18.01.2014

Мещанский район Москвы в 1812 году по воспоминаниям очевидцев

Посреди обугленных и рухнувших стен, слепящего глаза густого черного дыма пожарищ, пепла, словно горячий снег покрывшего дома, деревья и улицы района, повсюду бушевало еще одно пламя, сжигавшее уже не дома, но души – пламя человеческой алчности, жадности и жестокости. 17 (5) сентября стоявшие на Сретенке французские и баварские солдаты наполеоновской армии разграбили церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках, построенную в камне в 1695 году и поныне стоящую на углу Сретенки и Рождественского бульвара. 


К счастью, накануне входа неприятеля в Москву, староста Успенской церкви – купец Григорий Дмитриев спрятал в земле недалеко от храма наиболее ценные предметы утвари, уцелевшие от грабежа. Староста ни на день не оставлял храма, обосновавшись на колокольне... 

Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Фотография автора, 2011 г.
На следующий день грабители, снова наведавшись в церковь, подожгли ее. В огне погибла храмовая роспись 1794-1795 годов, иконостас, устроенный прихожанином церкви купцом Дмитриевым в 1805 году, святые престолы, многие иконы, и большая часть богослужебных книг. Рядом с храмом сгорели собственные дома служащих церкви и церковные лавки. Из 45 приходских дворов уцелело только 8. 


Церковь Троицы Живоначальной, что на Капельках. Найденов Н.А., 1881 г.  
Грабежи и мародерство, захлестнувшее район в эти дни, не обошли и церкви Троицы Живоначальной, что на Капельках с приделами Иоанна Воина и Митрофания Воронежского, построенную в камне на месте сгоревшей деревянной в 1712 году. После разграбления церкви мародеры ворвались в Староекатерининскую больницу с богадельней при ней. Грабители лишили больных и страждущих съестных припасов, масла и свечей. По донесению смотрителя больницы Андрея Смирнова от 6 (18) октября 1812 года: «для продовольствия оных богаделенных и больных ничего более не оставалось кроме присланных бывшим французским интендантом Лессепсом двух коров и пшеницы одной четверти» (27. Т. 1., с. 107). Интендант Москвы и московской провинции врядли мог помочь страждущим чем-то большим. В октябре раненых и больных в больнице пребывало 99 человек обоего пола. 


Пожар в Москве. Художник: И.Ф.А. Клар. Середина XIX в.

В эти тяжелые дни старообрядцы Преображенского кладбища, незадолго до того покорившиеся Наполеону и поднесшие ему хлеб-соль, похищали из разграбленных солдатами церквей и монастырей святые иконы старого письма. По словам современников, из Сретенского монастыря ими были выкрадены все наиболее чтимые чудотворные образы (28., с. 73). После войны их большая часть возвратилась в монастырь.

"... прятать нам нечего, а все, что есть налицо"
В ночь с 17 (5) на 18 (6) сентября сильный дождь прошел над Москвой, существенно ослабив силу пожара. С этого времени огонь начал затухать и пожар пошел на убыль. С момента вступления французов в Москву до 18 (6) – 19 (7) сентября монахиням Богородице-Рождественского монастыря, по-прежнему жившим под прикрытием монастырских стен, удавалось не пускать неприятелей на территорию святой обители. Как-то раз, сидя на дворе, они услышали, как кто-то снаружи стал ломать монастырские ворота. В страхе они спрятались за железными дверями храма. Один из монастырских священников, живший на Рождественке и остававшийся в Москве, знал французский язык. Он вызвался остаться на дворе для переговоров, открыл ворота, и, как сам после рассказывал, стал увещевать врагов по-французски, что «так как они христиане, то он их умоляет не обижать монахинь». Командир отряда из тридцати солдат отвечал священнику, «что они никого не тронут, а только, какое найдут добро, себе возьмут». Войдя в церковь, где прятались монахини, французы набросились на стоявшие здесь же сундуки с их личными вещами, разломали их, и, сняв с икон несколько серебряных венчиков, покинули храм. Мародеры спросили у священника о церковных драгоценностях, на что он им отвечал: «Драгоценностей у нас нет, и прятать нам нечего, а все, что есть налицо». Французы, хоть и не удовлетворились ответом, скоро ушли. Тогда монахини, быстро рассовав по сундукам все, что оставалось после грабежа, поставили эти сундуки вдоль стен, а на них поставили другие, пустые. Французы приходили в монастырь еще несколько раз, обыскивали церкви, осматривали сундуки, но, видя, что в них ничего нет, - уходили ни с чем. Так монахиням Рождественского монастыря удалось сберечь остатки своего имущества.  


Церковь Иоанна Златоуста Богородице-Рождественского монастыря. Современная фотография. 
Через несколько дней в десяти лучших монашеских кельях Богородице-Рождественского монастыря расположился на постой тот же французский отряд. На следующий день монастырский священник отправился к французскому генералу с просьбой распорядиться не обижать монахинь и дозволить служить часы и вечерню. Обедни служить было нельзя. Антиминсы церквей были надежно спрятаны. Генерал, будто бы отвечал священнику: «Мало того, что мы вас обижать не станем, да еще и другим в обиду не дадим. Прикажите все ваши ворота запереть, кроме одних, чтобы нам был всегда выход свободный, а я на воротах велю ярлыки прибить, чтобы, если кто сюда придет, то держать бы себя честно. А служить вы можете когда хотите» (2., с. 82-83). В тот же день ко всем четырем монастырским воротам были прибиты французские охранные грамоты, а в церкви Иоанна Златоуста построенной между 1676 и 1687 годами, начали читать часы и проводить вечерни. Священник, вернувшийся от генерала после успешных переговоров, приказал звонить в большой колокол, но как только над районом раздался громкий колокольный звон, прибежавший в монастырь посыльный, передал от генерала просьбу в будущем звонить в маленький колокол, «потому что он не выносит громкого звона колокольного». Французы нередко и сами заходили в храм во время служб. Как вспоминала монахиня: «любопытно им, видно, было. Войдут, нам поклонятся и смотрят. Иной раз между собой пошепчутся, а стояли всегда прилично». 
"Жоли филь!"
Сестра Александра приводит в своих воспоминаниях еще один не лишенный интереса случай. Чтобы уберечь молоденьких монахинь старушки решили некоторых из них уложить в постель, будто они больны, а другим вымазали лицо сажей. Как-то раз «пошли старшие монахини в погреб за провизией и взяли с собой трех клирошанок вымазанных, чтобы их дома одних не оставлять. Идут они двором, и к ним навстречу французы, тотчас их окружили. А старухи-то начали отплевываться и показывать им, что клирошанки гадкие, черные. Рассмеялись французы. Стояла тут бочка с водой; один из них налил воды в ковш и показывает им, чтоб они умылись. Они сробели и хотели бежать. Французы их догнали и начали их умывать. Девочки кричат, старушки кричат, а французы так и помирают со смеху. Как их вымыли, начали им кланяться и показывают, какие они хорошенькие, а ничем их не обидели, а только все говорили: Жоли филь! Жоли филь [jolie fille – хорошенькая девушка]! С тех пор как с ними, бывало, встретятся, рассмеются и покажут им, как они вымазаны были» (2., с. 84-85). Несмотря на, в целом, доброжелательное отношение солдат к монахиням, последние не забывали, что «они наш край разоряли, и знали мы, что много русской крови льется». 
"...и под рукою палача буду молиться за императора Александра"
В тот день, когда раздосадованный Наполеон послал генерала Лористона в русский генеральный штаб для переговоров о мире, в воскресенье 4 октября (22 сентября по старому стилю), французский император издал указ, по которому священникам, оставшимся в Москве при своих церквях, разрешалось беспрепятственно отправлять богослужение. Это решение исходило из практических соображений привлечь в Москву больше народа из окрестных селений для налаживания торговли и снабжения армии фуражом.


Вид Никольской церкви Сретенского монастыря перед разборкой. Фотография, 1829 г.  
В Сретенском монастыре богослужения начались в церкви святого Николая Чудотворца в Сретенском монастыре, построенной в 1688 году и сохранившейся от осквернения французами. В «Походных записках русского офицера» И.Лажечников записал историю, описывающую обстоятельства начала богослужений в этой святой обители: «Священник Сретенского монастыря также во всех молитвах упоминал имя Александра I. Наполеон прислал ему грозный приказ: исключить это имя из церковных молитв, а упоминать имя его (Наполеона); но священник отвечал: донесите своему государю, что я и под рукою палача буду молиться за императора Александра; это геройство неприятели уважили и оставили священника в покое». (Цит. по: 9., с. 195). К сожалению, Николаевская церковь с колокольней не дошла до нашего времени. Она была снесена в 1928-1929 годах. 


 Вид Троицкой церкви, что в Троицкой, со смежными дворами, снятый с противоположного берега Самотечного пруда. Литография: Ф. Дрегер, 1844. 
Подобным же образом отправлялось богослужение и в церкви Троицы Живоначальной в Троицкой слободе у подворья Троице-Сергиевской Лавры. В трапезе храма нашли убежище многие разоренные пожаром окрестные жители Мещанской части. Служба проводилась лишь в приделе Сергия и Никона Радонежских. Главный престол храма был ограблен и осквернен неприятелем. Священнодействие в приделе церкви началось по охранной грамоте, выданной священнику французским приставом Мещанской части. У входа была прибит листок, в котором на французском языке солдатам запрещался вход в церковь. Священнодействовал в церкви 55-летний священник и благочинный Георгий Семенович Легонин (1757-1823), переведенный в нее в 1798 году из церкви Св. Дмитрия Селунского в Никитском сороке. Лишившийся из-за пожара и своего собственного дома, Г.С. Легонин «имел утешение, для утешения и других, отправлять богослужение, крестить младенцев и напутствовать святыми таинствами болящих и умирающих своего прихода и других. За сие и за претерпенные поругания от врагов он, вместе с некоторыми другими, награжден был золотым наперсным крестом в 1814 году» (7., с. 26). 


Церковь Троицы Живоначальной в Троицкой слободе. Фотография отсюда.

Перед самым выходом французов из Москвы, они случайно обнаружили зарытые у церкви сокровища храма и разграбили их. По данным, собранным И.Ф. Орловым в подробном историческом описании церкви, изданном в 1844 году: «Из риз, бывших на святых иконах, сохранились оплечье на иконе Владимирской над правым клиросом в настоящей церкви, риза от иконы Покрова Богородицы в приделе и риза храмовой иконы преподобного Сергия. Оплечье на иконе Владимирской сохранилось потому, что грабителей уверили, будто оно медное. Риза Покрова и потир с прибором похищены у самих похитителей и возвращены храму; риза на Преподобном Сергии сохранена особым образом. Когда один из врагов начал было снимать ее, в то время бывшие тут русские начали их уверять, что она медная; но не это уверение, которого уже не хотели слушать, а тайная и сокрушенная молитва одного православного к Угоднику сделала то, что другой из бывших тут неприятельских солдат, как бы по некоему тайному внушению, взял первого за руку, и вывел его вон. Сей случай изображен на сделанной раме к сей иконе между прочими чудесами в вечное воспоминание» (7., с. 23-25; 9., с. 192). После войны главный храм был освящен в конце августа 1813 года. Троицкий храм хорошо сохранился до нашего времени и находится по адресу 2-й Троицкий переулок, 6-6а. 
"...жаль их сердечных, не умирать же им голодной смертью, а шли ведь они на нас не по своей воле"
В последних числах сентября во французской армии все сильнее стал сказываться существенный недостаток фуража. Постоянные вылазки французов в деревни в районе Марьиной рощи и Троицкого тракта, не могли не тревожить прикрывавших это направления казаков полка Г.П. Победного. Умело пользуясь своей позицией в деревне Тарасовке и расставив свои передовые кордоны в Больших и Малых Мытищах, казаки все чаще осмеливались нападать на французов. По донесению барона Ф.Ф. Винцингероде, со 2 октября (20 сентября) по 6 октября (24 сентября) казаки Г.П. Победного взяли в плен 151 солдата и двух офицеров французской армии. По словам П.А. Волконского, находившегося во французском плену, французы считали, что в Тарасовке находился казачий отряд в 5000 сабель, тогда как на самом деле полк состоял лишь из 178 казаков (26., с. 355).

 
Казак Лейб-Гвардии Казачьего полка на Королевской площади в Париже. Художник К. Верне, 1815 г. Отсюда.

Один из передовых французских постов на этом направлении стоял у церкви Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище, 1783-1787 годов постройки. Более двухсот икон храма и крест-мощевик с 50-ю частицами мощей, спрятанные священником, уцелели от разграбления во время нашествия. Французским солдатам, стоящим на заставах было приказано строго следить за тем, чтобы никто из русских не покидал города без особых разрешающих это документов, но, несмотря на это, район Лазаревского кладбища служил одной из лазеек, по которым москвичи имели возможность покинуть Москву. Один из них оставил красочные воспоминания об этом своем смелом предприятии: «между тем мало по малу приближаясь к Лазареву кладбищу. Пришедши сюда, в страхе и трепете обходили оную церковь, и, ли лишь только хотели перейти через вал, здесь имевшийся, вдруг услышали голос часового француза, и от оного в такой ужас и робость пришли, что едва не пали на землю» (29., с. 51). Стремительно скрывшись от солдата-постового, и с успехом выйдя на Троицкую дорогу, русские проводники рассказывали этому анонимному автору, что в этих местах незадолго до описываемых событий казаки отбили у французов обоз, многих из них «побили» и взяли в плен.


Церковь Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище. Фотография отсюда.

С того времени, как французы поселились в кельях Богородице-Рождественского монастыря каждый день они возвращаясь в него с богатой добычей, состоящей из серебряных и золотых вещей, риз с икон, ложек и женских украшений. В одной из монастырских келий они устроили кузницу, в которой переплавляли эти вещи в слитки. Но лишь начались осенние дожди, французы все чаще стали возвращаться с пустыми руками и просить монахинь, чтобы те накормили их из монастырских запасов. Сестра Александра трогательно вспоминала, что милосердные монахини «кто что готовил, даст им, потому ведь, захотят, так сами все возьмут; опять же жаль их сердечных, не умирать же им голодной смертью, а шли ведь они на нас не по своей воле» (2., с. 87). Вскоре после праздника Покрова Пресвятой Богородицы к стоявшим в монастыре французам прискакал вестовой с приказом собираться в дорогу. Перед своим выходом из монастыря, который произошел в воскресенье 18 (6) октября солдаты предупредили монахинь, чтобы те ушли из него, жестами показав, что монастырь будет взорван. После нескольких часов скитаний по городу под проливным дождем, монахини решили вернуться в монастырь, где в кельях, в которых квартировали французы, они нашли на полу много соломы, в которую были воткнуты уже догоревшие и потухшие к тому времени от сырости свечи. 


Странноприимный дом графа Шереметьева. Фотография автора, 2011 г.

Такой же секретный приказ о поджоге, видимо, получили и солдаты, стоявшие в Странноприимном доме графа Шереметьева. По воспоминаниям аптекаря П.М. Бера 19 (7) октября французы спешно готовились к выезду. На его вопрос о причине этой спешки, ему отвечали, что Странноприимный дом и Полевой артиллерийский двор на Каланчевском поле, стоявший на месте нынешнего Ярославского вокзала должны быть взорваны. Полевой двор был взорван, а Странноприимный дом, по словам П.М. Бера: «благодаря Всевышнему, уцелел, и выбывшие из него французы вступили паки в свои места. Но перед последним днем их выезда я поражен был новым их буйством и вероломством, когда увидел расставленных по коридорам лошадей, и даже в церковь [Троицы Живоначальной – прим. А.П.] намеревались их ввести, но по просьбе моей оную пощадили» (24., с. 183).  

Троицкая (Крестовская застава). Литография: М. Щуров, 1839 г. 
На рассвете 20 (8) октября войсковой старшина Г.П. Победнов во главе своего неустрашимого отряда, оттеснив неприятеля за «шлагбаум Троицкой» - Троицкую (Крестовскую) заставу, вошел в Москву, где взял в плен множество застигнутых врасплох французских солдат (30., с. 205). За три дня до этого события, 17 (5) октября через Тверскую заставу в Москву впервые вошли русские войска под командованием В.Д. Иловайского 12-го. По некоторым сведениям, казаки из отряда Г.П. Победного дошли в этот день до самой Сухаревой башни и дрались с неприятелем у Никольских ворот Китай-города.  
Подрыв Кремля:  "точно земля под нами провалилась и загудела"
Ночью с 20 (8) на 21 (9) октября из Кремля выехал отряд Мортье, а утром 23 (11) октября наполеоновские солдаты подорвали Кремль.


Кремль после ухода французов. Рисунок: арх. А. Н. Бакарев, 1812 г.  

Насколько сильными были эти взрывы, мы узнаем из воспоминаний послушницы Богородице-Рождественского монастыря А.А. Назаровой, по прошествии многих лет с трепетом вспоминавшей это событие: «Вдруг взрыв, - точно земля под нами провалилась и загудела: все в кельях зашаталось, все заходило. Мы думали, что стены на нас рушатся. Уж какой был страх, и сказать не могу! Кто вскрикнул, у кого голос замер. Мы так и думали, что доживаем последние минуты. Все уж давно смолкло, а мы еще в себя не придем. Комнатка наша была освещена пожаром, так что у нас светлехонько: вижу я, матушка, наконец, перекрестилась, и говорит: «Надо уйти». /…/ Вышли мы, и видим, что изо всех келий выбегают монахини. Тут раздались опять один за другим два взрыва. Столпились мы на дворе, и стоим; давно все стихло, а мы точно чего-то еще ждем. Все молчали; вдруг кто-то сказал, кажется казначея: «Пойдемте в церковь, коли умирать, хоть, по крайней мере, христианской смертью!» Побежала монахиня за ключами и отперла церковь. Как все вошли, так и повалились перед иконами, и раздался стон в церкви» (2., с. 90). Но взрывом Кремля не закончились бедствия древней столицы.  
Мародерство русских
Сразу после выхода неприятеля из города с окрестных деревень потянулись в Москву телеги русских мародеров. Крестьяне грабили пустые дома и увозили с собой все, что попадалось под руку. По многочисленным воспоминаниям непосредственных очевидцев событий, целых трое суток Москва подвергалась грабежу. Смелому старосте Успенской церкви в Печатниках удалось спасти имущество церкви и отогнать разбушевавшихся крестьян от ее дверей.


Лубянская площадь. Гравюра, сер. - II пол. XIX в.  
Протоиерей церкви Георгия на Красной горке, Василий Михайлович Полянский, рассказывал, как на Лубянской площади в то время «несколько мужиков, оспаривая друг у друга добычу, дошли до ожесточенной драки. Один из них, подвязавший саблю сверх своего зипуна, собирался уже действовать ею, и дело не обошлось бы, вероятно, без увечья, если бы полицейские, подоспевшие вовремя, не решили вопроса, отобрав у воюющих все награбленное добро» (2., с. 45-46). Бесчинства прекратились только тогда, когда в Москву вошли первые отряды Владимирского ополчения, и вернулась полиция. Заставы были перекрыты. Никто из грабителей уже не мог покинуть города с награбленным добром без специального пропуска. Вещи конфисковывались, а мародеры до расследования отправлялись в тюрьму.


Дом Ростопчина н Б. Лубянке. Наши дни. Фото отсюда.

Вернувшись в Москву, граф Ф.В. Ростопчин поселился в своем уцелевшем доме на Большой Лубянке. Принимая здесь многочисленные иски жителей города о сгоревшем и расхищенном имуществе, он принялся за восстановление центральных частей древней столицы. В ноябре из Ярославля к нему приехала и его семья. Его дочь, Наталья Федоровна, в замужестве Нарышкина (1798-1863), въехавшая в город по 1-ой Мещанской, оставила нам в своих записках описание того, как выглядел район после французского разорения: «Увы, что за зрелище представилось со всех сторон нашим взорам. Обломки печей, полуобвалившиеся стены, длинный ряд опустелых и обгорелых внутри домов; мрачные напоминания былого величия угрюмо выделялись на фоне белого снега. Всюду чувствовался запах гари, местами движение затруднялось обломками, загромождавшими улицы, по временам раздавался треск обвалившейся стены или лай собаки, сторожившей шалаш, поставленный на месте какого-нибудь великолепного дворца. Меня все более охватывал ужас при виде такого разорения по мере того, как мы подвигались по этой безлюдной пустыне, походившей на обширное кладбище, наполненное надгробными памятниками. Несмотря на то, что за несколько дней до нашего приезда нам расчистили путь среди обломков и что верховые освещали дорогу, мы могли подвигаться только шагом и употребили целый час, чтобы выбраться из этих мрачных мест. Наконец, мы достигли центра города, и тут нашим взорам представилась более отрадная картина: нам стали попадаться пешеходы и даже изредка экипажи. Лубянка, улица, на которой мы жили, была освещена, как всегда. Все дома на ней сохранились в целости, а наш дом предстал перед нами таким, каким мы его оставили и великолепно освещенным; во дворе стояло множество экипажей» (31., с. 21-22).

Восставшие из пепла
Это удручающее впечатление усугублялось тяжелым положением оскверненных святынь района. После возвращения администрации в Москву пристав каждой из частей города по приказу Ф.В. Ростопчина был обязан представить описание своей части.


Церковь Трифона в Напрудном. Современная фотография.


Церковь Трифона в 1883 г.

18 (6) декабря пристав Мещанской части писал: «…по осмотру церкви в Екатерининском институте и приходские, Филиппа митрополита, Трифона мученика в Напрудной, мучеников Адриана и Натальи, Живоначальной Троицы, что на Капельках и Знамения Божией Матери в Переславской Ямской слободе оказались засрамлены в бытность в Москве неприятеля внутри навозом, а на погосте мертвыми лошадьми, которая де нечистота ими [квартальным надзирателем и его помощниками] и очищена, в Екатерининском институте и Екатерининской больнице вся нечистота тамошними смотрителями очищена, обывательских домов пустых, то есть без жителей не было, оставшиеся от пожара без всякого охранения дома неприятелем все ограблены, из числа коих прибитые сохранные листы были, кои, кои по показанию остававшихся дворников в домах генерал-майора Александра Ивановича Струговщикова и московского купца Андрея Четверикова, по выходе из Москвы, самими ими сорваны и взяты с собою; тех мест, где сысканы были неприятелями казенные и частных людей принадлежности, не оказалось; в жительстве в домах обывательских неприятельской армии людей нет, а находится больной в Екатерининской больнице поляк французской службы, который, по показанию его, находился в услугах у французского чиновника; а также немалое количество имеются как больные и раненые, так и пленные разных наций иностранцы, находящиеся во французской службе в Странноприимном доме; провианта и фуража, натасканного в частных домах, не оказалось; магазинов, лабазов и бунтов не имеется» (27. Ч. 3., с. 114-115).


Генеральный план столичного города Москвы с назначением сгоревших районов (1813). Красненьким выделен Мещанский район.

Наступившая зима затрудняла быстрое строительство. Цены на строительные материалы «взлетели до небес», сильно поднялись цены на сдаваемые внаем квартиры, и, как отмечает Н.Ф. Ростопчина (Нарышкина): «большинство москвичей провели эту первую зиму в своих имениях по недостатку средств к переселению. Само собой разумеется, что за всю зиму не было ни балов ни спектаклей. Общество собиралось два раза в неделю у моих родителей и еще в нескольких домах, уцелевших, подобно нашему, от пожара» (31., с. 23). Но постепенно жизнь снова стала входить в свою колею. На следующий год, благодаря большому приливу мастеровых из окрестных селений, центр Москвы снова стал обретать свой обычный вид, тогда как окраины города еще долгое время оставались разорены и безлюдны. 


Церковь Софии Премудрости Божией у Пушечного двора на Лубянке. Фотография отсюда. Рекомендую посмотреть центрвик.рф

В Белом городе постепенно начала восстанавливаться ограбленная и поврежденная церковь Софии Премудрости Божией у Пушечного двора, что на Лубянке (ул. Пушечная, д. 15). К 1816 году была проведена внешняя отделка храма, выполненная в имперском стиле позднего классицизма. В том же году была снесена сильно пострадавшая от взрыва Кремля двухъярусная колокольня, соединенная с церковью переходом. На ее месте была возведена новая, украшенная тосканскими портиками и колонным обрамлением второго яруса. В 1819 году подвергся перепланировке и церковный двор (32., с 227). 


Московская Введенская, что на Большой Лубянке, церковь. Фотография, нач. XX в.

Уцелевшая от пожара церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм на Большой Лубянке с приделом св. великомученицы Параскевы Пятницы также была основательно отремонтирована во многом на средства самого генерал-губернатора Москвы Ф. В. Ростопчина. Его дом находился в приходе этой церкви. В 1817 году живший неподалеку владелец антикварного магазина и знаток искусства Возрождения Д. А. Лухманов на свои средства обновил живопись в храме, выполнив ее в стиле Рафаэля и Рубенса (33). В 1924 году церковь была закрыта и снесена как мешающая автомобильному движению. 


Церковь Николая Чудотворца в Звонарях. Фотография автора, 2011 г.

После упразднения и сноса в 1816 году выгоревшей в пожар церкви Воскресения Словущего у Кузнецкого моста, в 1817-1819 годах пересекающая улицу речка Неглинка была скрыта под каменными сводами, а по обеим сторонам улицы заново были отстроены элегантные каменные дома французских магазинов.


Вознесенская (Введенская) церковь в бывш. Варсонофьевском мон. Найденов, 1881.

Небольшим изменениям при перестройке подверглись фасады церквей Вознесения Господня в бывшем Варсонофьевском монастыре, находившейся на месте дома № 5 Варсонофьевского переулка (снесена в 1931 году) и Николая Мирликийского Чудотворца в Звонарях, построенной в 1762 году по проекту проживавшего по соседству архитектора К.И. Бланка на деньги графа И. И. Воронцова.


Церковь Николая Мирликийского Чудотворца в Звонарях. Фотография отсюда.

После 1812 года в Никольской церкви были переделаны два крыльца и каменная ограда, пристроена новая двухпрестольная трапезная и колокольня в классицистическом стиле. В этом виде храм сохранился до наших дней по адресу - улица Рождественка, дом 15.  


Церковь св. Марии Египетской Сретенского монастыря. Фотография нач. ХХ в. 
Благодаря щедрым вкладам верхушки московского дворянства и купечества активно стали восстанавливаться монастыри. К 1814 году в соборе Рождества Пресвятой Богородицы Богородице-Рождественского монастыря был устроен новый придел Сошествия Святого Духа, а в 1820 году – св. Димитрия Ростовского. В церкви св. Марии Египетской Сретенского монастыря после 1816 года был сооружен новый иконостас, однако богослужение из-за ветхости храма опять было прекращено в 1832 году и больше уже не возобновлялось (34., с. 11). Церковь святой Марии Египетской была закрыта за ветхостью в 1832 году, а в 1930 она была безжалостно снесена.

Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках. Фотография отсюда.

В Земляном городе скорыми темпами шло восстановление сохранившейся до наших дней церкви Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках (ул. Сретенка, дом 3). В приделе Иоанна Предтечи был устроен новый иконостас, а сам придел был освящен 30-го марта 1813 года. 24-го апреля следующего, 1814 года был заново освящен и придел Святителя Николая.  


Фрагмент Большого Успенского колокола, отлитого на заводе М.Г. Богданова в 1818 году. Современная фотография. 
Быстро восстанавливался старый колокольный завод в приходе церкви Сергия Радонежского в Пушкарях, принадлежавший в то время московскому купцу 2-й гильдии Михаилу Гавриловичу Богданову. В 1816 году император повелел преосвященному Августину взять на себя заботы по отлитию нового большого Успенского колокола взамен рухнувшего с колокольни Ивана Великого при ее подрыве французами. Устроенные Московской синодальной конторой торги были выиграны М.И. Богдановым. По контракту заключенному с ним, заводчик обязывался не только отлить новый колокол, но и приделать новые «уши» к еще одному поврежденному при падении колоколу Ивановской колокольни – «Реуту». Мастер также обязывался произвести подъем колоколов на исправленную после подрыва колокольню. Непосредственную отливку колокола осуществлял 90-летний мастер Яков Завьялов. Колокол был отлит 5 апреля 1818 года. 23 февраля следующего, 1819 года колокол при огромном стечении народа медленно проследовал с завода по Малой Спасской, дальше мимо Сухаревой башни по Сретенке на Кузнецкий мост и через Охотный ряд, Воскресенские и Никольские ворота Китай-города был довезен до кремлевской колокольни. 15 сентября он был успешно поднят на колокольню Ивана Великого, где висит и поныне.


Церковь Николая Чудотворца в Драчах. Найденов Н.А., 1881 г.  
В церкви Николая Чудотворца в Драчах, некогда стоявшей на месте дома № 8 на ул. Сухаревская-Садовая, во время пребывания французов в Москве чудом сохранился старинный образ Владимирской Божьей Матери, подаренный церкви патриархом Никоном. Восстановленная на пожертвования прихожан после 1812 года, через столетие в 1929 году церковь была закрыта, а в конце 1930-х годов снесена.


Храм св.Троицы в Листах. Современная фотография.

 При послевоенном восстановлении церкви Троицы Живоначальной в Листах в здании были существенно расширены сильно обгоревшие дверные и оконные проемы, но в 1817 году по недостатку средств к содержанию церкви и ее причта положено было упразднить самостоятельность церкви и приписать ее к одному из соседних храмов. В то время церковным старостой был московский купец В.С. Соболев, который в своем прошении на имя преосвященного Августина заявлял, что для обеспечения церкви и ее причта он готов на собственные средства построить на церковной земле по улице Сретенке одноэтажные лавки, и когда из дохода этих лавок возвратятся употребленные им на постройку их деньги, то предоставит церкви и причту пользоваться доходом с них. До этого он обязывался ежегодно выдавать причту по 300 рублей. Просьба старосты была удовлетворена церковным начальством. Вскоре были построены и торговые лавки (35., с. 16-22). Спустя столетие, в 30-х годах ХХ века были снесены главы церкви, а в 1957 году – разобрана колокольня. Но несмотря на все бедствия, выпавшие на долю святыни, храм и поныне радует взор прихожан и простых прохожих (улица Сретенка, дом 27/29, строение 3).


Храм св.Троицы в Листах. Иконостас.

За Земляным городом к 1815 году на средства церковного старосты, московского купца Алексея Ивановича Красноглазова была восстановлена церковь Троицы Живоначальной в Троицкой слободе. На средства, собранные благодаря приношениям прихожан в то же время была восстановлена и выгоревшая приходская богадельня, смежная с Троицким подворьем (7., с. 42-46).  


Подворье Троице-Сергиевского монастыря. Фотография отсюда.
Само Подворье Троице-Сергиевского монастыря, избежавшее огня большого московского пожара было подожжено французами перед их выходом из Москвы. О том, в каком плачевном состоянии находилось подворье зимой 1812-1813 годов, свидетельствует письмо лаврского казначея иеромонаха Арсения от 20 марта 1813 года, адресованное Учрежденному Собору Лавры: «Троицкое Сухаревское подворье в Москве, неприятелем выжжено все, и потому теперь остается без крыш. Большие покои, в коих нижний этаж со сводами дабы не допустить в случае дождя до совершенного падения, как и преосвященнейший Августин советует, покрыть, чтоб не разрушило нижние своды дождем, так же и два флигеля при вратах и конюшенной сарай нужно покрыть» (36). Восстановительные работы под руководством известного архитектора И.Д. Жилярди начались в том же 1813 году. Скоро было отремонтировано сильно обгоревшее каменное двухэтажное здание палат архимандрита. Восстановленная вскоре церковь Петра и Павла, устроенная архимандритом Платоном в 1766-1767 годах в доме подворья в 1813 году была переосвящена в честь преподобного Сергия Радонежского. Сильно пострадавшие от пожара кирпичные флигеля при воротах и кирпичный конюшенный корпус были разобраны, а вместо них были выстроены деревянные постройки. В 1815 году подворье Троице-Сергиевской Лавры стало официальной резиденцией московских митрополитов. Переехавший сюда в том же году архиепископ Августин прожил здесь до самой своей кончины, последовавшей в 1819 году. 
Лазаревское кладбище с церковью Сошествия Святого Духа сразу же после оставления французами Москвы стало местом последнего упокоения как французских, так и русских воинов. Москвовед Владимир Леонидович Таскаев на основе архивных документов составил список русских воинов, похороненных на нем в 1812-1817 годах.  


Церковь святителя Филиппа, митрополита Московского, в Мещанской слободе. Отсюда.  
Медленно продвигалось восстановление ограбленной французами церкви святителя Филиппа, митрополита Московского, в Мещанской слободе, перестроенная в 1777-1788 годах по проекту М. Казакова. Несмотря на все усилия иерея Алексея Константинова, служившего в ней с 1806 по 1827 год, завершение восстановительных работ пришлось лишь на 1825-1827 годы, когда к трапезной церкви был пристроен придел, освященный во имя преподобного Сергия Радонежского. Церковь сохранилась до наших дней и располагается по адресу - улица Гиляровского, дом 35. Столь же медленно и трудно продвигалось восстановление ограбленных, но сохранившихся от пожара церквей Иоанна Воина (Крестовоздвиженской) на Старых Убогих домах и Троицы Живоначальной на Капельках. 

Икона святого мученика и чудотворца Трифона с частицами его мощей в церкви иконы Божией Матери Знамение в Переяславской слободе. Источник: znamene.ru  
Немногим больше повезло построенному между 1475 и 1485 годами древнему храму Трифона Мученика в Напрудном. Еще в 1800 году из далекой Черногории в Россию приезжал с визитом архимандрит Стефан Вукотич. Узнав об этом, серебряных дел мастер Трифон Добряков предложил за свой счет соорудить раку для находящихся в черногорском городе Которе мощей мученика Трифона. В благодарность из Черногории мастеру были присланы частицы мощей священномученика. В первой половине 1812 года Т. Добряков преподнес их императору Александру I, а в 1819 году святыня, вделанная в икону св. Трифона была передана в храм мученика Трифона в Напрудном. Благодаря стечению прихожан, и паломников, желающих поклониться святым мощам, у церкви появились средства на восстановление, а в 1825 году на них был возведен пристроенный к церкви южный придел, освященный в честь Николая Мирликийского Чудотворца. Теперь эта икона находится в церкви Знамения, "что в Переяславской слободе" (2-й Крестовский пер., 17). После закрытия храма в 1930 году эта икона была передана в церковь иконы Божией Матери Знамение в Переяславской слободе, где эта святыня находится и в наши дни. 

 Минул целый год с того момента, когда посреди повозок с русскими ранеными преосвященный Августин ступал по улицам допожарной Москвы. Настало 7 сентября (26 августа по старому стилю) 1813 года - храмовый праздник Сретенского монастыря в честь Владимирской иконы Богоматери и первая годовщина Бородинской битвы. И снова москвичи могли без страха идти по улицам родного города в храм. В стенах Сретенской обители владыка совершал годичное поминовение воинов, положивших жизнь свою в Бородинском сражении. В своей проповеди, обращенной ко вновь наполненной людьми столице, владыка Августин произнес тогда следующие проникновенные слова: «Много потеряло Отечество в брани сей, но можно ли оценить то, что приобрело? Сею жестокою битвою спасена целость государства, сохранено величие и слава народа, возвращена безопасность и тишина, и гордый Фараон познал, что Россияне суть язык избранный, люди Божии, и Россия есть страна, покровительствуемая небом» (37., с. 15-16). Будем и мы помнить эти слова.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1
 
Разработка, сопоставление карт, графическая визуализация: А. Послыхалин, trojzzza@mail.ru

ПРИЛОЖЕНИЕ 2 
Храмы и монастыри Мещанского района Москвы, существовавшие в 1812 г.:
Богородице-Рождественский монастырь.
Сретенский монастырь.
Подворье Троице-Сергиевской Лавры.
Церковь Троицы Живоначальной в Троицкой слободе.
Церковь иконы Божией Матери "Знамение" в Переяславской слободе.
Церковь Николая Чудотворца в Звонарях.
Церковь Софии Премудрости Божией у Пушечного двора, что на Лубянке.
Церковь Трифона Мученика в Напрудном.
Церковь Троицы Живоначальной в Листах.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках.
Церковь святителя Филиппа, митрополита Московского, в Мещанской слободе.
Церковь Сошествия Святого Духа на Лазаревском кладбище.
Домовая церковь Живоначальной Троицы при Странноприимном доме графа Шереметева.
  
Не сохранившиеся монастыри и храмы:
Церковь Вознесения Господня в бывшем Варсонофьевском монастыре.
Церковь Воскресения Словущего у Кузнецкого моста.
Церковь Иоанна Воина (Крестовоздвиженская) на Старых Убогих домах.
Церковь Сергия Радонежского (Троицы Живоначальной) в Пушкарях.
Церковь Преображения Господня в Пушкарях.
Часовня Николая Чудотворца в Сухаревой башне.
Церковь Троицы Живоначальной при Странноприимном доме графов Шереметевых.
Церковь Троицы Живоначальной на Капельках.
Церковь Адриана и Наталии (Петра и Павла) в Мещанской слободе.
Церковь Николая Чудотворца в Драчах.
Церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм на Большой Лубянке.
Часовня Животворящего Креста в Крестах.



Исп. лит.
1. Сытин П.В. Из истории московских улиц. М., 1958.
2. Рассказы очевидцев о двенадцатом годе, собранные Т. Толычевой (Е.В. Новосильцевой). М., 1912.
3. Дом графа Орлова-Денисова, прежде бывший графа Ростопчина. М., 1850.
4. Бестужев-Рюмин А.Д. Краткое описание происшествиям в столице Москве в 1812 году./ Русский архив. Год 34-й. 1896. №7.
5. Очерки жизни московского архиепископа Августина. М., 1848.
6. Московские Ведомости 1812., август 31, №70.
7. Орлов И.Ф. Историческое описание Московской Троицкой, что в Троицкой, с ее приходом. М., 1844.
8. ЧОИДР, 1858, кн. 4 отд. 2.
9. Любецкий С.М. Русь и русские в 1812 году. М., 1869.
10. Россия первой половины XIX века глазами иностранцев. Л., 1991.
11. Снегирев Н.М. Русская старина в памятниках церковного и гражданского зодчества. В 6 тт. М., 1852-1860.
12. Дело о Верещагине и Мешкове. Новое известие очевидца и личного деятеля катастрофы. / ЧОИДР. 1866. Т. 4. Смесь.
13. Картавов П.А. Летучие листки 1812 года. Ростопчинские афиши. М., 1904.
14. Именная ведомость за 1813 г. Центральный исторический архив Москвы. Ф. 1184. Оп. 1. Д. 1. Л. 77.
15. О церкви Марии Египетской и приделе Сретения Господня // Опись церковному имуществу 1816 г. Центральный исторический архив Москвы. Ф. 1184. Оп. 1. Д. 307.
16. Немые свидетели пребывания французов в Москве./ Искры. 29 июля 1912г. № 29.
17. Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. М., 1962.
18. Афанасьев А.К. 1812-1814: секретная переписка генерала П.И. Багратиона. М., 1992.
19. Сорокин В. Памятные места Неглинной улицы. / Наука и жизнь. 1993, №06.
20. Федосюк Ю. А. Москва в кольце Садовых. М., 2009.
21. Виноградов Н.П. Церковь Св. Троицы, что в Пушкарях, в Москве./ Труды Комиссии по осмотру и изучению памятников церковной старины г. Москвы и Московской епархии. Т.1. М., 1904.
22. Щекатов А.М., Максимович Л.М. Словарь географический Российского государства. В 7 частях. СПб., 1807—1809.
23. Токмаков И.Ф. Историко-статистическое и археологическое описание церкви во имя Преподобного Сергия Радонежского Чудотворца, что в Пушкарях, в Москве, и ее прихода. М., 1895.
24. Письмо к вдовствующей императрице Марии Федоровне, писанное после нашествия французов аптекарем Шереметевского странноприимного дома. / Каллаш В.В. 1812 год в записках и воспоминаниях современников. М., 1912.
25. Сухарева башня в соборное воскресение. / Москвитянин. Т. III. М., 1854. Смесь. Отд. 5.
26. Волконский П. А. У французов в Московском плену 1812 года. Замечания действий французов, вошедших в Москву, узнанные во время двадцати двух дневного у них полону бригадирным князем Петром Алексеевым сыном Волконским. / Русский архив, 1905, № 11.
27. Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и изданные П. И. Щукиным. Ч. 1-10. М., 1897-1908.
28. Попов А. Французы в Москве. М., 1876.
29. Дневник анонимного москвича. / Каллаш В.В. 1812 год в записках и воспоминаниях современников. М., 1912.
30. Пономарев А.М. Ярославль. Ярославль: История города в документах и материалах от первых упоминаний до 1917 года. Ярославль., 1990.
31. Пребывание в г. Ярославле семьи графа Ф.В. Ростопчина осенью 1812 г. По описанию Н.Ф. Нарышкиной. Ярославль., 1912.
32. Памятники архитектуры Москвы: Белый город. М., 1989.
33. Антушев Н. П. Летопись Введенской церкви, что на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки в Москве. М., 1897.
34. Иосиф, иеромонах. Московский Сретенский монастырь. М., 1911.
35. Токмаков И.Ф. Полное историческое описание церкви Св. Живоначальныя Троицы, что на Листах, в Москве. М., 1884.
36. РГАДА, ф.1204, оп.1, д.3291. — 1816 г., л.71 — 73об; д.3100 — 1813 г., л.173 — 174, 213 — 213об.
37. Высокопреосвященный Августин архиепископ Московский и Коломенский. М. 1895.
38. Письмо аббата Сюрюга, настоятеля Московской Римско-Католической церкви, к своему другу аббату Николю от 10 ноября 1812 года. /Русский архив, 1882, кн. III.
Ярлыки: , ,