Из воспоминаний Роберта Эдуардовича Классона: “Десятилетие станции «Электропередача» (1912-1922)” описывалось весьма оригинальное поведение бывших крестьян, бросивших свои наделы ради более доходного, как им казалось, занятия:
"В первый же год нам пришлось столкнуться со своеобразной психологией торфяников, и незнакомство с этим своеобразным людом заставило нас сделать вначале целый ряд ошибок. Так мы в первый год, когда у нас было всего лишь 8 торфяных машин, условились с Радченко, что мы будем платить значительно дороже соседей. С тем чтобы на этих 8-ми машинах выработать как можно больше торфа и тем обеспечить возможность начала работы станции в будущем году на первое время сезона, когда новый торф еще не может поспеть. Оказалось, однако, что у торфяников существовал неписаный закон, по которому они вырабатывали в сезон 80 руб., и этих 80-ти руб. им хватало на жизнь до следующего торфяного сезона. Так как мы платили дороже соседей, то они у нас заработали эти пресловутые 80 руб. раньше и тотчас же после этого ушли, не соглашаясь ни при каких условиях работать дальше. Напротив, у соседей, которые платили дешевле, торфяники работали до окончания сезона.
После этого Радченко пришел как-то с парадоксальным заявлением, что для того, чтобы выработать много торфа, надо платить как можно меньше торфяникам. Так как это положение совершенно противоречило всем правилам политической экономии, то мы в первое время никак не могли с этим освоиться. Но действительность показала, что это совершенно верно: вплоть до самой войны торфяники вырабатывали свои 80 руб. и бросали работу и уходили. Но в 1915 г., когда они пришли, то оказалось, что у них нет никакого импульса работать, так как водка была запрещена. А при этих условиях для них не было никакого смысла вырабатывать больше денег, чем нужно для пропитания. Мы старались убедить торфяников, чтобы они деньги тратили на полезные для себя вещи. И нам удалось убедить их, чтобы они купили себе сапоги. После покупки сапог они решили, что будут есть баранки из белой муки, и мы спешно выписали для них специальных пекарей. Но дальше их фантазия не пошла, и никаких других потребностей у них не оказалось, так что работать стало не для чего. Мы несколько раз, шутя, говорили, что торфяников надо послать на казенный счет в Монте-Карло, чтобы привить им хотя бы какие-нибудь потребности, так как при полном отсутствии потребностей в них не было ни малейшего стимула к работе.
Весьма наблюдательный Р.Э. Классон отмечал, что парадоксальные, на первый взгляд, мотивы поведения торфяников могли бы заинтересовать «инженеров человеческих душ»: И в дальнейшем нам приходилось постоянно сталкиваться со своеобразной психологией торфяников.
Торфяники весь год ничего не делали и работали только в течение летнего сезона. Земли своей они не обрабатывали и никакими другими ремеслами не занимались, лишь изредка выезжали для вывозки торфа и дров и то крайне неохотно. Вообще, должен сказать, что торфяники еще ждут своего Шекспира, который описал бы их психологию и сделал бы ее понятной для постороннего человека".
Конечно, понимание "тонкой психологии" торфянников Богородского уезда ждет уже не только Шекспира и Рембранта, но, хотя бы, небезразличного человека, который бы обратил на нее внимание.
