Что не так с Платоном Каратаевым?

Со школьной скамьи многие помнят один момент из "Войны и мира" Л.Толстого, а именно встречу Пьера Безухова и Платона Каратаева во французском плену. Не секрет, что для описания обстоятельств этой встречи писатель воспользовался воспоминаниями  Василия Алексеевича Перовского (1794-1857)  попавшего в плен к французам в 1812 году в Москве. Кстати, В.А. Перовский был братом известного русского писателя, автора повести "Черная курица или Подземные жители", выступавшего под псевдонимом "Антоний Погорельский", Алексея Алексеевича Погорельского.

Известный москвовед С.К. Романюк упоминает об этом факте, припоминая Л.Толстому его ошибку, связанную с тем, что писатель поместил штаб-квартиру маршала Даву в дом князя Щербатова (Погодинская улица, д.10-12, за "Погодинской избой"), а не в дом фабриканта С.А. Милюкова, - где, по мнению москвоведа, в действительности пребывал (до перевода ставки в Новодевичий монастырь) контуженный от падения с лошади при Бородино Луи Никола Даву-герцог Экмюльский...

Погодинская улица. 18.

В 1812 году улицы, позднее получившей название Погодинской еще не существовало, а в 1811 году домом, а точнее, усадьбой Милюкова на Девичьем поле (Погодинская улица 18-22) владела семья Юшковых.

В других источниках в качестве места действительного первоначального размещения ставки Даву указывается дом Нарышкиной на Зубовской площади д.14 (будущее Усачевко-Черняховское училище).

Портрет В. А. Перовского на капители колонны. К.Брюллов,1824

Сравнение художественного текста Л.Толстого с воспоминаниями В.А. Перовского (впервые изданными в 1866 году) привели к ряду интересных наблюдений...

1. Итак. Пьера Безухова схватили по подозрению в поджигательстве и 8 сентября привели на Девичье поле. Толстой пишет: "День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое-где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Новодевичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест /.../ От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной Землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа.".

Первая проблема заключается в том, что 8 (21) сентября, в праздник Рождества Пресвятой Богородицы служба в Новодевичьем монастыре не проводилась. Да и не могла быть проведена. Именно в тот день с согласия казначеи Сары Николаевны и протоиерея Алексея Ивановича в стенах монастыря были размещены польские части 1-го корпуса Даву. Сохранились воспоминания прямого свидетеля событий 8 числа, монахини Антонины: «В самое Рождество Богородицы слышим мы стук в ворота и крик. Побежали отпирать, а мы поскорей в свои кельи, и видим, повалили они к нам один за другим, что их и не перечтем, и повозки въехали с кладью; значит, они к нам на житье пожаловали; да мало того, что сами пришли, и мамзелек своих к нам привезли: сидят они на навьюченных повозках и поглядывают». Рассказы очевидцев о двенадцатом годе, собранные Т. Толычевой (Е.В. Новосильцевой) М., 1912. с. 11. Служба при французах по доношению игуменьи Мефодии в Новодевичьем монастыре началась только 23 сентября (5 окт. н.с.).

Вторая проблема заключается в том, что никаких публичных массовых расстрелов  на Девичьем поле во все время их пребывания в Москве в 1812 году - французы не проводили. Воспоминания свидетельствуют о расстрелах частных лиц, уличенных в поджоге  и до 8 числа, но первый публичный показательный расстрел 10 из 26 уличенных в поджигательстве человек был проведен в совсем другой части Москвы - в Столешниковом переулке напротив церкви Космы и Дамиана в Шубине со стороны двора. После этого расстрелы проводились в начале Тверского бульвара, напротив ворот Страстного женского монастыря. Действительно, какой смысл имеет показательный акт устрашения на окраине Москвы, а вот в центре...

Интересно, что сам А.В. Перовский был доставлен к Даву (не 8-го числа, как Безухов), а раньше, 5 (17) сентября.

Василий Алексеевич Перовский. К.Брюллов, 1837.

Конечно, ни о каком "ясном, солнечном дне" и "необыкновенно чистом воздухе" не могло быть и речи. Перовского вёл конвоир из Кремля к дому Милюкова:  «[конвоир] долго кружил по разным улицам. Многих я не мог узнать: так обезображены были они уже пожаром; где были деревянные дома остались только одни печные трубы, и в курящихся остатках искали добычи те, которые не успели грабить дома прежде пожара. Я не встретил ни одного русского; везде попадались навьюченные солдаты; от смрада и дыма с трудом можно было дышать»  Перовский В.А. Из записок покойного графа Василия Алексеевича Перовского / Сообщ. Б.А. Перовский // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – Стб. 1043.

Подобное нагнетание драматизма повествования - расстрел в церковный праздник, потеря жизни в ясную погоду под перезвон колоколов -  художественный прием великого писателя. И в этом моменте совсем бы не хотелось вставать на сторону многочисленных критиков его бессмертного произведения.

Куда больше интересен следующий момент:

2. Итак, Пьер избежал казни.

Дальше Л. Толстой пишет: "После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви. / Перед вечером караульный унтер-офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных"

Церковь Саввы Освященного вблизи Девичьего поля. Найденов. 

Почему Пьера привели в церковь, - в общем, не сложно предположить. Ночь с 4 на 5 сентября Перовский провел в кремлевском Спасе на Бору, а писателю, видимо, не хотелось выкидывать образ "загаженной церкви". К слову, в этом отрывке скорее всего имелась в виду сейчас не существующая церковь Саввы Освященного вблизи Девичьего поля и ставки Даву, у которой в 1812 году сгорела колокольня 1637 года постройки, воссозданная в 1817 году.

 Недавно было высказано мнение, что Пьера, автор мог поместить и в приходскую церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи у восточной монастырской ограды Новодевичьего монастыря, которая была впоследствии взорвана по распоряжению Наполеона после 7 октября (25 сент.. ст.ст.). Впрочем, сам писатель, кажется, не желал конкретизации, - в какую именно церковь привели Безухова...

Продолжим эпизод:

"...что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как, поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны. / Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что-то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что-то, расспрашивали о чем-то, потом повели куда-то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими-то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися./ — И вот, братцы мои... тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)... — говорил чей-то голос в противуположном углу балагана. / Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. /.../ Рядом с ним сидел, согнувшись, какой-то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что-то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера [встреча с Каратаевым] /.../ В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника".

А вот что из себя представлял из себя этот "барак" и люди его населяющие на самом деле...

Василий Алексеевич Перовский

В.А. Перовский писал: «Депо ["депо пленных"] было на Девичьем поле, в недостроенном деревянном доме, окруженном часовыми. Я с нетерпением желал видеть пленных товарищей, надеясь найти в них некоторое утешение. Но не вполне исполнилась моя надежда, и были минуты, когда, находясь между ними, я жалел о том времени, как был заперт один в церкви Спаса на Бору. В небольшой комнате того деревянного дома собрали французы человек тридцать разного звания людей: в числе их не было ни одного военного; большая часть их были служащие в разных присутственных местах столицы. Предполагая увидеть русских, угнетенных положением своим, чувствующих оное вполне, как удивился я, когда, приблизившись к дому, беспорядочный шум и даже песни указали мне о местопребывании соотечественников, с которыми впредь надлежало мне делить участь свою. Новые горчайшие мысли присоединились к тем, коими была наполнена душа моя, и несмотря на ту непреодолимую надобность, которая в несчастии заставляет всякого человека искать кого-нибудь, кому бы поверить чувства свои, не нашел я ни одного из тех пленных, который бы внушил мне малейшую доверенность; некоторые, сумев сохранить свои деньги, и покупая водку у солдат, часто употребляли оную без умеренности. / В сем обществе пробыл я десять дней, один на другой совершенно схожих. По утру раздавали нам хлеб, [стб. 1046] каждому около фунта; несколько раз случалось однако же, что проходил день и без раздачи. Раза два в это время давали нам и говядину, за которой должно было ходить самим довольно далеко в сопровождении конвойных солдат. Не имея никакой посуды для варения пищи, пекли мы говядину на бивачных огнях нашей стражи, и ели без соли; иногда нам удавалось променивать у солдат сырое мясо на вареное. /.../ В комнате, где мы жили, не только не было ни стула, ни стола, но нам не дали даже и соломы для постели. На место оной наносили мы каждый для себя из сада, принадлежащего дому , упавший тогда лист с деревьев, а как в комнате было весьма тесно, то по неволе служили мы один другому изголовьем. Часто целые ночи проводил я у окна; смотрел на огненные зарева от отдаленных пожаров, и мысленно следовал за армией, о которой с первого дня моего плена я ничего не слыхал". Перовский В.А. Из записок покойного графа Василия Алексеевича Перовского / Сообщ. Б.А. Перовский // Русский архив, 1865. – Изд. 2-е. – М., 1866. – Стб. 1046-1047.

Подробнее с воспоминаниями В.А. Перовского о 1812 годе можно ознакомиться тут.

Еще в школе из тем, предложенных для сочинения я помню выбрал именно "образ Каратаева", который мне казался каким-то "сложносочинённым" в своей лубочности, а теперь фраза писателя о том, что "часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо" - скорее намекает на то, что  Каратаев, попади он в реальную ситуацию, описанную В.А. Перовским, - говорил бы так же сбивчиво не из-за своей "сложносочиненности", а оттого что был бы попросту пьян.

Конечно, эти замечания нисколько не умаляют значения величайшего произведения Толстого. Как раз наоборот, - подчеркивают глубину замысла писателя в творческом переосмыслении истории, рассказанной Перовским.