Одним из самых распространенных вопросов, с которым обыватель обычно обращается к краеведу, – это вопрос о происхождении названия того населенного пункта, в котором он проживает. Пытливые движения игривого ума с обеих сторон, хоть с обывательской, хоть с краеведческой, чаще всего приводят к по-своему примечательным смысловым конструкциям, которые, как это ни печально, ни к истории формирования топонима, ни к расшифровке его исторического значения зачастую не имеют отношения.
Топонимика в качестве прикладной исторической дисциплины, признаться, куда более скучна чем рассказы местных «знатоков истории». Согласитесь, объяснение названия Берлюковской пустыни от прозвища разбойника-Берлюка, посёлка Литвиново - от литовцев времен Смутного времени, села Душеново от целой шайки душегубцев, а деревни Костыши - от человеческих костей – может показаться более увлекательным, чем наводящая подчас уныние правда, заключающаяся в том, что подавляющее большинство названий населенных мест на северо-востоке Подмосковья произошли от имен собственных бывших владельцев этой земли.
Между тем, большинство видных ученых-историков, занимавшихся вопросами топонимики нашего края (С.Б. Веселовский, А.М. Селищев, Е.М. Поспелов и др.), связывают появление первых названий пустошей и селений именно с историей вотчинного и поместного землевладения. Со второй половины XV века, если не раньше, в оплату своей службы служилые люди получали не деньги, а земельные наделы (поместья) с прикрепленными к ним крестьянами. Другие земли находились в вотчинном, то есть частном владении того или иного семейства, рода. Переписи земель, проходившие уже в те далекие времена, фиксировали в первую очередь принадлежность тех или других участков земли или селений определенному человеку или роду - и так у деревень и земель появлялись собственные, характерные для них названия.
Нет сомнений, к примеру, что возводить происхождение названия села Образцово к легендарному событию, мол, когда-то царь-государь восхитился здешним хозяйством, – куда увлекательнее, чем разыскивать данные про удачливого военначальника Василия Фёдоровича Образца, действительно владевшего этими землями во второй половине XV века.
Первое упоминание о селе Гребнево (в форме «Гребенево») относится к Писцовым книгам 1584/1585 года [1]. В качестве бывшего владельца села Гребнево и села Нового на речке Любосивке (Любосеевке) вместе с 23 пустошами и 20 деревнями документ указывает нам окольничего Василия Фёдоровича Воронцова, погибшего при осаде Кеси (Вендена) 21 октября 1578 года. За два года до своей трагической кончины, в 1576 году Василий Фёдорович продает оба села со всеми тянущими к ним деревнями известному приближенному Ивана Грозного - Богдану Яковлевичу Бельскому (ум. 1611).
Те же Писцовые книги 1584/1585 года отмечают в селе Гребнево деревянную клетского типа «церковь Никола Чюдотворец». Позднее она была переосвящена в полное наименование: «Николая Чудотворца да царя Константина и матери его Елены». Только в 1671 году новый владелец села, стольник Юрий Петрович Трубецкой (ум. 1679) обратился патриарху Московскому и всея Руси Иосафу II с челобитной о дозволении строительства в его селе Гребневе Московского уезда на месте ветхой церкви – «новой церкви во имя Пречистыя Богородицы Гребенские да в пределе великого чудотворца Николая да царя Константина и матери его Елены» [3]. Причины выбора нового наименования для церкви – тема отдельной статьи, а сейчас стоит лишь заключить, что между названием села Гребнево, упоминавшегося в 1584/1585 годах, и наименованием новопостроенного в 1671 году храма, впервые освященного в честь Гребневской иконы Богоматери – связь отсутствует.
В таком случае, откуда и когда в наших краях мог возникнуть такой интересный топоним? К сожалению, документы, которые могли бы пролить свет на эту действительно темную историю, утрачены. Однако нельзя забывать, что сложившееся до переписи 1584/1585 года крупное вотчинное хозяйство с центром в селе Гребнево, 20 деревнями и 23 пустошами принадлежало далеко не заурядным служилым людям при дворе московских государей.
Родословное древо Воронцовых. Составлено: А. Послыхалин, 2010 г.
Конечно, из-за отсутствия документного материала нельзя с полной уверенностью настаивать на том, что первый из известных нам владельцев – окольничий Василий Федорович Воронцов не купил эту землю себе в вотчину у одного из прежних собственников. Но отсутствие упоминаний предыдущих владельцев «Гребенева» до Воронцова, распространенное в Писцовой книге 1584/1585 года в словесной форме «а преж того [вотчина] была за» - позволяет предположить, что гребневские земли могли достаться ему по наследству от его отца – Фёдора Демид Семеновича Воронцова (ум. 1546) - выдающегося боярина, угличского дворецкого, занимавшего руководящее положение в правительстве в период малолетства Ивана IV Грозного и казненного царем по ложному обвинению в измене 7 мая 1546 года.
В пользу того, что обширная Гребневская вотчина исстари принадлежала Воронцовым говорит и тот подтвержденный источниками факт, что соседними с Гребневскими деревнями и селами [4] до 1567 года владел двоюродный брат В.Ф. Воронцова – боярский сын и воевода Иван Чуха Дмитриевич Воронцов, сын боярина Дмитрия Семеновича Воронцова (ум. ок. 1537), в 1520 году бравшим в оброк деревню Щёлково у Троице-Сергиева монастыря.
Обмельчание некогда крупных вотчин – частных земельных владений вследствие их разделов между наследниками умершего владельца было обычным явлением конца XV – XVI века. Наличие двух крупных однополостных (соположных) вотчин во владении двоюродных братьев может свидетельствовать о том, что их раздел произошел еще при смерти их деда – между их отцами – братьями Фёдором Демид Семеновичем и Дмитрием Семеновичем Воронцовыми.
Если наше предположение верно, то этот раздел некогда единой вотчины произошел, по данным А.А. Зимина, еще в 1521/22 году со смертью их отца - дворецкого (1511) «четвертого среди бояр» (1520) Семена Ивановича Воронцова, впервые упоминавшегося в 1490 году в качестве воеводы в Можайске. Столь высокое положение при дворе Ивана III было унаследовано Семеном Воронцовым от его отца – Ивана Никитича Воронцова (ум. ок. 1476), который, по утверждению А.А. Зимина около 1461-1471 годов был боярином удельного князя Дмитровского Юрия (Георгия) Васильевича (1441-1473) – сына великого князя Московского Василия II Темного и брата Ивана III. Об Иване Никитиче известно лишь то, что в 1474 году он ручался за одного из выдающихся военачальников Ивана III - Даниила Дмитриевича Холмского, обвиненного в измене московскому великому князю [5].
Как говорится, «потянем за эту ниточку»…
Поход князя Даниила Дмитриевича Холмского на помощь Пскову в 1474 году. Миниатюра из Лицевого свода, XVI в.
Князь Даниил Дмитриевич Холмский (ум. между 1495/96 и 1504) был вторым сыном удельного князя Дмитрия Юрьевича (ум. ок. 1453), владевшего частью Холмского княжества в составе княжества Тверского со столицей в городе Холм (сейчас деревня в Зубцовском р-не Тверской области). В 1468/1469 году Даниил Дмитриевич перешел на службу к Ивану III и вскоре прославился как талантливый военачальник. В 1471 году именно благодаря его способностям и отваге была выиграна кровопролитная Шелонская битва, в которой он разгромил основные силы войск Великого Новгорода. Оклеветанному в 1474 году в измене в марте того же года князю Даниилу удалось оправдаться в том числе и благодаря поручительству восьми знатнейших московских вельмож (в число которых входил и Иван Никитич Воронцов), которые сообща выплатили в казну огромную сумму в 2000 рублей залога. В 1477-1478 годах Даниил Холмский принимал участие в осаде Великого Новгорода, которая привела к падению независимости новгородской республики.
Вместе с Даниилом Холмским в обоих походах на Новгород 1471 и 1477-78 годов принимал участие не менее известный по тем временам воевода Василий Федорович Образец (ум. 1492) – сын боярина и воеводы Федора Константиновича Симского-Добрынского, погибшего в бою с татарами в битве под Суздалем в 1445 году. Установлено, что отважный военачальник Василий Образец дал свое имя подмосковному селу Образцово – некогда представлявшему собой вотчинный центр, находившейся по соседству с землями села Гребнево. В наши дни село Образцово со своей замечательной церковью 1736 года постройки входит в черту городского поселения Щёлково Щёлковского района Московской области. Вместе со своим сыном Иваном Хабар Симским (ум. 1534), согласно Писцовым книгам, лично владевшим селом Образцовым [6], Василий Федорович Образец участвовал в «походе миром» Ивана III в Новгород в 1475/76 году [7]. В 1481 году Василий Образец перешел на службу к брату Ивана III, князю Андрею Васильевичу Большому-Горяю, удельному Улицкому князю и, втянутый в распрю между братьями-кньзьями, скончался в 1492 (по А. Половцову и С.А. Белокурову – 1484) году, завещав свои вотчины своему сыну Ивану Хабару.
В процессе распутывания этих клубков родственных и служебных связей нам пришлось обратить внимание, что основным противником воевод Василия Образца и Даниила Холмского в 1471 и 1477-1478 годах выступал потомок Нижегородско-Суздальских великих князей, представитель младшей ветви князей Шуйских, князь Василий Васильевич Гребенка Шуйский (ум. ок. 1480), который был существенно старше своих противников. Князь Василий был внуком князя Суздальского (в 1383-1391 гг.), великого князя Нижегородского (1387-1391) Семена Дмитриевича (ум. 1401/02), всю жизнь воевавшего с московскими князьями и вместе с ханом Тохтамышем в 1382 году разорившим Москву. Во времена борьбы князя Василия II Темного (1415-1462) с Дмитрием Юрьевичем Шемякой (ум.1453) Василий Шуйский Гребенка выступал на стороне последнего вместе с литовским князем Александром Васильевичем Чарторыйским, с 1452 года женатым на дочери Дмитрия Шемяки, Марии. Шуйский Гребенка твердо оставался верен заветам отца и деда даже после того, как его старший брат Иван Горбатый Шуйский (ум. после 1478), перешедший на службу Василию II Тёмному и посаженный им на княжение в Суздаль, в 1448/49 году заключил с московским великим князем договор, по которому его брату предлагалась «амнистия» и возврат старинных вотчин [8].
В январе 1456 года Василий Васильевич Гребенка Шуйский возглавлял новгородские войска в сражении с московской ратью Василия II под Русой (г. Старая Руса). Победа москвичей привела к подписанию Яжелбицкого мирного договора, подрывавшего независимость Великого Новгорода.
Через 13 дней после победы московских войск Даниила Холмского в Шелонской битве, в день подписания нового мирного договора между Москвой и Новгородом, 27 июля 1471 года на Северной Двине у устья реки Шеленги сошлись в сражении 12-тысячное судовое войско князя Шуйского Гребенки и 4-тысячная рать Василия Федоровича Образца. Как описывал это сражение Н. Карамзин: «Битва продолжалась целый день с великим остервенением. Убив трех двинских знаменосцев, москвитяне взяли хоругвь новгородскую и к вечеру одолели врага. Князь Шуйский [Гребенка], раненый, едва мог спастися в лодке, бежал в Холмогоры, оттуда в Новгород» [9]. Одна из Новгородских летописей уточняет, что Василий Гребенка был ранен стрелой, «и его людие скоро в судне отвезоша его еле жива суща» [10]. Так, несмотря на трехкратное численное преимущество, князь Василий Гребенка проиграл свою вторую битву с московской ратью. Прямым результатом победы Василия Федоровича Образца при Шеленге был переход большинства новгородских владений в этом крае в состав Московского государства. В 1474 году за эту победу Василий Образец был пожалован чином боярина.
Стоит лишь добавить, что фактически у устья Шеленги сошлись в бою наместник московского великого князя в Великом Устюге (Василий Образец) и наместник всего Заволочья (земель бассейна Северной Двины и Онеги) – Василий Гребенка, которому эти земли были даны литовским князем Михаилом Олельковичем в 1470 году, после того как новгородцы пригласили того на княжение [11].
18 ноября 1475 Иван III «миром» посетил Новгород. В составе его свиты сюда приехал и Василий Образец с сыном. По новгородским и московским источникам среди новгородской делегации, встречавшей Ивана III в 90 верстах от города, в Рыдине, возглавляемой епископом Феофилом и степенным посадником В. Онаньиным, был и князь Василий Шуйский-Гребенка. Московские власти потребовали признания за Иваном III титула государя и упразднения самостоятельного новгородского суда. Переговоры затянулись на год, и после окончательного отказа новгородцев Иван III послал в Новгород «складную грамоту» - объявление войны.
Иоанн, сын Василия великий князь московитов против города Новгорода в сражении 1477 г. Итальянская гравюра II пол. XVI в.
27 ноября 1477 года началась продолжительная осада Новгорода, в которой участвовал и Даниил Холмский и Василий Образец. Воеводой новгородцев снова был непокорный князь Василий Васильевич Гребенка Шуйский. Под его руководством город был сильно укреплен и бесстрашно встретил неприятеля. Блокада Новгорода привела к распространению в городе болезней. Все больше его жителей желало сдаться на милость великого князя. Подробнее других рассказывает о последующих событиях Псковская летопись: «Се видев князь Василий Шуйский неустроение и великий мятеж, и челом ударяя и целование крестное сложа у них, выеде вон из града; к великому князю приехав челом бил и крест целовал, а он его принял. Сему убо всему тако совершившуся, сеже новгородцы видевшее, что их воевода и князь кормленый, о ком было им стояти и боронитися, аже ся от них той из града к великому князю выехал, и новгородцы же все упование положиша на Бога, и во всю волю великого князя вдашася, и град ему отворили января месяца 13 день…» [12]. По словам летописи по Воскресенскому списку: «Декабря 28, в неделю, князь Василий Васильевич Шуйской, что был в Новегороде, братанич князя Ивана Горбатого, к Новугородцем крестное целование сложил в городе на великого князя имя; и Новугородци блюдяся великого князя, не смели ему ни слова молвити; а был у них в городе два дня после склада» [13]. Софийская вторая летопись дополняет: «Декабря 30, во вторник, прииде к великому князю служити князь Василей Шуйской из Новагорода; и приять его князь великий, и почти его и дары дасть ему» [14]. Непокорный, отчаянный в своем упорстве князь Василий Гребенка Шуйский понял, что дальнейшие его попытки сопротивления Москве безуспешны. По словам историка Ю.Г. Алексеева: «…бывший новгородский князь совершил акт феодальной коммендации: переход от одного сюзерена к другому. Несмотря на то что этот потомок владетельных суздальских князей дважды – в 1471 и 1477 гг. – стоял во главе новгородских войск, боровшихся с великим князем, он отнюдь не рассматривался московским правительством в качестве изменника или врага. Феодальная присяга ставила его в ряды великокняжеских вассалов со всеми их правами и привилегиями» [15].
Вывоз вечевого колокола из Новгорода. Миниатюра из Лицевого свода, XVI в.
Конечно, такой шаг военачальника не мог не повлиять коренным образом на настроения в городе и во многом стал причиной его окончательной сдачи через 14 дней, - что и стало причиной поднесения ему даров со стороны Ивана III. Переход такой «одиозной фигуры» на службу великому князю – был большой политической победой Москвы. Однако Софийская летопись ниже добавляет, что когда новгородские посадники 7 января, еще до сдачи города, в виде уступки преподнесли Ивану III половину волостей – земельных владений монастырей новгородской земли, а тот взял из них в государственный земельный фонд только 10 волостей, а также 6 сел, принадлежавших до этого Василию Гребенке Шуйскому, «князь великий за себя же взял» [16]. По подсчетам Ю.Г. Алексеева, тогда Иван III принял в земельный фонд московского государства - у архиепископа Великоновгородского и Псковского Феофила (ум. 1484) более 230 новгородских сох, то есть не менее 700 крестьянских участков – «обеж», у шести крупнейших новгородских монастырей – более 1700 обеж, а у князя Василия – 78 сох, то есть 234 обжи.
Основываясь на практике переходов служилых людей от одного покровителя к другому, небезосновательно можно предполагать, что в отличие от владычных монастырских земель – новгородские вотчины Василия Гребенки не были конфискованы великим князем безвозмездно. «Взяв их за себя», Иван III присоединил их не к фонду государственных «черных земель», из которых служилым людям выделялись поместья, а во владение великокняжеского дома. Такая практика предполагала, что взамен этих земель великий князь должен был из собственных великокняжеских владений предоставить бывшему владельцу равнозначное количество земельных угодий. В подавляющем большинстве случаев эти земли выделялись Иваном III под Москвой.
Земли князей Серпуховских и Боровских по духовной грамоте 1401/02 года на территории современного Щёлковского района.
Составитель: А. Послыхалин, 2009.
Забегая вперед скажем, что земли в окрестностях подмосковного Гребнева во времена Ивана III находились именно во владениях московского великокняжеского дома. Начиная с 1341 года они принадлежали князьям Серпуховским и Боровским. В 1410 году обширный участок от Радонежа на северо-западе до волости Черноголовль на юго-востоке, от Киржача на северо-востоке до «московских сел» на реке Пехре (Пехорке) на юго-западе перешли во владение внука Ивана Калиты, сына Владимира Андреевича Храброго (1353-1410) – Андрея Меньшого (ок. 1380-1426) [17]. После его смерти от моровой язвы эти владения унаследовал сын старшего брата Андрея, единственный внук Владимира Храброго - Василий Ярославич (ум. 1483) - верный сподвижник ВасилияII Темного, попавший в жернова централизации и объединения земель вокруг Москвы. В 1456 году Василий Ярославич вместе с сыновьями был схвачен, обвинен в крамоле и умер в вологодской ссылке в 1483 году. Сразу после его ареста в 1456-м вышеупомянутые земли серпуховско-боровских князей были присоединены к Москве.
Иван III раздает поместья. Миниатюра из Лицевого свода, XVI в.
Именно из этих дворцовых, великокняжеских земель за особую заслугу предположительно в 1474 году был пожалован вотчиной воевода Василий Федорович Образец. Именно эти земли, по нашему предположению, Иван III предоставил Василию Гребенке Шуйскому взамен его шести сел в землях Великого Новгорода и Пскова... До наших дней в Гдовском районе Псковской области существует деревня Гребенево, с тем же названием деревни есть в в Фировском районе Тверской области, Угличском районе Ярославской области. Две деревни с тем же названием до сих пор существуют в Вологодской области – Кирилловском и Череповецком районах. Есть деревня Гребневская и в бывших новгородских владениях в Архангельской области. Возможно, некогда они (или некоторые из них) принадлежали князю Шуйскому Гребенке и были взяты в великокняжеские земли в далеком 1478 году… Как знать?
Позднее, во времена массовых сводов верхушки новгородского и псковского купечества в московские земли такого рода «взаимозачет» вотчин стал обычным делом. В 1487 году из Новгорода подобным образом было выведено 50 семей, зимой 1489 года оттуда же было переведено в разные города 7-8 000 бояр, житьих людей и гостей, в 1510 году такая же судьба постигла жителей Пскова [18]. Целью таких масштабных переселений было стремление великого князя московского Ивана III подорвать сложившиеся торговые связи потенциально опасных слоев населения. Одновременно с этим шел и обратный процесс выведения верхушки не менее опасного для власти московского купечества на новые земли. Память о себе эти москвичи - богатейшие представители своего времени - оставили в многочисленных названиях сел Подмосковья: Саларево и Солослово, Трепарево и Софрино, Фрязино и Фряново, Ховрино, Ангелово… Получая взамен подмосковных новые вотчины под Псковом, Новгородом, Вологдой и отстраиваясь заново, новые их деревни нередко получали названия старых подмосковных (чему существует масса примеров). Новгородские жители, сведенные на московские земли, по справедливому замечанию В. Б. Перхавко, с трудом приживались на новом месте. От новгородцев в Подмосковье остались лишь названия села Чашниково и одноименной деревни в Солнечногорском районе [19].
Таким образом, вполне возможно, что свое исконное, упомянутое в Писцовых книгах, название «Гребенево» - село Гребнево получило именно в память новгородских вотчин Василия Гребенки.
Так или иначе, весной того же 1478 года по словам летописца: «Приеха из Новагорода князь Василий Суздальский и Шуйский к великому князю, а бил ему челом, дал ему Новгород Нижний со всем, а бил ему челом в Новегороде» [20]. Те же слова приведены и в Типографской летописи. Иными словами, Василий Гребенка Шуйский переходил на службу Ивану III уже не как полководец. В 1478 году его довольно долгая по тем временам военная карьера, начавшаяся во Пскове в 1448 году, насчитывала уже добрых тридцать лет [22]. По всей видимости, в своей челобитной на Имя Ивана III он вспомнил и про обещание, данное ему по договору его старшего брата Ивана Горбатого Шуйского от 1448/49 г. – отцом Ивана III, Василием II Темным, о возврате ему старинных дедовских вотчин под протекторатом Москвы. До сих пор в городской черте Нижнего Новгорода на реке Оке существует остров, носящий странное имя «Гребневские пески»…
По предположению ряда ученых-генеалогов, князь Василий Васильевич Шуйский-Гребенка скончался в Нижнем Новгороде около 1480 года не оставив наследников (бездетным). На минуту допустим, что наше предположение о том, что князь Василий действительно владел подмосковным «Гребеневым»-Гребневым до своей кончины около 1480 года - верно. В чьи руки, в таком случае могла перейти его вотчина?
Конечно, ничто не мешало ему на склоне лет и продать ее кому-нибудь из Воронцовых, однако в 1478-1480 годах Иван Никитич Воронцов уже умер (1476), а его сын Семен начинает упоминаться на службе только через 10 лет после смерти Гребенки Шуйского - в 1490 году. В случае, если вотчинник княжеского рода не оставлял после себя прямого наследника – вотчина переходила либо к его старшему брату (а все его 5 братьев к тому времени были уже мертвы [23]) либо старшему сыну старшего брата, коим был сын бывшего суздальского наместника – Ивана Горбатого – Иван Иванович Горбатый Шуйский [24].
Удивительны бывают переплетения ниточек-судеб людей, сплетающихся в неразрывную ткань истории. В 1504 году сын воеводы Данилы Холмского – Василий Данилович, сын боярина Ивана Воронцова (ручавшегося за Д. Холмского) – Семен Иванович и племянник Василия Гребенки – Иван Горбатый Шуйский встретились вместе в походе против казанского хана Мухаммед-Эмина под Муром: «А каково будет дело, ино в болшом полку с царевичи бытии князю Василью Даниловичу Холмскому, а в правой руке князю Ивану Ивановичу Горбатому, а в левой руке Семену Ивановичу Воронцову» [25]. К сожалению, имя Ивана Ивановича Горбатого Шуйского больше почти не упоминается. Куда больше известен его младший сын, также Иван Иванович Шуйский, последний раз упоминавшийся в 1550 году. В период с 1480 по 1521/22 год крупная подмосковная гребневская вотчина могла путем покупки перейти от наследника Василия Васильевича Гребенки Шуйского во владение «четвертого среди бояр» Семена Ивановича Воронцова и уже дальше дробиться между его наследниками вплоть до известного нам по Писцовым книгам владельца села Гребенева с 23 пустошами и 20 деревнями окольничего Василия Федоровича Воронцова, погибшего под Кесью (Венденом) 21 октября 1578 года.
Конечно, наши предположения о том, что своим названием село Гребнево обязано князю Василию Васильевичу Гребенка Шуйскому во многом основаны на определенного рода «исторической интуиции», которая иногда может дать намек на правду, а чаще приводит к заблуждениям. Сомнение в результатах таких «интуиций» – со времен Декарта является краеугольным камнем науки. Но, все-таки, именно смелые предположения и обоснованные гипотезы двигают науку вперед и вглубь.
А.Ю. Послыхалин, 2012. trojza.blogspot.com
1. Калачов Н.В. Писцовые книги Московского государства XVI века. Отд. I. СПб. 1872. – С.214.
2. Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы для составления церковных летописей Московской епархии. Вып. 5. Радонежская десятина. М., 1886. – С.21.
3. Список Указа от 1671 года о строительстве церкви Гребневской Богоматери в селе Гребневе стольником Князем Юрием Петровичем Трубецким. ЦИАМ ф. 203. оп. 753. д. 1315. л. 2.
4. Вотчинные деревни Воронцовых в окрестностях Гребнево: д. Шолохово (Щелоково), д. Семендяево, д. Хотарово (Подвязное-Хотово тож), д. Черницыно (Тетеревылна-Дубровка-Власово-Новинки), д. Веретенниково, д. Ябедино и др. В.Г. Кобрин подробно описал общие земельные владения Воронцовых: «В Московском уезде у них были вотчины – в Боховом стане два села с 44 деревнями и пустошами и 848 четей земли, находившиеся в 80-х годах у Б.Я. Бельского, в Пехорском и Васильцовском станах – 12 деревень и два починка, перешедшие к 1569/70 году князю Р.И. Гундорову и проданные им за 500 рублей. В Дмитровском уезде у них была старинная вотчина – село Олявидово с 27 деревнями, 13 пустошами и 2 починками, к которой были приданы дополнительно 6 деревень и 2 пустоши взамен села Николького в Пошехонском уезде, взятого в опричнину. Кроме того, в Черемошской волости Ярославского уезда у Ивана Федоровича была вотчина – село Никольское на реке Курбице, а у Василия Федоровича там же село Сельцо. При сёлах было 38 деревень и 17 пустошей». Представление об общем количестве земельных владений Василия Федоровича дает приведенная в одном судном деле XVII века выпись из «земляного списка», где перечислены владения его вдовы Марьи». См.: Кобрин В.Г. Состав опричного двора Ивана Грозного. // Археографический ежегодник за 1959 год. М., 1960.- С. 31. Cчитается, что Иван Федорович Воронцов перейдя в опричнину, разорив, бросил чёрные деревни Московского уезда Пехорского стана, которые затем отошли князю Роману Ивановичу Гундорову в 1567 году. Однако, эту точку зрения, высказанную в труде А.А. Зимина «Опричнина» [См. С. 202] стоит подвергнуть сомнению.
5. «Запись поручная по князе Даниле Дмитреевиче Холмском, а выручил ево Иван Никитич Воронцов в двухсот пятидесяти рублех, а писана в отъезде и в-ызмене; а назади подписана ставка и роспрос порутчику Ивану Никитичю Воронцову перед князем Иваном Юрьевичем [Патрикеевым], писана лета 6982-го году». См.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л. 1950. - С. 466.
[6]. «Фёдоровская вотчина Иванова сына Хобарова». См.: Калачов Н.В. Писцовые книги Московского государства XVI века. Отд. I. СПб. 1872. – С.222-223.
[7] Богуславский В.В. Славянская энциклопедия. Киевская Русь-Московия. Т. 2. М. 2002. – С. 72.
[8] Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950. №52. -С. 158.
[9] Карамзин Н. История государства Российского. Т. VI, гл. I.
[10] Новгородские летописи. Новгородская вторая и Новгородская третья. СПб., 1879. -С.302. Ср.: Софийская вторая летопись. / ПСРЛ. Т. VI Софийские летописи. СПб., 1853. -С.193-194. Ср.: Воскресенская летопись ./ПСРЛ. Т.VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. СПб., 1859. –С. 166.
[11] Софийская вторая летопись: «а князю Василию тогда у них Шуйскому живущу, и даша ему Заволочьскую землю». ПСРЛ. Т. VI Софийские летописи. СПб., 1853. –С.191. По летописному своду 1497 года инициатором «почетной ссылки» князя Василия был сам Михаил Олелькович. См.: ПСРЛ Т.28. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. М.-Л., 1963. - С. 123.
[12] Псковская летопись. М., 1837. -С.149.
[13] ПСРЛ. Т.VIII. Продолжение летописи по Воскресенскому списку. СПб., 1859. - С.194.
[14] ПСРЛ. Т.VI. Софийские летописи. СПб., 1853. -С. 216.
[15] Алексеев Ю.Г. Под знаменами Москвы М., 1992. -С. 109.
16. «А которые села были за князем Васильем за Шуйским, и те князь великий за себя же взял, 6 сел, а в них 80 сох без дву». См.: ПСРЛ. Т. VI. Софийские летописи. СПб., 1853. -С. 216-217.
17. «А благословил есмь сына, князя Андрея, дал есмь ему Раданеж с тамгою и с мыты, Бели, Черноголовль с численными людми на Киржаче, и с селы, и з бортью, и со всеми пошлинами, Яковля слободка, Кишкина слободка, Тухачев. А из Московских сел сыну, князю Андрею: Михайловское село с мелницею, Калиткиново село, на Учи Попковское, да Ильи святыи, да Дмитриевское сельцо Воронина, на Любосивли Четрековское, Мосейково на усть Любосивле, да Сокова деревня». Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950. -С. 46-47.
18. Перхавко В. Торговый мир средневековой Руси. М., 2006. -C. 458-459
19. Веселовский С.Б. Подмосковье. Памятные места в истории русской культуры XIV-XIX веков. М., 1955. -С. 385-390.
20. ПСРЛ Т.XXVIII. Летописный свод 1497 г. Летописный свод 1518 г. М.-Л., 1963. -С. 147;
21. ПСРЛ. Т. XXIV . Типографская летопись. Пг., 1921. См. также: Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России XV-XVI. М., 1988. -С. 72
22. Первое упоминание Василия Васильевича Шуйского Гребенки в летописях относится к 1448 году. См.: Псковская летопись. М., 1837. –С. 76.
23. Братьями князя Василия Васильевича Гребенки Шуйского были: Александр Глазатый (упом.1451) в 1452 году выдавший свою дочь за князя Бориса Тверского (после 1398-1461), присягнувшего Москве в 1454 году после гибели Дмитрия Шемяки ПСРЛ. Т.15. Стб. 495.; Иван Горбатый (ум. после 1478), служилый князь вел. кн. Василия II Васильевича Тёмного (1415-1462), в 1458 году ходивший воеводой на Вятку, около 1472-1479 годов бывший суздальским наместником московского князя; бездетные Роман и Андрей Лугвица, погибший в 1445 году и служивший князю Ивану Андреевичу Можайскому (1430 — 1462), который в 1446 году занял Москву вместе с Дмитрием Шемякой (ум. 1453); Борис (ум. после 1436), служивший на Волоке (1430) и княживший во Пскове (1435/36-1437/38). См.: Древняя Российская вивлиофика. Ч. VI М., 1788. - С. 457.
24. Иван Иванович Горбатый Шуйский был отцом Михаила Лапы, боярина (1503) Бориса (ум. 1547), боярина Владимира (ум. 1550) и окольничего Ивана (упом. 1550). См. электронный ресурс http://rusgenealog.ru
25. Вельяминов-Зернов В.В. Исследование о Касимовских царях и царевичах. Ч. 1. СПб., 1863. –С. 197.
