отстоял от нападения шведских войск Новгород-Северск и Ахтырку, несмотря на то, что при блокаде Новгород-Северска присутствовал сам шведский король Карл XII. После Полтавского боя (1709 г.) послан через реку Ворсклу к неприятельскому лагерю для взятия "языков"; во время сражения командовал "за бригадира" и был затем награжден этим чином. В июле 1709 г. Г.П. Чернышев сопровождал до Москвы 4000 шведских пленных. Интересную характеристику дает Чернышеву испанский посол при русском дворе в 1727-1730 годах герцог де-Линца: «умен, храбр, хорошо вел себя по службе, но был очень скуп и лжив и притом враг иностранцев». В поручении, данном Чернышеву о препровождении пленных к Москве даны довольно подробные указания: «По получении сего указу, как возможно, с полками к Москве поспешай /…/, а именно: до Москвы вам надобно итьтить так, чтоб два дни сряду маршировать в каждой день по тридцати верст петисотных (ок.32 км. – trojza) или как возможно, а третей отдыхать» [132]. Мы ожидали найти некоторые подробности перехода в Записках Г.П. Чернышева, но истинный солдат приводит лишь факты: «в июле месяце послан с солдатскими шестью, да с одним драгунским полками, с 4.000 шведскими арестанты в Москву; и отдав в Москве арестантов со объявленными семью полками, приняв дополнение к команде своей рекрут, послан в Нарву, в команду адмирала графа Апраксина и от Нарвы в Санкт Питербурх» [133]. Чуть позже, 31 июля Петр писал М.П. Гагарину: «Господин полковник и комендант. Когда посланные от Полтавы шведские полоняники к вам будут, тогда рядовых приставьте к городовой работе. А между тем надобно их выведывать, кто хочет принять нашу службу, и тех охотников принимать и записывать в службу» [134]. Надо подчеркнуть, что под «городовой работой» в начале XVIII века понималось буквально: «строение крепостей, фортификационные работы» [135], - что отличалось от смысла словосочетания «городская служба», под которой понималась солдатская служба в крепостном гарнизоне.

 Гетман Иван Ильич Скоропадский. Фреска XVIII в.

Сосредоточение контингента военнопленных в Серпухове. Из-за ряда осложнений, связанных с положением на фронте произошла некоторая задержка в исполнении Петром задуманной парадной церемонии по случаю Полтавской виктории. Однако, в начале ноября Петр, намериваясь провести ее в начале-середине декабря, приступает к активной подготовке ее проведения. Уже 31 октября 1709 года из Рагенита он писал московскому коменданту М.П. Гагарину о необходимости скорейшего сосредоточения отдельных частей военнопленных под Москвой в Серпухове и о рассылке связанных с этим указов [136]. Упомянутые указы были следующего содержания: «К гетману Ивану Ильичу Скоропадскому. Господин гетман. По получении сего письма шведский полон весь, который есть в малороссийских городах, в Стародубе (2000 рядовых - trojza) и в прочих, вышли за добрым конвоем в Серпухов и вели смотреть, чтоб они не разбежались. И прикажи посланному с ними командиру, чтоб он конечно с ними в Серпухов поспел декабря в первых числах и стал с ними в городе или кругом по деревням» [137]. Как видно на карте Серпуховского уезда 1766-1770 годов вокруг Серпухова располагались: довольно крупная деревня Заборье, село Березны, сельцо Глазечно, Пущино, село Бутурлино, - в которых вполне могли быть размещены части шведских военнопленных. Кроме того под городом располагались и монастыри мужской Высоцкий и женский Владычный. Последний конечно не мог быть использован для содержания пленных, но нельзя исключать, что пленные могли проводить в нем под надзором определенные строительно-ремонтные работы. Петр писал и к назначенному под Полтавой генерал-майором, участнику усмирения бунта Булавина, Федору Владимировичу Шидловскому: «По получении сего письма шведский полон весь, который у вас есть в слободских полках, вышли, не мешкав, за добрым конвоем в Серпухов и вели смотреть, чтоб они не разбежались. И прикажи посланному с ними командиру чтоб он конечно с ними в Серпухов поспел декабря в 1-х числах и поставил их кругом города по деревням (ежели в городе(серпуховском «остроге»- trojza) будет тесно) и дожидался указу»[138]. 

  Дмитрий Михайлович Голицын. Неизв. худ., XVIII в.

Последовало письмо и  к Дмитрию Михайловичу Голицыну в Киев: «По получении сего указу шведских полоняников всех, Пипера и прочих офицеров и рядовых, которые есть в Киеве, в Чернигове, в Стародубе и в слободских полках и в прочих городах, вышли, не мешкав, в Серпухов за добрым конвоем, чтобы оные не разбежались. И чтоб они поспели в Серпухов в первых числах декабря. И поставил их в городе или кругом города»[139]. Письмо такого же содержания было направлено к Степану Андреевичу Колычеву в Воронеж: «По получении сего указу шведов, которые к вам присланы ис под Полтавы, - штаб-, обер- и унтер-офицеров и рядовых и королевского двора служителей, купно с артиллериею, с знаменны и прочею амуницией и с артиллерийскими служителями, вышли, не мешкав, в Серпухов за добрым конвоем и чтоб они конечно туда поспели декабря в первых числах. И прикажи там посланному с ними командиру расставить их в городе и кругом города по деревням. Также отпиши в Ораниенбург, дабы и оттуда шведских генералов и офицеров, которые там есть, отправили туда же в Серпухов с воронежскими вместе, о чем при сем послали мы указ и во Ораниенбург к командующему над ними офицеру, чтоб он по вашим письмам исполнял, которой к нему пошли с своим письмом» [140]. В то же время, смоленскому воеводе  Петру Самойловичу Салтыкову было отдано распоряжение о переводе содержащихся в Смоленске генералов Левенгаупта и Шлипенбаха вместе с аудиторами и дипломатической частью пленных в Можайск: «По получении сего указу шведский полон, которой прислан к из-под Полтавы, как генералов, так и офицеров, вышли всех в Можайск з добрым конвоем и вели там посланному с ними командиру дожидаться указу» [141]. Вскоре этот указ был отправлен в Смоленск повторно [142]. В то же время, 5 ноября в письме к Борису Петровичу Шереметеву Петр отдает указ об отпуске половины Семеновского и половины Преображенского полков к Москве для участия в параде [143].

 Окрестности Коломенского по «Плану Царствующего Града Москвы с показанием лежащих мест на тридцать верст вокруг» 1766 г.

Перевод "ближе к Коломенскому". В этот период Серпухов и Можайск послужили местами предварительного сосредоточения военнопленных. Спустя месяц после вышеприведенных распоряжений последовал следующий приказ, адресованный московскому коменданту М.П. Гагарину: «… когда получишь ведомость, что полон шведской свезут в Серпухов и в Можайск, тогда, не мешкав, пошли от себя по одному доброму офицеру и прикажи им, чтоб они полон весь свели ближе к Москве и поставили по селам и деревням от Москвы верстах в тридцати и меньше, ближе к Коломенскому. Также и тот полон, который взят под Лесным, купно с пушками и со знамены, из Воскресенского монастыря вели взять и привесть ближе к Коломенскому ж. И для житья нашего в Коломенском вели приготовить избушки две или три, в которых бы тараканов не было» [144]. Находящееся в южной части Москвы Коломенское издревле служило государственной резиденцией. В 1649-1650 при царе Алексее Михайловиче здесь была устроены царские хоромы. В 1667 году началось возведение новых величественных деревянных сооружений, которые достаточно хорошо известны под именем Коломенского дворца. Однако к началу XVIII века, став фактически заброшенной резиденцией, Коломенское потеряло значение царской дачи. Дворец ветшал, деревянные постройки разрушались. Еще в 1722 году Берхгольц находит дворец в Коломенском в плачевном состоянии [145]. Конечно, император был склонен остановиться в более скромных и более привычных для его образа жизни апартаментах.

Конечно, столь примерные данные как «по селам и деревням от Москвы верстах в тридцати и меньше, ближе к Коломенскому», дающие нам местность более чем 60 километров в поперечнике и в более 30 километров к югу от Москвы вряд ли могут уточнить,  в каких именно селах и деревнях были расположены военнопленные шведы. Однако этот прямой источник во многом локализует дальнейшие поиски посвященные предмету исследования.

Кстати, именно из этого послания следует, что часть из около 877 шведских военных включая представителей огромного обоза с трёхмесячным запасом продовольствия, артиллерией и боеприпасами для шведской армии, взятых при битве у Лесной, были размещены с октября по начало декабря в Воскресенском (Новоиерусалимском) монастыре под Истрой Московской губернии.

Расквартирование пленников в Москве. Об особенностях размещения рядового состава в Москве мы можем подчерпнуть некоторые данные из сообщения Ч. Уитворта от 24 августа 1709 года, в котором он сообщает, что 4000 пленных, прибывших на то время в Москву «…распределили между русскими дворянами, поручив этим лицам содержать их и употребить на фортификационных работах вместо такого же количества крестьян» [146]. По свидетельству Г.В. Шебалдиной, 1000 человек, приставленных к этим работам еще в августе следующего, 1710 года регулярно получали кормовое содержание. Этот указ, упомянутый Уитвортом, впочем, как и многие другие, послужил причиной определенного рода махинаций в среде высшей знати. Недостаточная проработанность юридической стороны вопроса зачастую стирала грань между государственной и личной формой обладания пленниками и результатами их труда. Так, заселив тогда еще подмосковное Свиблово «мастеровыми людьми» из пленных шведов, и переведя свибловских крестьян в другие свои вотчины, активно пользовался трудом военнопленных  Кирилл Алексеевич Нарышкин. Пленные шведы под видом обеспечения фортификационных работ в Китай-городе, наладили кирпичное производство, продукция которого шла и на отстройку личного имения К.А. Нарышкина. В описи Свиблова тех лет сохранилось указание на то, что два пленных шведа работали и при дворе мельника на р. Яузе Нарышкина.  Берхгольц, побывав в Свиблове, писал в дневнике, что в новых палатах Нарышкина много добра, «награбленного в Лифляндии, где он так нехристиански свирепствовал, когда сжег Нарву и Дерпт. Даже разукрашенные рамы его свибловского дома сохраняли имена и гербы тех немецких баронов, чьих замков были взяты».  Следы пребывания пленных шведов в Свиблове можно было обнаружить еще в начале XIX века: это – трофейный шведский колокол на колокольне и надгробия со шведскими именами на старом кладбище.

 Торжественный вход русских войск в Москву после победы под Полтавой.   

Художник: Зубов Алексей Федорович, 1710 г. Офорт.

Церемония празднования Полтавской виктории в Москве. Как пишет Голиков, - «12 числа, объехав Москву, (Петр I) прибыл в село Коломенское, в котором, дождавшись Князя Меншикова, полков своих, пленных Шведов и трофеев, учредил сам к въезду в Москву порядок; и 21 числа вошел в оную с превеликим, на подобие древних Римских, триумфом, при бесчисленной пушечной пальбе; колокольном звоне, военной музыке, барабанном бое и при радостном от неизчетного народа восклицании сих слов: здравствуй Государь отец наш!» [147]. Торжественный вход победителей состоялся 21 декабря 1709 года. 

Подвергая анализу ход процессии многие исследователи отмечали значение порядка следования колонн. За первым, Семеновским полком, вступившим в столицу, пленные генералы, высшие и нижние офицеры, взятые при Лесной и переведенные сюда из Воскресенского монастыря. Далее следовала артиллерия, несли знамена побежденных, размещенных ранее, в частности,  так же в Воскресенском монастыре. В шествии эту группу замыкала рота Преображенского полка, за которой следовал основной состав военнопленных, взятых под Полтавой и Переволочной и сосредоточенных здесь  из окрестностей Коломенского. Колонну пленных снова замыкала артиллерия и захваченные у Полтавы штандарты шведского войска. Следующую часть шествия открывали пленные генерал-адьютанты, генералы, полковники, подполковники и майоры, а так же представители двора, переведенные сюда  из Можайска. Далее следовали пустые королевские носилки Карла XII на которых располагался раненый король во время боя. Е. Ботунова верно отмечает значение их появления: «не менее существенным является появление носилок самого Карла XII. Ведь для них тоже было создано своего рода «обрамление». Окруженные, с одной стороны, чинами «королевского двора» и, с другой стороны, гвардией самого Карла XII, они становятся ядром всей процессии. И хотя король Швеции Карл XII смог избегнуть плена и физически находился далеко от рубежей России, в этот момент с точки зрения ритуала он образно находился в центре триумфального въезда русских войск в Москву» [148]. 

Носилки Карла XII.1885-1887 гг.
Фотоателье М.М. Панова. Архив Музеев Московского Кремля.

 

За носилками следовала переведенная к Коломенскому из Серпухова королевская гвардия и генералы Гамильтон, Штакельберг, Роос, Круус, Крейц, Шлиппенбах, граф Левенгаупт, фельдмаршал граф Реншильд, первый гофмаршал и первый министр Швеции граф Пипер. Замыкая шествие, шла часть Преображенского полка по главе с Петром I и князем А.Д. Меншиковым и часть артиллерии.

 

Запрещение посещения пленными Немецкой слободы в Москве. Интересно, что если часть пленных офицеров – участников описанного выше  торжественного шествия в начале декабря 1702 года по случаю взятия Нотебурга по ряду данных была размещена в Немецкой слободе, то после шествия по случаю Полтавской виктории – никто из пленных не мог попасть в Немецкую слободу без особого разрешения. 

 Немецкая слобода.С гравюры Генриха де-Витт, начала XVIII столетия.
Из кн.:  Брикнер, А.Г. История Петра Великого: В 5-ти ч. СПб.:1883.

Тому подтверждением звучат слова  прапорщика Густава Абрама Пипера, приведенные Я.К. Гротом: «Всех нас больных провезли на другой день в санях по тем же улицам и поместили на особой квартире. Здесь каждый день нас свидетельствовали и позволяли нам ходить с караулом по всему городу, кроме Немецкой слободы» [149]. Такое решение, видимо, было принято во избежание нежелательных контактов между пленными и иностранными коммерсантами, проживавшими в слободе. Однако, к началу осени следующего, 1710 года этот режим был ослаблен, что привело в итоге к ситуации, описанной в письме Петра I М.П. Гагарину от 6 августа 1710 года:  «Также слышно здесь, что в Немецкой слободе много явилось безделных людей, которые имеют противную корреспонденцию с шведами, больше чаем из тех же шведов, которые ходят в слободе по воле, или те, которые приняты в службу; того для приставь ты над слободою ведать кого доброго человека из царедворцов, чтоб он того накрепко смотрел и таких людей, которые в худых поступках или кореспонденцыях явятца, имал и приводил в приказ» [150]. В итоге,  ослабление режима пребывания шведских военнопленных в Москве привело к негативным для военнопленных последствиям, приведя к решению об обязательной перлюстрации корреспонденции пленных шведов.

  Густав Абрам Пипер.

 

Общее количество сведенных под Москву шведских военнопленных поражает. 22 декабря в письме к Федору Юрьевичу Ромодановскому Петр пишет: «…ныне пленные генералы с их фельдмаршалом и войска шведского 22.085 человек приведены в Москву» [151]. Конечно же, русскому командованию следовало принимать срочные меры по рассредоточению такого невиданного доселе контингента. В том же году последовал указ «О строении в Москве в Кремле и Китае каменных зданий, и о нестроении деревянных» и «О определении в Санкт-Петербурге по городовому строению работников в две перемены по 20.000, и о положении им денег на покупку хлеба». Оба указа коснулись положения военнопленных. Ряд историков считает, что уже с начала января 1710 года началась отправка предварительно сформированных тринадцати групп военнопленных в Ярославль, Ростов, Новгород, Владимир, Муром и на оружейные заводы в Тулу. По свидетельству Г.В. Шебалдиной, шведские военнопленные уже тогда были отправлены и в более отдаленные места: Арзамас, Симбирск, Вологду, Архангельск, Уфу, Чебоксары [152]. Речь в документах об отправке военнопленных шла уже об огромных партиях. Например, к марту 1710 в Воронеж было отправлено от 5 до 7 тысяч военнопленных [153].

Продолжение следует здесь. 

При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com

 [108] №3297//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 263.

 [109] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 273

 [110] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С.271

 [111] Тарле Е.В. Сочинения. Том 10. — М.: Издательство Академии Наук СССР, 1959. (Северная война и шведское нашествие на Россию )

 [112] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С. 1129 (Журнал или Поденная Записка, ч. I, СПб., 1770, стр. 223; ср. тоже в Походном журнале 1709, М., 1853, стр.12)

 [113] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950.  С.1119

 [114]  Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950.  С. 1128

 [115] Голиков. И.И. Деяния Петра Великого. Т. 15. М. 1841. С. 63-64.

 [116] Голиков.И.И. Деяния Петра Великого. Т.4. 1838. С. 27

 [117] Голиков.И.И. Деяния Петра Великого. Т.4. 1838. С. 100

 [118] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. Сс. 1129-1130.

 [119] Де Бруин К. Путешествия в Московию. Гл.XII // Россия XVIII в. глазами иностранцев. Л. Лениздат. 1989.  С.114

 [120] С. 1130.: Здесь же приводится список сопровождавших их 14 лиц, среди которых Голиков И.И, Дополнения к Деяниям Петра Великого, Т. XVI, М., 1795, стр.80.

 [121] Об этом сообщил губернатор Смоленска П.С. Салтыков  Г.И.Головкину 31 августа (РГАДА, Письма разных лиц на рус. Языке 1709, №11, лл.113-114 об.). С. 1131.

 [122] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С.1131

 [123] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С.1131 (ЛОИИ, Собрание Куника, №11)

 [124] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С.292

 [125] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С.1129.

 [126] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С.1129.

 [127] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С. 1128

 [128] №3323. 17 июля 1709 г. Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 297

 [129] Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.2. М.-Л. 1950. С. 1129. (ЛОИИ, Собрание Куника, №10. Лл.101-124 и Архив Артиллерийского музея, ф. Штаб генерал-фельдцехмейстера. Св. 11, л.202, ведомости капитана Хрипунова, подполковника Шаховского и полковника Карташова).

 [130]  Шебалдина Г.В. Шведские военнопленные в Сибири. Первая четверть XVIII века. М., 2005. С. 166.

 [131] Дипломатическая переписка английских послов и посланников // Сб. РИО. СПб, 1886. Т.50. С. 244.

  [132] № 3337от 23 июля 1709 г.//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 309

 [133] Записки Г.П. Чернышева// Русская Старина, Т. V, 1872, июнь. СПб. С.795

 [134] № 3354//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 328

 [135] См.: Словарь русского языка XVIII века / АН СССР. Ин-т рус. яз.; Гл. ред.: Ю. С. Сорокин. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1984—1991.

 [136] № 3478//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 444

 [137] № 3479//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 445

 [138] № 3480//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 446

 [139] № 3481//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 446.

 [140] № 3482//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 447.

 [141] № 3486//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 449.

 [142] № 3493//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 453.

 [143] № 3497//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 455.

 [144] № 3529//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 475.

 [145] Дневник Камер-юнкера Берхгольца веденный им в России в царствование Петра Великого с 1721 по 1725-й год. Изд. 2. М., 1860. С. 236-237.

 [146] Дипломатическая переписка английских послов и посланников // Сб. РИО. СПб, 1886. Т.50. С. 233-241.

 [147] Голиков Т.IV С. 105-105

 [148] Болтунова Е. Шведские военнопленные в триумфах Петра Великого.// XV конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Ч. 1. М ., 2004. С. 94.

 [149] Труды Я.К. Грота Т.4. СПб. 1901. С. 142.

 [150] Сборник Русского исторического общества. Т.11. СПб. 1873. С. 134

 [151] № 3552//Письма и бумаги императора Петра Великого. Т.9. Вып.1. М.-Л. 1950. С. 496.

 [152] Шебалдина Г.В. Шведские военнопленные в Сибири. Первая четверть XVIII века. М., 2005. С. 34.

 [153] РГАДА. Ф. 96. Оп. 5. 1710 г. №2. Л.22.