Малоизвестная страница истории 1812 года: бросок Клапареда из Москвы через Богородск (Ногинск) к Покрову 16(4) - 26(14) сентября 1812 года

Бросок Клапареда к Богородску (Ногинску) и Покрову известен отечественной историографии.  Впервые внимание на него обратил советский военный историк Любомир Григорьевич Бескровный (1905-1980). Первое описание, основанное на воспоминаниях Генриха фон Рооса было опубликовано в томе 34 исторических записок 1950 года [1].  Вскользь упоминал о нем историк и в других своих сочинениях [2, 3]. К сожалению, кроме нескольких упоминаний в научной литературе, движение отрядов Клапареда к Покрову  пока не было  исследовано самостоятельно, несмотря на то, что именно оно послужило предпосылкой куда более известному движению 3-го корпуса маршала Нея на Богородск (Ногинск) 3 октября (21 сентября) 1812 года.

  Карта увеличивается по клику.

Приняв решение переходить на Троицкую дорогу 14 (2) сентября для прикрытия Владимирки барон Фердинанд Федорович Винцингероде оставил два казачьих полка с приказом отступать при приближении неприятеля. В своем рапорте на имя М.И. Кутузова от 16 (4) числа барон писал: «казачьи полки, о которых я в последнем моем рапорте Вашей светлости имел честь писать, и теперь стоят по Владимирской дороге от Москвы в 4-х верстах, которым я предписал в случае сильного на них наступления неприятеля, защищая себя на каждом шагу, отступить, как можно тише по Владимирской дороге» [4. C. 44-45].  Барон не знал, что эти отряды уже отступили по Владимирке накануне 15 (3) сентября. Случилось это следующим образом...

Легион Великого герцогства Варшавского  под командованием Мишеля-Мари Клапареда вошел в Москву в 1 час дня 14 (2) сентября [4. P.285]. К 6 часам вечера Легион расположился бивуаком у Покровской  заставы (нынешняя пл. Абельмановская Застава). Напротив них располагался бивуак русской кавалерии [5. Р. 287].  

Польские уланы в армии Наполеона в 1812 году.

Вечером 14 (2) сентября солдаты польского легиона М. Клапареда, стоявшие вблизи Рогожской заставы на Владимирке были свидетелями воссоединения Лейб-Гвардии Казачего и Изюмского гусарского полков на Владимирской дороге и общего отхода этих частей на север. Сам Легион Великого герцогства Варшавского, который называли иногда «Легион Вислы» был прикомандирован к Императорской гвардии Наполеона. Легион входил во вторую дивизию пехоты корпуса маршала Мортье.

Polish soldiers from Napoleon's Polish Legion, Vistula regiment. From book of P.-M. Laurent de L`Ardeche «Histoire de Napoleon», 1843.

В конце июня 1812 года легион насчитывал три пехотных полка [8]. Первый полк под командованием полковника Миколая Александра Казиновского состоял из 19 офицеров и 1319 нижних чинов, имел 2 восьмифунтовые пушки. Второй, под командованием полковника барона  Юзефа Хлусовича  насчитывал 28 офицеров и 1256 нижних чинов с двумя 8-ми фунтовыми орудиями. Третий полк под командованием  Павла Фондзиельского насчитывал 27 офицеров и 1245 нижних чинов также с двумя пушками.

Мишель-Мари Клапаред (1774—1842). Portrait of Michel Marie Claparède (1770-1842) Original lithograph lithographed by Villain. Chine-collé. 1835

Граф Мишель Мари Клапаред (Michel Marie Claparède; 1774—1851) возглавлял Легион Вислы с 8 марта 1812 года. Дивизия Клапареда стойко сражалась при Бородине и Можайске.

Ранним утром 15 (3) сентября М. Клапареду было поручено возглавить преследование русских частей во исполнение приказа Винцингероде начавших на виду у французов организованный отход по Владимирской дороге.  Большая часть его Легиона по всей видимости осталась в Москве [Прим. 7]. 

Покровский монастырь на Убогих домах в Москве. 1707 - 1708 гг. Гравюра В. Пикарта.

Ранним утром  15 (3) сентября Легион Великого герцогства Варшавского занял (тогда мужской) Покровский монастырь на Убогих домах,  здесь же в настоятельских кельях была размещена временная ставка М. Клапареда [9. C.27; 10. Р.195]. Также Покровский монастырь был назначен складом фуража и продовольствия Легиона, а возможно и всего корпуса Мортье. Участник событий, Дедем де Гельдер писал в своих мемуарах: «Соседний монастырь, недалеко от ограды, в котором расположился наш генерал Клапаред, практически сохранился благодаря этому обстоятельству: но все-таки была пробита большая брешь в кладовой и в погребе этих добрых монахов. Один из них был даже жестоко избит, пытаясь противостоять этому вторжению» [6. Р.289-290].

 Покровский монастырь на Убогих домах. Фотография отсюда.

О том же самом избиении монаха Покровского монастыря солдатами Легиона свидетельствуют и сторонние источники: По воспоминаниям очевидцев в ходе погрома Покровского монастыря польские солдаты «истязали монахов для узнания скрытых сокровищ, а наипаче денег. Потом монастырь сей попеременно занимался  неприятельскими отрядами, которые всякий раз желали грабить, но, не находя пищи грабительству, ругались над святынею: кололи образа, вонзали гвозди в лики, жертвенники и престолы употреблялись вместо столов, а в одной церкви ставили лошадей» [11. C.45].  На следующий день 16 (4) сентября французы взяли пять монахов за заставу, «истязали их, домогаясь, где имущество и, когда нашли у одного монаха несколько денег, зашитых в камилавке, о которых он не объявил, били его смертельно» [9. С. 58].

Последнее упоминание может косвенно свидетельствовать о том, что в последующие несколько часов в преследование были посланы не все части Легиона Вислы, и что существенная его часть осталась для организации сбора фуража и продовольствия в ближайших подмосковных селениях.

 Пехотинцы Великого герцогства Варшавского: сапер и фузилер Легиона Вислы.

Удалось установить, что кроме определенной части Легиона Вислы под командование М.Клапареда были приданы четыре эскадрона 3-го вюртембергского конно-егерского полка герцога Людвига.  Третий корпус герцога Людвига находился под командованием полковника, графа Трухзеса фон Вальдбурга (Truchses von Waldburg). Корпус входил в 16-ю бригаду легкой кавалерии под командованием бригадного генерала  Жака Жервэ Сюберви  (Jacques-Gervais Subervie; 1776-1856) и относился к 2-й дивизии легкой кавалерии Второго корпуса кавалерийского резерва под командованием дивизионного генерала графа Людовика Пьера Монбрена (Montbrun)] [8].  

 Jacques-Gervais Subervie (1776-1856).

Третий вюртембергский полк вошел в историю как первый  полк Великой армии Наполеона, вступивший в Москву [12]. 

Пехота Вюртемберга: солдаты 1-го и 8-го линейных полков, егерь легкого полка и солдат 1-го линейного полка в форме 1813 г. Отсюда.

Старшим врачом этого полка служил Генрих Ульрих Людвиг фон Роос (ок. 1780 - 1840), оставивший бесценные воспоминания о событиях, происходивших на Владимирке этим тревожным утром 15 (3) сентября. 

 Кавалерия Вюртемберга: гид, конногвардеец, конногренадер.

Так, описывая отступление  отрядов Винцингероде  14 (2) сентября Роос писал: «Днем мы увидели, что русские покинули свой лагерь, располагавшийся напротив нас. Мы пустились их преследовать и встретились с ними быстрее, чем услышали об их положении; мы стали разбивать лагерь у них на виду, близ первого села, которая находится после Москвы по дороге на Казань. Славные казаки так приблизились к нам, как еще ни разу не случалось во время все войны, однако, ничто не тревожило нас на протяжении всего этого холодного дня. Перед нашей линией было картофельное поле, которое привлекло многих из нас и удовлетворяло аппетиты нас и наших врагов. Должен признать, что те картофельные клубни были куда более красивы, дородны и качественны, чем все те, что можно было найти в моей стране, даже если они выращивались у нас из самых элитных  голландских клубней» [13. Р. 108]. Иными словами, ночь с  14 (2) на 15 (3) сентября на Владимирской дороге вюртембержцы провели в виду деревни Андроновки – первого населенного пункта по Владимирке от Рогожской заставы.

С 12.00 до 13.00 часов 15 (3) сентября в Андроновке к вюртембержцам присоединился полк из Легиона Вислы, подошедший со стороны Покровского монастыря. Здесь же вскоре появилась вторая бригада Первого армейского корпуса Луи Николя Даву, сформированного из немцев и называвшегося Эльбский обсервационный корпус Германской армии. Вторая бригада Эльбского Германского корпуса находилась под командованием бригадного генерала, голландца АнтуанаБодуэна Гисбер Ван Дедема де Гельдера. 5-й дивизией командовал Жан Доминик Компан (1769-1845). В бригаду входил 33-й полк линейной пехоты под командованием Этьена Франсуа Раймона Пушлона с пятью батальонами, четырьмя трехфунтовыми орудиями, 110 офицерами и 3359 нижними чинами.

В последовавшем походе по слова Дедема де Гельдера принимала участие вся 2-я дивизия пехоты бывшего Эльбского обсервационного корпуса под командованием дивизионного генерала графа Луи Фриана (Friant). 2-я дивизия пехоты была представлена 17 батальонами при 26 орудиях. Всего дивизия насчитывала 377 офицеров и 12426 нижних чинов.  Наряду с немецкими подразделениями во вторую дивизию входил Испанский полк Жозефа Наполеона под командованием  полковника барона Жана Батиста Мари Жозефа де Чуди (47 офицеров и 1678 нижних чинов.

 Испанские пехотинцы: гренадер полка короля Жозефа и офицер фузилеров.

По нашим предположениям из Легиона Вислы отправилось в поход от 1300 до 2500 солдат с двумя-четырьмя 8-ми фунтовыми орудиями. Четыре эскадрона 3-го вюртембергского конно-егерского полка герцога Людвига составили в походе 23 офицера и 232 нижних чина при 492-х лошадях. Эльбский корпус составлял по всей видимости основную ударную силу группы. Предполагается, что в поход кроме, несомненно – бригады Дедема де Гельдера с четырьмя трехфунтовыми орудиями, 110 офицерами и 3359 нижними чинами, участвовало еще не менее одного батальона из ок. 3 - 5000 солдат при не менее чем трех орудиях. На этих основаниях можно предположить, что общее количество отправленных в преследование войск составляло от, по меньшей мере, 8 до, по большей мере, 10-12 тысяч солдат при 10-15 артиллерийских орудиях.

Польские артиллеристы 1812 года.

 A cheval ! A cheval !

И вот  между 14.00 и 15.00 15 (3) сентября 1812 года вся эта пестрая, разношерстная и многоязычная армада из поляков Легиона Вислы (граф Клапареда), вюртембержцев герцога Людвига (герцог Трухзес), немцев Эльбского Германского корпуса  (графа Фриана) и испанцев (де Чуди) из Андроновки по Владимирке двинулась вперед.  

Портрет Мюрата, короля Неаполя. А.Ж. Гро, 1812.

Вюртембержец Роос в своих воспоминаниях красочно описал нам начало движения войск: «Около двух часов по полудни, 15 (3) сентября, мы увидели Мюрата, показавшегося на дороге. Его галопирующее появление из дыма казалось внезапным. Он был один без офицеров и кричал через рупор: «По коням!», По коням!». Он промчался мимо нас и устремился вперед, чтобы просигналить приказ аванпостам. / Мы отправились, а дым из города, подгоняемый ветром сопровождал наше шествие. Через завесу дыма солнце придавало людям и вещам однородный зеленоватый оттенок. Хотя перед нами были казаки, мы за целый день не сделали ни одного пистолетного выстрела. Наш марш отвел нас приблизительно на милю от Москвы. Мы разбили лагерь, наступила ночь. Большой город, охваченный огнем все время освещал нас» [13. Р. 109].  Иными словами, в первый день войска от Андроновского по Владимирке прошли  всего от четырех до семи русских верст и остановились под селом Ивановским (ныне - пос. Ивановское -  в Восточном административном округе Москвы близок к г. Реутов) с его построенной в 1801 году церковью Рождества ИоаннаПредтечи в общим числом девяти верстах от Рогожской заставы. Чем объяснить такую медлительность не известно.  Но исходя из данных Рооса можно предположить, что войско ждало приближения основных сил Эльбского корпуса. По словам Дедема его бригада двинулась в поход 16 (4) сентября.

Церковь Рождества Иоанна Предтечи в с. Ивановском. Фотография: А.М. Чеботарь, 2010. Отсюда.

В то же самое время навстречу этому разношерстному войску по той же Владимирской дороге бодрым маршем под общим командованием полковника Николая Петровича Поливанова (1771-1839) шли два батальона из 4-й новосформированного пешего казачьего полка Владимирского губернского ополчения Покровского уезда (полковник Потапов и подполковник Секерин). 

 Николай Петрович Поливанов (1771-1839).

Эти два полка ополчения  насчитывали 1200 ратников. Две другие бригады полка, возглавляемые подполковником Лялиным  и майором Толстым оставались, по всей видимости, в городе Богородске [14]. 
Вместе с отрядом  Поливанова из Богородска на Москву шел 5-й полк под начальством полковника Черепанова и два батальона 2-го  полка Спиридова. [27]

Обер-офицер и пеший казак Владимирского ополчения 1812-1813. 

Еще 14 (2) сентября начальник Владимирского ополчения, князь Борис Андреевич Голицын (1766-1822) докладывал графу Ф.В. Ростопчину о том, что «все Владимирское ополчение находится на марше к Богородску, куда вступил 4-й полк под начальством полковника Поливанова, 5-й полк пол начальством полковника Черепанова и два батальона 2-го полка Спиридова с десятидневным сухарным провиантом, и ожидают повеления Вашего сиятельства идти далее, прочие ж в Покрове принимают свой десятидневный провиант» [15. С. 29]. В этом походе из Богородска к Москве принимали участие отдельные уже сформированные к тому времени части Владимирского ополчения. 

Борис Андреевич Голицын (1766-1822). Художник: И.Б. Лампи, 1797.

Не известно, что могло бы случиться, если бы французы не остановились  под Ивановским, а на Владимирке полк Поливанова на повстречал отступавшие два полка казаков из отряда Винцингероде.  Согласно сохранившимся документам, Поливанов, «узнав по дороге, что она занята неприятелем, отступил к Богородску, а затем к Покрову», где «показал особенную деятельность к излавливанию французских фуражиров и шпионов и к обезопасиванию прилежащих селений от неприятеля» [16;14].  Впоследствии центром размещения 4-го корпуса Поливанова служило село Филипповское близь Стромынской дороги, на которой были расположены отдельные отряды авангарда полка.

 Штаб-офицер и ратник владимирского ополчения.

По воспоминаниям участника Владимирского ополчения и уроженца г. Юрьев-Польского Ивана Матвеевича Благовещенского (1786-после 1859) 23 (11) сентября «все 15000 ополчан [из г. Коврова] тронулись с места, и форсированным маршем дошли до деревни Киржач и тут взяли место позиции близ города Покрова и расположились биваками. Полк наш 5-й полковника Черепанова  [полк Николая Яковлевича Черепанова (р. ок. 1877-?) объединял округа: Юрьевский (1528 воинов), Суздальский (576 воинов) и Переславский (410 воинов) – прим. А.П.] был в левой стороне, к Воиновой горе, и весьма усмотрели скоро, что горит Москва, к облакам дым и огненное пламя» [17. С. 418]. 

 От Ивановского до Богородска.

На следующий день 16 (4) сентября немцы, испанцы, вюртембержцы, поляки и французы  выступили скорым маршем  по свободной от русских воинских частей Владимирке и беспрепятственно дошли до города Богородска (нынешнего Ногинска), повстречавшись с передовыми русскими постами только к вечеру за городом. 

 Тем же днем барон Дедем (1774-1820) вспоминал: «Я выступил накануне со своей дивизией по Владимирской дороге, но страдания, которые я испытывал после взятия Смоленска, вследствие полученной мною сильной контузии, так усилились, что я не мог более сидеть на лошади и был вынужден просить у короля неаполитанского позволение уехать для пользования в Москву, сдав временно командование бригадою. Пламя пожара освещало дорогу на расстоянии более двух верст от города; подъезжая к Москве, я увидел целое море огня и т. к. ветер был очень сильный, то пламя волновалось, как разъяренное море. Я рад был добраться до моей мельницы, откуда я наслаждался всю ночь этим единственным в своем роде, зловещим, но вместе с тем величественным зрелищем» [6. Р. 255]. 

 Французская легкая пехота на марше. Изображение отсюда.

Первый марш отряда дивизионного генерала Клапареда по Владимирской дороге на Богородск и Покров 16 (4) сентября, преследовавший цель обнаружить направление отступления главных сил русских войск, был скор и практически не затронул окрестных сел и деревень Владимирской дороги. 

Однако следует признать, что этот стремительный поход был призван не только преследовать два полка. Возможно,  наполеоновские солдаты и смогли распознать, что преследуют всего два полка казаков, хотя бы по следам, но поход продолжался. Это обстоятельство следует объяснить тем, что у броска Клапареда были и разведывательные цели. Владимирка должна была надолго стать бесперебойной артерией, питавшей  фуражем и провиантом наполеоновскую армию, засевшую в сердце Российской Империи. В ходе стремительного броска Клапареда пострадали в основном лишь селения, непосредственно располагавшиеся на местах остановок войск. 

Выйдя по Владимирке из Ивановского войска миновали  сельцо Горенки с роскошной загородной усадьбой, построенной по проекту архитектора А.А. Менеласа в 80-90 годах XVIII века, ботаническим садом, теплицами и оранжереями. 

Усадьба Горенки. Неизвестный художник, кон. XIX в.

С 1784 года имением владел действительный камергер и тайный советник Алексей Кириллович Разумовский (1748-1822). 

 Алексей Кириллович Разумовский (1748-1822).

Впоследствии главный дом усадьбы был разорен наполеоновскими солдатами, но теплицы и оранжереи по большей части остались неприкосновенными. Тайный советник и статс-секретарь Государственного совета Алексей Николаевич Оленин (1763-1843) оставил ряд отрывочных воспоминаний, озаглавленных «Собрание разных происшествий, бывших в нынешней войне с Французами и кампании со вступления их в пределы Российские, то есть с июня 1812 по декабрь того же года». Между прочим в них  было приведено указание на трагическую гибель старост села Горенки от рук французов: «Содрание кожи с некоторых старост за то, что защищались; между прочих у гр. А.К. Разумовского в подмосковной» [18. Стб.1984]. 

 Усадьба Горенки. Неизвестный художник, кон. XIX в.

Усадьба Горенки. Фотография отсюда.

После войны владелец отказался от восстановления Горенок и перенес свою подмосковную ближе по Владимирке в Москве, в соседнее село Перово. В 1822 году усадьба Горенки была продана князю Б.Н. Юсупову.

За ней по Владимирке следовала деревня Леоново, принадлежавшая в 1812 году представителям рода Пассек. 

Пройдя деревню войско миновало мост через реку Пехру (Пехорку) и сделало первую остановку в селе Пехра Яковлевское тож (ныне входит в городской округ г. Балашиха) с храмом Преображения Господня 1777-1786 годов постройки и внушительной усадьбой Михаила Петровича Голицына (1764-1848).  

Усадьба Пехра-Яковлевское на картине «Прогулка в парке». Художник: Свебах Ж. Э., 1820 год. 

В течение последующих двух недель  с момента занятия усадьбы французами в ней случился пожар.

 Храм Преображения Господня в Пехра-Яковлевском. Фотография: Н.А. Прудников. отсюда.

  

Однако после войны, уже к 1818 году его последствия были устранены. В том же году усадьбу посетила императрица Мария Федоровна (1759-1828) и супруга Александра I императрица Елизавета Алексеевна (1779-1826).

 Усадьба в  Пехра-Яковлевском. Фотографии отсюда.

Генрих Роос, участвовавший в марш-броске, не преминул упомянуть об этих роскошных усадьбах в следующих словах: «На следующий день 16 сентября мы продолжили наш  путь по дороге, которая вела на Владимир и Казань. Мы проходили через очень красивые села, излучавшие зажиточность, с особенной планировкой, отмечая их чрезвычайную чистоту и украшения, которыми были отделаны дома, нам очень понравились» [13. Р. 109-110]. 

После переправы и села французы миновали границу Московского и Богородского уездов Московской губернии и прошли небольшую деревню Новая, тянувшую к соседнему селу Бисерово Палаты Государственных имуществ, затем деревню Щемилово. На участке от Щемилово до Старой Купавны до наших дней сохранились черты древней Владимирской дороги. После Щемилово по Владимирке  войско пришло в деревню Кутузово [указана  на карте Ф.Шуберта] перед мостом через речку Купавинку.  Здесь войско Клапареда сделало вторую остановку. 

Укрепив мост для переправки артиллерии, солдаты вступили в село Старая Купавна с одноглавой каменной церковью Святой Троицы Живоначальной 1749-1751 годов постройки и знатной шелкоткацкой фабрикой с 1803 года принадлежавшей князю Николаю Борисовичу Юсупову (1750-1831) и его сыну Борису Николаевичу (1794-1849). 

 

 Купавинская фабрика. Гравюра I пол. XIX в.

Предприятие было довольно крупным: согласно ведомости о фабриках за 1812 год, на шелковом предприятии Юсупова в Купавне на  130 ткацких станах трудилось 724 человека посессионных рабочих. Фабрика по всем показателям была второй после Фряновской шелкоткацкой фабрики Лазаревых в Богородском уезде (168 станов, 1172 чел.) [19. С. 17]. 

 Николай Борисович Юсупов (1750-1831). Художник: И.Б. Лампи.

Фабрика Н.Б.Юсупова выпускала орденские ленты, штоф, бархат, платки атласные, шали и парчу. Летом 1812 года Старая Купавна была свидетелем невиданного оттока беженцев по Владимирке. Здесь в Купавне находился большой привал беженцев [20. С. 149].  Кроме шелкоткацкой фабрики в Купавне существовал часовой завод (до 1804 года - Нордштейна и Оллера), выпускавший карманные, стенные и даже башенные часы. При приближении французов арендатор фабрики бежал и с того времени она так и не возобновила свою работу.

Церковь Святой Троицы Живоначальной в Старой Купавне. Фотография: А.М. Чеботарь, 2011. Отсюда.
 

Из сохранившейся подробной описи церковной утвари Троицкого храма 1813 года мы узнаем, что в церкви сохранились серебряные ризы на образах и жемчужные убрусы. Сохранился пятиярусный иконостас и все иконы.  Надо полагать, что в 1812 году церковная утварь была заблаговременно спрятана местными крестьянами и фабричными, а церковь, - не потребовавшая повторного освящения, - не была поругана и осквернена неприятелем. Надо заметить, что накануне вторжения неприятеля в Москву Н.Б. Юсупов отправил в Купавну на хранение из своих московских домов большое количество картин, книг, ковров и фарфора. До наших дней дошел даже подробный реестр отправленных богатств [21]. 

В семи верстах на север от Купавны на берегу Клязьмы в усадьбе села Никольское Тимонино с 12 сентября (31 августа) проживало семейство князя Ивана Михайловича Долгорукова (1764-1823) вместе с семейством их духовника и престарелой матерью князя, Анной Михайловной Долгоруковой (1731-1813).  Но, как мы говорили выше, этот стремительный бросок Клапареда практически не затронул окрестных сел.

За Купавной на дороге лежала деревенька Шалово, принадлежавшая статской советнице Надежде Борисовне Рахмановой. В непосредственной близости от деревни на берегу р. Клязьмы располагался Обуховский пороховой завод, основанный английским коммерсантом Андреем Стельсом в 1708 году. С 1801 по 1819 год заводом владел Адам Беренс. Продолжительное время считалось, что завод в 1812 году был взорван русскими, чтобы он не достался неприятелю, однако дальнейшие свидетельства говорят о том, что завод с семью мельницами на реке был сохранен французами.

Недалеко от завода Беренса  на правом берегу р. Клязьме при впадении в нее реки Вори действовал устроенный еще в 1708 году по распоряжению Петра I Казенная Лосиная фабрика. 

 

Один из корпусов старой Лосиной фабрики. Фотография сер. ХХ в. 

Предприятие занималось выделкой кож для военного ведомства: ремней, ранцев и прочих предметов военной амуниции. Марш Клапареда, скорее всего не затронул ее, но на пороховом заводе, также как и Купавне, Пехра-Яковлевском и Горенках  войско устроило постоянные пикеты, обеспечивавшие связь войска с Москвой.

Живший в те дни в Никольском Тимонине И.М. Долгоруков впоследствии рассуждал: «Итак, я выехал в подмосковную. Здесь новый вопрос требует ответа: что за благонадежность так близко от Москвы скрываться? И какие причины могли остановить нас на нарочное время в таком месте, где с одной стороны пороховой завод в 4-х верстах, а с другой стороны в полуверсте Лосиная фабрика? Прежде всего, на мысль могло приходить, что неприятель, заняв Москву и зная хорошо окрестности, конечно бросится тотчас на эти два места толико для него полезные, что ни порох, ни кожа не были убраны за общим смятение и нерешительностью главных команд».

 

 Иван Михайлович Долгоруков (1764-1823). Художник: Левицкий.

После Шалово  отряд Клапареда последовательно миновал деревни Псарьки, Доможирово, Истомкино,  Жуково и вошел в город Богородск. Разномастное войско Клапареда вступало в городок, почти полностью оставленный местными жителями. Совсем недавно (накануне или в тот же день) отсюда на Покров выступил полк Поливанова и части Владимирского ополчения, которые, конечно, не могли устроить «достойную встречу» профессиональной армии. 

Богородск (Ногинск) в 1812 году

Что же представлял собой нынешний Ногинск в 1812 году?  Получивший статус города в 1781 к перепланировке бывшего села Рогожи власти приступили в 1784 году, когда был утвержден «План Московского Наместничества Городу Богородску».

 «План Московского Наместничества Городу Богородску».Утвержден 16 января (ст.) 1784 года [22]. 

Городские строения были окружены невысоким четырехугольной формы земляным валом в период 1803-1807 годов. В городе существовало две церкви: каменная, освященная в честь Богоявления Господня с приделом во имя святителя Николая Чудотворца, - построенная в  1755-1767 годах и старый деревянный кладбищенский храм Николая Чудотворца. Каменная церковь и в 1812 году продолжала оставаться единственной каменной постройкой города. По описанию города 1787 года в черте городского вала городская школа под ведомством приказа общественного призрения, дом Присутственных мест (вмещавший уездный суд, дворянскую опеку, нижний Земской суд, правление городничего, уездное Казначейство, городовой магистрат, Сиротский и Словесный суды, винный и соляной амбары. В городе действовал один винный и другой питейный магазин,  работала пивоварня и кузница. Гражданских строений насчитывалось два деревянных дворянских дома, 5 домов церковного причта, 49 домов разночинцев (4), купцов (28), мещан (11) и ямщиков (6). Проживало в городе 306 мужчин и 255 женщин. Всего 561 житель [23. С.101-102]. Сколько именно деревянных домов существовало в 1812 году в Богородске сказать сложно. Однако сохранились статистические данные, по которым в 1815 году их насчитывалось 75, а количество жителей составляло 350 мужчин (из них 135-военных) и 246 женщин (всего 596). Таким образом, можно предположить, что  в 1812 году гражданские городские строения были представлены ок. 60-65 деревянными домами, в которых проживало около 570 жителей. 

…И тут в город вошла армия  числом от 8 до 12 тысяч солдат.

Польские уланы в бою с русскими пехотинцами.

Город был оставлен жителями и ополченцами, но не дремал русский казацкий арьергард. По словам Рооса: «Мы заметили врага только вечером, тогда как мы приблизились к расположенному справа от дороги маленькому городку, сплошь деревянному, называемому Богородск. В то время как наша кавалерия занимала боевые позиции в линию, несколько казаков показалось на вершине обрывистой возвышенности, огибая которую наша дорога сворачивала перед пересечением реки Клязьмы, которая в этом месте течет с юга на север. Мы остановились по эту сторону [реки], и разбили наш лагерь перед городом, куда, благодаря усилиям нескольких офицеров полка (фон Гремппу [Von Grempp] и Финку [Finkh]) к нам прибыла богатая подвода съестных припасов, идущая из Москвы» [13. Р. 110].

От Богородска к Покрову

Армия провела ночь с 16 (4) на 15(5) сентября в поле к северо-востоку от города. В городских строениях разместился штаб войска и офицеры.  Два отступавших русских полка могли находиться по другую сторону Клязьмы у деревни Большое Буньково или еще дальше, ближе к деревне Усад-Киржач. 

17 (5) сентября отряд Клапареда продолжил свой путь по Владимирке. По словам Рооса: «После обеда, 5 (17) марш был возобновлен с целью переправы через Клязьму. Мы нашли недавно построенный мост, но прочность материала [из которого он был изготовлен] была такова, что командиры полков ни за что не хотели переправлять [через него] своих лошадей и пушки. Мы шли вдоль реки, поднимаясь вверх по течению, чтобы пройти к месту с более пологим и широким берегом. Однако после тщетных поисков, мы нашли, что глубина реки настолько большая, что нельзя было и подумать о том, чтобы заставить войти [в реку] тех, кто сидел на низкорослых лошадях, поэтому было приказано, разместив больных [солдат] на лошадях такого вида, отправить их обратно в Москву.  Это было проделано в спешке во всех дивизиях и [с. 110], что касается меня, то мне пришлось присоединить к этому полку моего лучшего командира отряда. Именно в этих обстоятельствах я потерял двух своих помощников, а с ними и мой сувенир из Москвы, а именно – саблю, которую я вынес из Кремля. / Справа мы обошли  гору, на которой накануне мы видели нескольких казаков. После того, как мы перешли через поле и прошли расположение русского лагеря [видимо  Большое Буньково], мы снова вышли на большую дорогу.  В первой встреченной деревне [видимо, Кузнецы] жители были заняты тем, что паковали свои вещи, чтобы бежать от нас. В частности, одна крестьянка, дом которой располагался на небольшой возвышенности у дороги, лихорадочно занималась погрузкой на телегу кроватей и всякого рода других предметов. Она посадила своих детей наверх, привязала свою корову позади, причем совершала все это с таким большим усердием, что даже не замечала того, что ее телега даже не была запряжена. Одновременно она вызвала у нас и смех и удивление. Впрочем, мы прошли мимо, не волнуя ее. Красивая маленькая женщина продолжала свое дело с тем же рвением, даже не повернув голову в нашу сторону. / Продолжая наш марш, мы увидели слева от дороги огромную равнину, простиравшуюся на восток, покрытую по большей части травой. Сено на зиму громоздилось там в многочисленных стогах, находившихся также и во многих деревнях. В одном из сел возвышался господский дом. /Вечером лагерь был размещен между Богородском и Покровом [Tokrow], возле одной деревни, окруженной холмистыми окрестностями [Усад Киржач]. [с. 111] Как только часовые были расставлены, командиры полков отправились в деревню, чтобы подкрепиться, так как в этих местах все казалось спокойным» [13. 110-111].

Карта Покровского уезда Владимирской губернии. Кон. XVIII в. Карта увеличивается по клику.

Сверясь с картами конца XVIII – первой половины XIX веков можно узнать, что французы миновали в этот день  деревни Большое Буньково, Кузнецы, Плотава, Полуожерельево (ныне – Ожерелки)после чего пересекли внешнюю границу Богородского уезда Московской губернии и вошли в пределы Покровского уезда губернии Владимирской. Здесь на их пути лежали деревни Большая, затем Малая Дубна. Французы остановились по обеим сторонам моста через реку Киржач у деревни Усад Киржач. 

Спокойствие окрестных мест, отмеченное в записках Рооса было обманчиво. Немногим южнее, там где река Киржач впадает в Клязьму у Воиновой горы с деревянной церковью Успения Пресвятой Богородицы стояли основные части Владимирского ополчения (15.000 человек). Впрочем, боевой дух ополченцев не был высок. Ополченец И.М. Благовещенский вспоминал: «В одно время разнесся слух по полкам: «Французы». Это было в сумерки, а я лишь принял на батальон провиант, начально ж был у покровского городничего, но о неприятеле ничего не слыхал, да и вблизи об нем не слышно, и тревога произошла фальшивая, будто бы от нашего главнокомандующего.  Отправился я с обозом провианта в вагенбург – на место, где всего ополчения находился фураж, это верстах в трех от города, и усмотрел, что все почти подводы, у обозов бывшие, с подводчиками уехали, а некоторые разбежались с испугу фальшивой, выдуманной тревоги. Вижу, что далее на земле сброшены кули с мукою, сухарями и крупою» [17. С.418-419].  

 «Мы потеряли следы врага»: начало возвращения

На следующий день, 18 (6) сентября Генрих фон Роос  посетил своего командира, полковника Милко [Milko]. Первыми словами полковника были: «Мы потеряли следы врага. Мы останемся здесь и будем тут ждать нового приказа». «В полдень , - пролоджал Роос, -этот приказ пришел – следовало прервать движение. Мы взяли направление на запад по Казанской дороге – той самой, на которой мы еще вчера беседовали по поводу Коцебу и его путешествии в Сибирь» [13. Р. 112]. В этом отрывке Роос  имел в виду книгу выдающегося немецкого драматурга и романиста Августа-Фридриха-Фердинанда Коцебу (1761-1819) «Достопамятный год жизни Августа Коцебу, или Заточение его в Сибирь и возвращение оттуда». В ней он описал свое путешествие 1800 года, когда, решив посетить своих сыновей, воспитывавшихся в кадетском корпусе в Петербурге, Коцебу был арестован на русской границе и по ошибке сослан в Сибирь. Впоследствии драматург был возвращен из изгнания и осыпан милостями русским монархом.

 Легион Вислы в бою.  

Роос продолжает: «Мы шли через поля и спустя несколько часов мы достигли сахарной фабрики: огромные здания, прекрасные сады, красивые деревянные дома. Отсюда мы направились по проселочной дороге. Те кто шли перед нами заметили в глубине фабрики и выносили наружу сахар и сироп. Все те, кто был с нами устремились к сахару. Нас уверили, что один гусар, упал в чан с сиропом и утонул. / Оттуда наша проселочная дорога привела нас до реки Москвы, которая в этой местности делала многочисленные изгибы с отвесными берегами. Мы прошли там, починив несколько мостов и увидели села, дворцы и фабрики. Зато в округе было мало жителей, почти все убежали. Сегодня и в последующие дни казаков не было [видно]» [Там же]. Где именно проходил французский отряд на обратном пути до реки Москвы, к сожалению, пока установить не удалось.

Упоминание таинственной сахарной фабрики в этих местах задало интересную загадку. Согласно Ведомости о мануфактурах России за 1812 год в Московской губернии, включая Москву, работало лишь три сахарных завода (во всей России всего 30): Мануфактур-советника Григория Чорокова с братьями с 6 котлами, купца Григория Шевелева с 3 и купцов Поликарпа и Федора Карташевых с 3 котлами [19. С. 139]. Известно, что Григорий Чороков  еще в 1805 году имел 2 хлопчатобумажные мануфактуры во Владимирской губернии (в г. Юрьеве и в селе Чунрине Шуйского уезда Владимирской губернии). Также он был владельцем двух крупных хлопчатобумажных мануфактур в Москве. На его Московском сахарном заводе работало лишь 45 рабочих. О его сахарных заводах в описываемых краях сведения отсутствуют.

«Оттуда наша проселочная дорога привела нас до реки Москвы» - писал Роос. Столь краткое описание маршрута движения отряда, начавшегося с 12.00 18 (6) сентября у Усада Киржач и, очевидно, связанного с возвращением по Владимирской дороге и обратной переправой через Клязьму и дальнейшим движением до неопределенного места на р. Москве – вызывает закономерные вопросы.  Трудно дать ответ где располагался главный ориентир – таинственная сахарная фабрика, но можно лишь предположить, что она была уже в пределах Богородского уезда. Также трудно сказать, зачем была выбрана именно проселочная дорога и какой была назначена конечная цель движения отряда. Впрочем, далее сам фон Роос свидетельствует о том, что отряд заблудился на этом пути.

19 (7) сентября по словам Рооса начались проливные дожди. «Наш путь лежал через дубовые леса с пышно разросшимися деревьями, через многочисленные и богатые усадьбы, еще не убранными  чудесные хлебные и гречишные поля. Эта превосходная страна с ее великолепной, заботливо ухоженной  растительностью, ее жителями, излучающими довольство, с ее запасами сена и зерновых вернула нам, - нам, несчастным воякам, все время преследуемым видом и запахом Москвы, новые надежды на мир и новую причину говорить о нем. Пруссаки, поляки, французы и все мы были в этом заодно. Офицеры и солдаты охотно беседовали о том, что было для них самой большой надеждой, а всеобщая неосведомленность о том, где они находились, о действиях и поступках русских, давала еще один шанс предполагать, что в этот момент все вело к миру. / О том, что происходило в других частях армии мы не знали не более того, чем знали раньше, то есть – ничего. Кроме огня, который нас освещал ночью и дыма, сопровождавшего нас днем, мы ничем не были осведомлены о событиях операции вокруг Смоленска, [в конечном счете] мы не знали ничего из того, что готовил нам этот тревожный период./Последующие дни продолжали быть дождливыми и холодными. Мы вышли на большую дорогу, идущую из Москвы и нашли ее пустой от войск. Оттуда мы направились направо, чтобы наступившей ночью прибыть в небольшой город Подольск на реке Пахра. Ночью мимо нас прошли наши, оживленные дождем, грозой и холодом» [13. Р.113].  

1812 год. Гренадеры Польского легиона в бою (Types et uniformes. L'armée françáise par Éduard Detaille. Париж. 1889 год)

Отряд Клапареда воссоединился с французской армией в Подольске 26 (14) сентября [24; 3. С.438-439].   Роос писал: «В этот день, 26 сентября мы снова обрели русских, которые словно канули в пропасть с того момента, когда мы видели их на вершине холма у Богородска. Снова началась кровавая военная потеха…» [24].  Бросок Клапареда через Богородск к Покрову, начавшийся 16 (4) сентября, и возвращение отряда заняло 10 дней.

Генрих Ульрих Людвиг фон Роос был взят в плен русскими казаками 28 (16) ноября под Студянкой близ Борисова. После войны он решил остаться в России, поступил на службу по врачебной специальности и впоследствии занял должность главного доктора Мариинской больницы в Петербурге [25]. 

Уже через 5 дней после отправления Клапареда из Москвы маршал Мишель Ней обращался к Наполеону с предложением немедленно занять город Богородск.  На это в письме Наполеона на имя Луи Александра Бертье от 21 (9) сентября император отвечал:  «Вы сообщите герцогу Эльхингенскому [Мишель Ней герцог Эльхингенский – А.П.], что враг еще недостаточно далеко, чтобы я смог  ему позволить отправиться в Богородск, так как я дал приказ, чтобы его легкая кавалерия туда была отправлена, и так как я не вижу никаких проблем в том,  что он руководит сильным подразделением из пехоты, кавалерии и артиллерии, отправленной на Богородск, захватив еще со своим армейским корпусом квартал города [Москвы] со стороны Богородска, и, между прочим, казармы которые за больницей» [26].  Из этого следует, что уже до 21 (9) сентября по Владимирке в Богородск была отправлена легкая кавалерия III-го корпуса Мишеля Нея под общим командованием бригадного генерала барона Пьера Мурье (Mourier).

Через неделю после возвращения отряда Клапареда, 3 октября (21 сентября) в Богородск вошел отряд полковника Антуана Александра Жюльена де Белера (Antoine-Alexandre Julienne de Belair ; 3 июня 1775 – 2 июня 1838). Еще через два дня, 5 октября (23 сентября) Мишель Ней и сам прибыл в Богородск.

Продолжение следует здесь.

А. Послыхалин, 2012. При использовании материала обязательна ссылка на trojza.blogspot.com. Печатное воспроизведение без разрешения автора не допускается.

Исп. лит.

 1. Исторические записки. Т.34. М., 1950. С. 153.

2. Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года и контрнаступление Кутузова. М., 1951. С. 87.

3. Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. М., 1962. С. 438-439.

4. Апухтин В.Р. Сердце России, первопрестольная столица Москва и Московская губерния в Отечественную войну 1812 г. Очерк и архивные материалы. М., 1912.

5. Brandt Souvenirs d’un officier polonais. Scenes de la vie militaire en Espagne et en Russie (1808-1812) Paris, 1877. Р.285.

6. Dedem de Gelder. Memoires du general Dedem de Gelder. P.,1900.

7. Интересно, что биографу генерала – лейтенанту Местру про это движение дивизии Клапареда ничего не известно. См.: Mestre. Le général Claparède; sa vie militaire, ses campagnes d'après des documents. Paris. 1899. Р. 324

8. Власов К. Расписание Великой армии на начало русской компании 1812 г. www.museum.ru

9. Попов А. Французы в Москве. М., 1876. 

10. «Генерал Клапаред, дивизия которого была присоединена к авангарду, следуя примеру своего начальника (Мюрата), также поставил свое войско за Семеновской заставой, а сам поместился в городе в Покровском монастыре». Labaume E. Relation complete de la champagne de Russie en 1812. P.1. Paris, 1816. Р.195.

11. ЧОИДР, 1858, кн. 4 отд. 2., с. 45.

12. Kraft H. Die Wurttemberger in der Napoleonischen Kriegen. Stuttgart, 1952.

13. Henri de Roos Avec Napoleon en Russie. Souvenirs de la Campagne de 1812. Paris. 1913. Р.108.

14. Капошин С., Козлов Л.. Владимирское ополчение 1812 года. Журнал "Вопросы истории" №8 1942.

15. Владимирское народное ополчение в Отечественной войне  1812 года. Сборник документов и материалов. Владимир, 1963. С.29.

16. Владимирский филиал Ивановского госархива, ф. 244, д.. 2599, т. Г, л. 131.

17. 1812 год. Воспоминания воинов русской армии. М., 1991. С. 418.

18. «Русский архив», 1868, № 12, стб. 1984.

19. Ведомость о мануфактурах в России за 1812 год. СПб., 1814. С. 17. 

20. Любецкий С.М. Русь и русские в 1812 году. Ч.1. М., 1869. С. 149.

21. Реестры на отправленные в Купавну картины, книги, ковры и разные фарфоровые изделия. 1812. - РГАДА, ф. 1290, оп. 3, ед. хр. 195.

22. ПСЗРИ Т. XXII, № 15905

23. Чеботарев Х.А. Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами. М., 1787. С. 101-102.

24. Васютинский А.М. и др. Французы в России. Ч.II, с. 88.

25. Миловидов Б.П. Жизнь и судьба военнопленного врача Генриха фон Рооса // Бородино и наполеоновские войны: Битвы. Поля сражений. Мемориалы. Можайск, 2008. С. 307-317.

26. № 19215 Князю Нешателя и Ваграма, генерал-майору Великой армии в Москве.Москва 21 сентября 1812 /Correspondanse de Napoléon I publiée par ordre de l’empereur Napoléon III. T.23. Paris. 1860. P.223-224.
27.  Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. №92. С. 120.