В давно минувшем 2009 году, в год празднования 300-летней годовщины Полтавского сражения, мне довелось заняться поэтическим переводом стихов участника этих событий, двадцатитрехлетнего шведского старшего летенанта Георга Генрхиха фон Борнемана, плененного русским войском под Полтавой и оставившего цикл произведений под названием "Песни пленного шведа с Симбирской горы", которые были написаны в плену в 1710-1711 годах.Судя по откликам, перевод вышел не очень плохим.
Вспомнил я о нем в 200-летнюю годовщину французского нашествия также не зря. В настоящее время работаю над поэтическим переводом с французского оды "Покорение Москвы" французского поэта, участника похода на Россию, Жана-Батиста Бенуа Баржо (1785-1813) - Jean-Baptiste-
Пребывая вместе с другими военнопленными в Симбирске, зимой 1710-1711 года молодой человек написал несколько интересных во многих отношениях стихов. Последние были изданы при участии профессора Universitas Gothorum Carolina или шведского Лундского университета Мартина Вейбулла в 1868 году. Он же установил их авторство. Дальнейшая судьба молодого поэта неизвестна, однако по слухам "он пытался бежать где-то под Вяткой и пропал без вести (возможно, был убит при попытке к бегству). Тетрадь со стихами сохранилась у его друга ротмистра Георга Маллиена". Последний, вернувшись в Швецию передал тетрадь в библиотеку Лундского университета, в которой она (опять же по слухам) хранится под названием "Песни с симбирской горы"...
К сожалению, мне не удалось найти в цифровом виде это издание 1868 года, несмотря на то, что все-таки надеюсь, что оно оцифровано. Прошу помочь в этом вопросе.
Признаю, что я незнаком с динамикой шведской речи, особенностей шведского стихосложения начала XVIII века и, к сожалению, не имею ни малейшего представлени о первоначальной разбивке стихов в сборнике 1868 года. Тем не менее, несмотря на хаотичную разбивку подстрочников тут: http://www.simbir-archeo.narod.ru/Russia n/statyap/borneman.htm и тут, во вроде интересном журнале "Поэтов" №6(17) 2004 (http://metapoetry.narod.ru/poetry/poetju r6.htm.
Думаю, что стоит сперва ознакомиться с
подстрочниками. Еще приходит на ум, что и переводчики,
составлявшие подстрочные переводы имели мало представления о
разбивке стихов. Многочисленные сокращения тому
свидетельством Поэтому я ощущаю, что мог случайно объединить в
своей поэтической версии несколько стихотворений в одно, например, тем
самым исказив общее послание
«Песни пленного шведа с Симбирской горы»
23-летний старший лейтенант шведской армии Георг Генрих фон Борнеман
Зима 1710-1711
***«Песни пленного шведа с Симбирской горы»
23-летний старший лейтенант шведской армии Георг Генрих фон Борнеман
Зима 1710-1711
В скитанья пускаясь по европейским странам
Случается то, чего меньше всего ожидаешь:
Польские вина водою из луж запиваешь
На русских дорогах ее как собака лакая.
После яростной схватки в русский плен попадая.
Вокруг хитрых русских, татар, калмыков мы видим
И черемисов, что верят своим древним мифам
Страх подступает: Казань и Сибирь мы увидим
Что же нам делать? Мы разве похожи на скифов?
Боже, спаси нас, за что ты нас так ненавидишь?
Я очень надеюсь, что Бог оградит от Сибири
Всех наших, меня от собольей охоты
Мы рады в Симбирске жить в тишине и мире
Если Бог в пиво бы вдруг обратил эти волжские воды.
Других городов уж не надо. Хватало б природы.
Наш пастырь – Король оставил овечье стадо
Шмит задержался, мы так ждем его появленья!
Он деньги к Симбирску везет – это лучшая будет награда
Ведь русский не даст нам еды и пива без денег.
Утешимся малым, нам ждать и надеяться надо.
Как только с деньгами любезный Шмит к нам прибудет
Пир у воеводы закатим, петь будем и танцевать
Вновь развеселятся пленные шведские люди
И нам с полькой Тауб не будет не нужна кровать
Натанцевавшись,поедем на острова.
Наш новый тупой воевода, что глуп как полено
Нам не дает по русским девицам гулять.
Да и не хочется, в общем, скажу откровенно
Слов шведских не знают, красивыми их не назвать.
Чего он так взъелся – никак мы не можем понять.
Они высоки и толсты как огурцы или тыквы
В талии схожи они с бочкой из Гейдельберга
К коже обвисшей трудно нам было привыкнуть,
К сопливым носам петушиным в которых ты верно
Увидишь вчерашнюю пьянку, что скоро обрыкло.
Рот безразмерный у них и ослиные уши
И подбородок жирный висит шматом сала.
Губы не скроют шафранных зубов от пирушки.
Глаза не внушают любви, но и этого мало:
Бесформенной грудью природа их наказала.
Привычки их сообразны уродствам тела:
Ленивы в быту бездонные бочки для водки.
Хрипло что-то крича, по городу ходят без дела.
И утешением служат этим убогим уродкам
Шкалики водки, числам которых нет меры.
Природа всех женщин красивыми здешних содеяв
Презрительно к ним отнеслась и с пятнадцати лет
Вмиг красоты мимолетной чары развея,
Им оставляет уродство навечно вослед.
Румяна и пудра ничто уж не могут поделать.
Приказ поступил, что с Волги нас переводят.
Увидим мы Обь, вагонетки, сибирские горы
Худший отрезок земли, что невольно приводит
К мысли как дороги нам эти Симбирска просторы.
Тяжелая жизнь наступает. Боже, поможешь ли в горе?
Любимый Симбирск, никогда я тебя не забуду.
Прощаюсь взволнован, радовал ты меня пленом…
Прощайте, и вросшая в землю по пол избушка
И комнаты где я бродил каждый день непременно
Больше я вас не увижу, грядут перемены.
***
Любимый мой брат, пишу, что узнали мы горе, -
Должны до конца испить этот горький напиток.
В небе над нами мы видим сверкание молний.
Полная ужаса ночь и света мгновенные блики.
Днем - блеклое, тусклое солнце светит едва из-за тучи,
Западный ветер в наш парус уж больше не дует.
Вдвоем вознесем этот крест мы на самую кручу
Сиянье надежды он в нас непременно разбудит.
Сияет надежда, теперь лишь она утешает
И состраданье, идущее рядом с несчастьем
Чтоб в сердце любовь до конца никогда не иссякла,
Воздвигнем наш крест наперекор ненастью.
Как тяжела наша участь! Повсюду тяжелые цепи!
Неужели от этого в жизни нет избавленья?
Мы нашу юность проводим в темницах и склепах.
Где справедливость? Что же мы можем поделать?
О, кто же избрал в королевы такую жестокость?
Войны придумал, корыстны триумфу и славе?
Тот и живет бесконечным довольствием полный,
Тот без мучений живет и без вечных страданий.
***
Мы на чужбине в оковах проводим тяжелых.
Ливнем льёт пот по щекам и горючие катятся слезы.
Время идет. Бог поможет во всех испытаньях.
Недалека уже общая милая гавань.
Все что дается – дается лишь милостью Божьей:
Счастье и радость, мучения, горе и плен.
Верим, что сбудутся наши мечты как мечты Телемаха,
Верим что возвратимся в любимую землю родную.
Перевод: А. Послыхалин, 2009
