Воспоминания очевидцев революционных событий 1905 года в Щёлковском крае собирались краеведами в 1955-1966 годах. В архиве Щёлковского
историко-краеведческого музея хранятся машинописные копии воспоминаний,
поступавшие в редакцию районной газеты "Коммунист", (с 1966 г. - "За коммунизм"). В изобилующих подробностями того тревожного времени увлекательных рассказах упоминаются крупные текстильные предприятия Щёлковской мещанской слободы (Щёлково), посёлков Фряново, Городищи (Свердловский) и Монино, упоминаются события в селениях Анискино, Филипповское, Хотово, I-е Потапово, Солнцево, Лосино-Петровская слобода (Лосино-Петровский), Измайлово, городов Мытищи и Богородск (Ногинск).
В подборке публикуются 5 воспоминаний:
Белов С. М.
(Щелково) "Воспоминания
участника революции 1905 г.";
Нестеров Н. П. (Щелково) "Это было 50 лет
назад";
Асонычев Н. М. (Щелково) "Этого нельзя
забывать";
В квадратных скобках жирным шрифтом приводятся наши примечания.
Матвеева П. С. (Щелково) "Мои воспоминания";
Смирнов А. И. (Ногинск) "Незабываемый
1905-й" [революционные события во Фрянове];
Дополняют подборку исследование краеведа А. Ерофеевой "Революционерка на земле Щёлковской" и прелюбопытная статья, посвящённая щёлковскому варианту революционной песни "Марсельеза"...
В квадратных скобках жирным шрифтом приводятся наши примечания.
Белов С.М. (Щелково), 1965 г.
Воспоминания
участника революции 1905 г. Первый день революции.
Машинописная копия, 2 л. А4 ("За коммунизм". 20 ноября 1965
г.).
Сергей Михайлович Белов
Была
суббота. Полным ходом работали обе фабрики Рабенека – старая и новая. К 10
часам утра у ворот казармы на новой фабрике собралась группа рабочих. В руках у
одного был красный флаг. Беспокойно забегали механик и его помощник. Ременная
трансляция начала медленно сбавлять ход. Рабочие останавливали машины. Тревожно
ревел фабричный гудок. Прядильщики и ткачи поспешно одевались и шли туда, где
реял красный флаг. Тут были несколько солдат, вернувшихся из далекой Манчжурии,
на груди у каждого алел бант. Когда рабочих собралось несколько сот, начался
митинг. Его открыл рабочий, представитель Мытищинского революционного штаба. Он
коротко рассказал о положении в стране и призвал рабочих к политической стачке.
После митинга рабочие направились в казармы. Там под руководством
представителей революционного штаба была организована боевая дружина из
пятьдесят молодых рабочих [так в тексте]. Они направились обезоруживать
жандармов, полицейских, урядников, останавливать Щелковские фабрики. Первой
была остановлена суконная фабрика Синицына (ныне Фетровая), затем Поляковская
красильно-аппретурная фабрика (ныне «Техноткань»), на соседней фабрике Зубова [правильно:
Зубкова] (ныне Шелкоткацкая) колонна остановилась перед запертыми воротами. Под
напором толпы они затрещали и распахнулись. В них хлынул людской поток.
Во второй
половине дня у членов боевой дружины уже было кое-какое оружие, у кого
берданки, у кого сабли, у некоторых револьверы.
Дружинники
выстроились в колонну по четыре и отправились в Лосино-Петровскую слободу.
Кто-то запел «Смело, товарищи, в ногу, духом окрепнем в борьбе…», остальные
подхватили.
Прошли
Анискино. Вдали виднелись корпуса фабрики Четверикова (ныне фабрика Свердлова).
Навстречу
вышла колонна с красным флагом. Рабочие обеих фабрик обменялись дружескими приветствиями
и рукопожатиями, среди них было много женщин. Казалось, что большой праздник. У
всех приподнятое настроение. В глазах решимость.
Товарищи! –
резкий голос молодого рабочего…
«надо
телеграфную связь прервать, чтобы из Богородска не прислали сотню для защиты
фабрикантов». Кто-то из дружинников забрался на столб и начал саблей рубить
провода. Скоро они повисли как гигантские змеи.
Объединившись,
обе колонны подошли к фабрике Четверикова. Там состоялся митинг, а после
митинга рабочие направились в Лосино-Петровскую слободу останавливать фабрики: Белова,
Шишова и Тюляева.
С. Белов. Персональный пенсионер.
Нестеров Н. П. (Щелково),
1955 г.
Это было 50 лет
назад
Машинописная копия на 4 л. А4 (газета «Коммунист». 31
июля 1955 г.).
Н. П. Нестеров, член партии с 1917 г.
Пятьдесят
лет тому назад я работал на фабрике, принадлежащей тогда фабриканту Людвигу
Рабенеку (ныне Щелковский прядильно-ткацкий и отделочный комбинат). В условиях
царской России рабочий класс жил в нищете и бесправии. Это вызывало постоянное
недовольство рабочих, и оно вырастало в прямое столкновение труда с капиталом.
Одним из таких столкновений и была вспыхнувшая 3 января 1905 года стачка на Путиловском
заводе. Особенно мощный подъем рабочего движения по всей стране вызвало
«Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года.
Рабочие
нашей фабрики, как и других предприятий, быстро узнали о событиях 9 января.
В то время
на нашей фабрике проживал молодой студент Осип
Перфильевич Кузьмин. Он-то и явился организатором наших рабочих. В
феврале Кузьмин подобрал группу наиболее боевых рабочих из 9 человек, в числе
которых был и я. Он проводил с нами беседы, учил тому, как следует предъявить
требования к фабриканту от рабочих, как готовить к этому рабочих.
Позднее я
познакомился еще с одним активным участником революционных событий 1905 года в
нашем районе. Это был Иван Николаевич Мешков. Мешков
мне давал несколько поручений по распространению среди рабочих нелегальной
литературы. Он брал меня на нелегальные собрания, проходившие в лесу около села
Хотово.
Проводимая
нами работа давала свои результаты. Рабочие стали поговаривать о том, что нужно
объявить забастовку и пойти с требованиями к фабриканту.
Учитывая
это настроение рабочих, участники нашего кружка по совету своих руководителей
решили 8 ноября остановить фабрику и пойти к фабриканту с требованиями.
В
установленный день вся наша группа пришла на фабрику еще задолго до начала
работы и стала задерживать рабочих печатного отдела, уговаривая, чтобы они к
работе не приступали. После этого мы разбились на группы и пошли в другие цехи
отделочной фабрики, чтобы привлечь к забастовке и других рабочих. Это сделать
нам удалось. На улицу вышли рабочие всех цехов и отделов фабрики. Здесь
состоялось собрание. На нем было решено предъявить фабриканту такие требования,
как установление 8-часового рабочего дня, повышение заработной платы, улучшение
условий труда и быта. Здесь же избрано семь представителей рабочих, которым
собрание поручило предъявить эти требования фабриканту. В число избранных
представителей вошли И. И. Роганов, Громов, Зотов, я и еще трое рабочих,
фамилий которых не помню. С нашей группой, помню, произошел такой случай.
Передали мы фабриканту требования, он их принял. Но вслед за нами пришли
предъявлять требования и представители
Прядильно-ткацкой фабрики. От них фабрикант требования принять
отказался. Когда мы узнали об этом, то решили поддержать их. В результате мы
добились, что и их требования были приняты.
Более двух
недель наши требования находились у фабриканта. Наконец, увидя упорство и
непоколебимость бастовавших рабочих, он ответил, что согласен их полностью
выполнить. По нашему требованию фабрикант согласился установить всем рабочим
поденную заработную плату и повысить ее в среднем каждому на три рубля,
выдавать всем рабочим, работающим в мокрых и грязных цехах, одежду и обувь,
отменить работу в праздничные дни. Фабрикант также согласился уплатить всем
рабочим за период забастовки.
Помню, что
рабочие представители долго спорили с фабрикантом по одному из требований
ткачей. Ткачи в то время работали на трех станках, а в расценки включалась
выработка только с двух, третий станок работал на хозяина. Рабочие требовали
уплатить за прошлое время разницу за третий станок, фабрикант же соглашался
оплачивать третий станок только со дня забастовки. Но наша настойчивость
заставила фабриканта пойти на удовлетворение и этого требования. Только после
принятия его рабочие приступили к работе.
Через
несколько дней после того как рабочие приступили к работе к нам на фабрику
приехал из Москвы делегат от Социал-демократической партии. Он сообщил нам, что
в Москве началась революция, и просил поддержать московский пролетариат.
Рабочие нашей фабрики отметили солидарностью [так]. На другой день никто не
вышел на работу. Революционное настроение среди рабочих росло. Организовывались
демонстрации, устраивались митинги. Забастовка охватила рабочих всех
предприятий Щелкова. В этот же период мы, как представители рабочих, завязали
связь с представителями социал-демократического центра,
который был в Мытищах.
…Но так
длилось недолго. Однажды, приехав в Мытищи, мы узнали, что революция в Москве и
Петрограде подавлена царскими войсками. Большой отряд казаков приехал и к нам
на фабрику. Начались аресты. Были арестованы рабочие Роганов, Громов, Мурзин и
некоторые другие. Меня и еще семерых рабочих, принимавших участие в забастовке,
уволили. На этом революционные события на фабрике закончились. Но они оставили
глубокие следы.
Революционные
события 1905 года были хорошей школой для наших рабочих, как и для всего
пролетариата России.
Пятидесятилетие
первой русской революции народы СССР отмечают в обстановке величайших
завоеваний, достигнутых в итоге победы пролетарской революции 1917 года.
Н. П. Нестеров – персональный пенсионер.
Асонычев Н. М. (Щелково), 1955 г.
Этого нельзя
забывать
Машинописная копия на 4 страницах А4. («Коммунист»,
6 марта 1955 г.).
Николай Митрофанович Асонычев (1882
– 1968)
Мне
пришлось трудиться с самых ранних лет. В 1905 году я уже работал складальщиком
товара на фабрике Рабенека (теперь прядильно-ткацкий и отделочный комбинат).
Зарабатывал я, как и другие, мало. Жилось трудовому народу в то время очень плохо.
Все мечтали о лучшей жизни. Передовые рабочие говорили, что надо бороться,
завоевывать себе счастье собственными руками.
Сегодня же
участнику революционных событий 1905 года хочется рассказать о том, как
протекали и развивались в то время события на нашей фабрике и в Щелковском
районе.
Прошло
полвека, а в памяти еще живы волнующие дни 1905 года. Страшная весть о кровавой
расправе царского правительства над питерскими рабочими [«Кровавое воскресенье» – разгон шествия петербургских рабочих к
Зимнему дворцу, имевшего целью вручить царю Николаю II коллективную Петицию о рабочих нуждах. Произошел 9 (22)
января 1905 г.] быстро долетело до фабрик и заводов. Хорошо помню, как в
феврале 1905 года мой односельчанин Сергей Малыгин, работавший в то время в
Москве и являвшийся членом социал-демократической рабочей партии, познакомил
меня с ходом революционного движения. Через него я связался с Рябовым, Крутовым
и Демичевым – с теми людьми, которые вели тогда активную революционную работу
среди населения района.
Царское
правительство принимало все меры к тому, чтобы подавить нарастающее
революционное движение. Оно производило аресты активных работников. 25 марта в
чайной под названием «Пособие бедным», которая помещалась тогда по соседству со
зданием школы № 7 города Щелково [Современное здание построено в 1961 г.], были
арестованы активные участники революционного движения в Щелкове: Рябов,
Курнаев, Демичев и ряд других. Во время обыска у них были найдены революционные
прокламации. Но и аресты не смогли приостановить нарастание революции.
Титульный лист брошюры «Как петербургские рабочие к царю
ходили», 1905 г.
Изображение отсюда.
Накануне 1
мая на предприятиях Щелково было разбросано много прокламаций. Хорошо помню,
что в одной из этих листовой под заголовком «Как петербургские рабочие к царю
ходили» [Автор воспоминания имеет в виду
брошюру писателя и революционера Анатолия Васильевича Луначарского (1875 –
1933) «Как петербургские рабочие к царю ходили». Под псевдонимом В. Воинов
брошюра была напечатана в издательстве «Вперед» в Женеве
в 1905 г.], рассказывалось о злодейском расстреле царскими
войсками безоружных рабочих, их жен и детей на Васильевском острове и Дворцовой
площади. Эти листовки были выпущены Московским комитетом Российской
социал-демократической партией [так]. Листовки призывали рабочих к решительным
и организованным действиям.
Однажды
тов. Мальгин рассказал мне о том, что в лесу революционерами устраиваются
тайные собрания. На одно из этих собраний (это было в августе) он пригласил
меня и некоторых других односельчан. Собрание состоялось в дубниках на
Гребневской горе. Там перед собравшимися выступали ораторы. Они говорили о царе
как о виновнике жестокой расправы с безоружными рабочими. Выступавшие призывали
к борьбе с царским самодержавием, призывали к тому, что надо завоевывать себе
счастье собственными руками.
Второе
собрание было назначено на 15 августа. Но о нем пронюхала полиция и устроила в
лесу засаду. Узнав о полицейской засаде, организаторы собрания быстро известили
рабочих о том, что собрание будет проходить в другом месте. Оно и состоялось
тогда в другом лесу, близ деревни Хотово.
Наступила
осень. Революционные события по всей стране нарастали. На фабриках и заводах
проходили забастовки и политические демонстрации. 8 ноября забастовали рабочие
и на фабрике Рабенека. Придя утром на работу в складальный отдел, мы узнали,
что в печатном корпусе рабочие прекратили работу. Организатором забастовки
здесь был рабочий Илья Исаев. Несколько рабочих печатного цеха направились в
котельную и остановили паровую машину. Потом стали снимать с работы рабочих
других цехов. После этого все вместе они направились в одно из рабочих
общежитий фабрики на митинг. Так были проведены выборы депутатов по цехам. От
цеха, где я работал, депутатом был выбран Алексей Язкин.
Затем
бастующие рабочие пошли по другим фабрикам. И повсеместно рабочие останавливали
предприятия, присоединялись к бастующим товарищам. В этот день были остановлены
все промышленные предприятия Щелкова: прядильно-ткацкая фабрика Рабенека,
фабрики Синицына, Полякова и Щенкова – Зубова [так; точнее – Зубкова]. Во всем
этом сказалось чувство пролетарской солидарности.
На
предприятиях депутаты начали проводить цеховые собрания. На них рабочие
вставляли свои требования: введение 8-часового рабочего дня, отмена штрафов,
повышение заработной платы, улучшение жилищных условий и другие.
Обстановка
накалялась. К бастующим с каждым днем присоединялись рабочие все новых и новых
предприятий.
Помню, что
в один из декабрьских дней по предложению студента Стрельцова, сына учительницы
[Стрельцов
Николай Васильевич – сын учительницы Анискинской школы при Городищинской суконной
ф-ке Четвериковых (с. Анискино) Варвары Николаевны Стрельцовой. См. воспоминания В. А. Григораш «История
Анискинской школы».], наши депутаты организовали
демонстрацию на фабрику Четверикова (теперь фабрика им. Свердлова). Я
участвовал в этой демонстрации. Демонстранты из Щелкова пошли через селения I-е Потапово, Солнцево и
Анискино. По дороге к ним присоединялось много людей. Участники демонстрации
несли высоко над головами красный флаг, пели революционные песни: «Марсельезу»,
«Варшавянку».
По дороге
между селениями Анискино и фабрикой демонстрантов встретили рабочие фабрики
Четверикова и все вместе пошли на фабрику, у ворот которой состоялся митинг. В
этот же день на фабрике была организована боевая дружина. Оружие для нее отобрали
у полицейских, обслуживавших фабриканта, и у некоторых хозяйских служащих.
С фабрики
Четверикова участники демонстрации отправились в Лосино-Петровскую слободу,
чтобы остановить работу расположенных там предприятий фабрикантов
Белова и Шишова. В этот
день присоединились к бастующим рабочие и этих фабрик.
Размах
стачечного движения по всей России до смерти перепугал царские власти.
Трудящиеся Щелковского района революционными действиями в те годы также внесли
свой вклад в общую борьбу рабочего класса России против помещичье-буржуазного
строя.
В конце
декабря фабриканты, поддержанные царским правительством, начали расправу с
рабочими. Повсюду начались аресты. Арестовывались те, кто был в списках боевой
дружины, кто избирался депутатом. На фабрику Четверикова был прислан отряд
семеновцев [Лейб-гвардии Семеновский
полк прибыл из Санкт-Петербурга в Москву для подавления Декабрьского восстания
в ночь с 14 (27) на 15(28) декабря 1905 г.], на фабрику Рабенека – отряд
казаков.
Перед этим
на фабриках были вывешены объявления, требующие от рабочих того, чтобы все
бастующие приступили к работе. На этом стачка закончилась.
Урок 1905
года не прошел даром. В феврале и в октябре 1917 года народ расплатился с царем
и всеми угнетателями.
Сейчас мне
73 года. Отрадно смотреть на нашу радостную жизнь. Трудящиеся нашей страны
создали ее своими руками. И никакие темные силы не повернут назад колесо
истории. То, что народ завоевал, он сумеет отстоять от любых посягательств.
Н. М. Асонычев – персональный пенсионер.
Матвеева Прасковья
Степановна (Щелково), 1966 г.
[1900, 1905 – 1920 гг.] Мои воспоминания
Прасковья
Степановна Матвеева (1895 г.р.), супруга комиссара Ивана Андреевича
Матвеева, проработала на ткацкой фабрике
48 лет (с 1907 по 1955 г.). Воспоминания записаны в 1966 г. В своих
воспоминаниях она описывает события, происходившие в Мещанской слободе во время
Первой русской революции 1905 года, которую она застала в возрасте десяти лет и
Революции 1917-го, которую она встретила двадцатидвухлетней девушкой. В
воспоминаниях обнаружено уникальное упоминание о расстреле в 1818 году
священника К.А. Голубева в городе Богородске в наши дни прославленного в лике святых как священномученик Константин
Богородский.
Я родилась в Измайлове 1895 году. Когда стала
работать новая фабрика (1900 г.), то из Измайлова сюда приехало 40 семей. По
рассказу матери, в том числе и мои родители. Жили мы на белой спальне, которая
около фабрики. 1905 году по всем фабрикам произошли рабочие забастовки.
К нашей фабрике пришли забастовщики, но
сторож закрыл ворота, и все глядели, что же будет дальше. Ко мне подошёл мой
дядя Осип Ефимович Мазурин ([нрзб.] Каз. № 4)*. В руках у него был красный флаг
и косарь* привязанный к палке. [* Косарь
– большой русский хозяйственный нож с широким и толстым клинком – прим. А.П.]
На грудь мне он повесил надпись
«Защитник угнетённых
и оскорблённых».
Взяв меня за руку, он повёл меня на Красную
казарму (№ 1 – 2-я)* [* Приписка в
скобках.], где на кухне происходило собрание рабочих.
После всех выступлений на собрании мы с дядей
пошли домой.
При выходе не меня все глядели и даже хожалый
[над стр.: «Петр Михайлович»] и городовой смотрели на меня. В то же ночь
приехала чёрная карета* и моего дядю вместе с Петуховым Сергеем увезли [* «Чёрная» или «тёмная» карета – фразеологическое сочетание, широко использовавшееся для обозначения повозки
без окон чёрного цвета, использовавшейся полицией для перевозки опасных
мятежников. Предтеча «чёрного воронка».], а жену моего дяди директор фабрики /Мешков Сергей Андр. по приказу Рабенек/ рассчитал. С тремя детьми
долго не брали на работу.
Через два дня директор школы Родион Кузьмич /Фатеев/ исключил меня из школы. Значит,
наш хозяин Рабенек испугался меня 10ти летней девочки
революционерки. Так я и осталась малограмотная.
Нас было /у
больного отца и матери/ 5 человек
детей, и меня мать отдала в Щёлково на ул. Речную в няньки. В доме было холодно,
спали на полу на одной подушке на двоих. В доме были большие рыжие тараканы,
которых я очень боялась. Когда мне исполнилось 12 лет, мать определила меня /в 1907 году на нашу ткацкую фабрику/ на
работу в малолетки. Я чистила и чинила ремизы и носила из ткацкого /цеха/ в приготовительный. В начале
октября 17 года мы /рабочие прядильной и
ткацкой ф-ки/ с Андреем Петровичем Пустовым /и Панфиловым/ ходили останавливать фабрики (Техноткань – бывшая Поляковская,
Шляпную – бывшая Синицына, Свердловская – бывшая Четверикова) [Полякова,
Синицына, Четверикова] /и увлекали рабочих на [нрзб.] демонстраций/.
В Щёлкове был студент Панфилов. С Андреем
Петровичем Пустовым он проводил все собрания и митинги. У Пустова были две
дочери революционерки Нюра и Клавдия. Я с ними дружила.
В красном уголке /при казармах новой ф-ки/ Клавдия обучала нас революционным песням,
подготавливали революционные лозунги и плакаты, вырезали буквы из миткаля и
нашивали на красные полотнища. В то время я была уже взрослая, работала в ткацкой
фабрике.
[Вставка
с отдельного листа, подписанного «Из воспоминаний Матвеевой Прасковьи
Степановны».] В 1918 году Великой октябрьской революции был создан отряд по
борьбе с кулачеством и нэпманами. В город бывший Богородск ныне Ногинск прибыл отряд,
возглавляемый А. П. Постовым* [так в тексте; Пустовым], по поручению
московского комитета партии, так как А.П. Пустов считался сильным руководитель
рабочей партии. Был коммунист с 1903 года и большой подпольный работник. В то
время в красном уголке нашей казармы А. П. Пустов соб/и/рал собрания и сказал: «Мне нужны здоровые, крепкие люди». На его
призыв отозвались многие добровольцы. Комиссаром был назначен Иван Андреевич
Матвеев /впоследствии с 1920 г. мой муж/,
так как он окончил высшую стрелковую школу, был красный командир, Подкопаев
Алексей Степанович, Бабакин Михаил Иванович, Соловьёв Александр Игнатьевич,
Баланцев Василий Григорьевич, Мухин Егор, Чернобровкин Александр /и ряд др. товарищей пошли бойцами этого
отряда/ и многие др. Так как в городе Богородске обстояло дело трудное по
борьбе с кулачеством и нэпманом не поддавался сам и фабрикант Сава Морозов. Там
много было торговцев, собственников, ещё там большую агитацию вёл
контрреволюционер свеще/нник/,
которого они расстреляли*. [* Имеется в
виду настоятель Богоявленского собора в г. Богородске протоиерей Константин Алексеевич Голубев (1852 – 1918). В середине мая 1918 года в Богородске по
инициативе церковного совета Богоявленского собора состоялись церковные
торжества с участием сонма архиереев во главе с Патриархом Тихоном. Они
завершились грандиозным крестным ходом вокруг города. Представители советской
власти расценили этот крестный ход как вызов со стороны церкви. Осенью 1918,
отец Константин был арестован и после нескольких дней заключения в богородской
тюрьме расстрелян. По преданию, вместе со священником были расстреляны солдат,
отказавшийся выполнить приказ о расстреле и женщина, пытавшаяся
воспрепятствовать расстрелу. В 1996 году священник и двое погибших с ним
мучеников были причислены к лику местночтимых святых Московской епархии.] Отряд провёл большую работу по ликвидации
контрреволюционеров /агентов и/
работников царской охраны [охранки?] Белозёров сам застрелился у себя в
кабинете в кресле. После того, как отряд уничтожил всех контрреволюционеров, он
вернулся на фабрику и /его бойцы/
приступили к работе /по своим рабочим
профессиям/.
[Продолжение
основного текста рукописи.] В активе была профоргом, многое время в бытовой
комиссии, народным заседателем. В то время председателем фабкома был Мехалёв
Леонид Дмитрич.
С первых дней революции я была в партии, а
1920 г. вышла замуж и механически выбыла.
В настоящее время я член партии с 1940 года.
Я имею награды: «За доблестный труд в Великой
Отечественной войне 1941 – 1945 г.», «За овладение техники на производстве».
1930 году, когда проходило стахановское
движение, я была в числе лучших стахановцев фабрики, неоднократно получала
премии и три раза премировалась путёвками на курорт.
В Финскую войну на фабрику поступил
Государственный заказ /«плащ палатку»/,
и я его выполнила отлично. За это Абрам Семёнович Мазель, директор нашей
фабрики, выдал ордер на получение комнаты в «8» доме. Теперь мы живём не так [как] до революции. Имее[м] отдельную
благоустроенную квартиру, телевизор, холодильник, стиральную машину,
палированную мебель.
Я очень рада, что наши внуки будут жить при
коммунизме, потомучто отцы и деды боролись за будощность наших детей.
13/VII
– 1966 год.
Матвеева П. С.
Вместе со мной, в дни Отечественной войны
отлично выпускали военную продукцию плащ палатки и Кондрашева Евдокия,
Яковлева Анна Ивановна, Ма[нрзб.]осина
Надежда Павловна.
Матвеева Парасковея Степановна 1895 г.
рождения с 1907 по 55 г. работала на ткацк. Ф-ке Комб. Чл. КПСС с 1940 г. г.
Пенсионер получ. пенсию 48 р. 50 к.
Смирнов Александр
Иванович (Ногинск), 1955 г.
Незабываемый
1905-й [революционные события во Фрянове]
Часть машинописной копии (5 л.
А4), имеющей общее название «Лазаревское ярмо». «Незабываемый 1905-й» –
авторское название раздела. А. И. Смирнов был назначен директором Ногинского
историко-краеведческого музея до начала Великой Отечественной войны (ок. 1940
г.). Вернувшись с фронта вновь возглавил музей.
Перед
революцией 1905 года рабочие Фряновской фабрики, уже принадлежавшей купцам
Залогиным, стали выступать более активно, добиваясь улучшения своего положения
путем стачек. Старый рабочий фабрики И. П. Поляков рассказывает: «Я помню
забастовку рабочих на фабрике в 1902 году. Мы просили хозяина прибавить 5
копеек на день. Бастовали целую неделю, а прибавки все же не добились. Хозяин,
воодушевленный неудачной попыткой рабочих добиться прибавки, уволил 18 человек
с фабрики и выселил их из фабричных каморок.
Следуя
революционным традициям, фряновские рабочие в первую русскую революцию 1905
года активно участвовали в забастовочном движении всей страны.
Война с
Японией, затеянная империалистами и
чуждая интересам широких трудящихся масс, явилась пораженческой для
правящих кругов России [так в тексте]. Очень большое впечатление на рабочих
произвело падение Порт-Артура, на укрепление которого царское правительство
израсходовало 90 миллионов золотых рублей, разгром русской армии под Мукденом и цусимская трагедия. Все это рабочие узнали не
только из газет, но и от участников этих событий, фряновских рабочих,
вернувшихся с фронта домой.
Затем до фряновцев докатились раскаты Бакинской стачки и вести о событиях 9
января 1905 года в Петербурге. Надвигалась революция. Фряновские рабочие более
столетия вели борьбу с фабрикантами за свои права, и в 1905 году они снова
подняли свой голос. Фабрика бастовала, устраивались митинги и демонстрации с
пением революционных песен. На одном из митингов выступил хозяин фабрики
Залогин и произнес слезоточивую речь. Он говорил:
–
Мастеровые! К вам хотят прийти бастующие рабочие из Александрова и Струнина. Вы
не имейте с ними дел. Они создают крамолу, и если будут бесчинствовать и
громить – заступитесь за фабрику, ведь она ваша.
Во время
забастовки приверженцы хозяина ходили к рабочим и убеждали их начать работу.
Некоторые малодушные после гудка пытались идти на фабрику, но на посту стоял
рабочий Александр Александрович Фокин, он
останавливал рабочих, разъясняя им тот вред, какой они могут нанести общему
делу, если приступят к работе.
– Мы должны
добиться от хозяина удовлетворения наших требований, – говорил он. Убеждения
Фокина помогали, и рабочие возвращались домой.
При
фряновской школе был организован кружок из рабочих-революционеров под видом
чтения художественной литературы [так]. В действительности же учительница Олимпиада Николаевна Данилова читала и распространяла
нелегальную литературу, члены этого кружка распространяли ее среди всех
рабочих. Молодежь фряновская ходила в Филипповское,
где под руководством врача работал тоже кружок, и где тоже распространялась
нелегальная революционная литература и прокламации.
Ослепительные
молнии революционных гроз 1905 года освещали путь рабочему классу в его борьбе
за свержение самодержавного гнета. Царь призвал к себе на помощь всю
черносотенную свору, чтобы спасти трон. Революция 1905 года была задушена черной
сотней и войсками царя. Наступил мрачный период столыпинской реакции. Но
рабочий класс продолжил борьбе, несмотря на плетки, каторгу и виселицы. Он
довел эту борьбу до полной победы в октябре 1917 года. В этой титанической
борьбе почетное место принадлежит и рабочим Интернациональной фабрики, которые
более столетия прокладывали путь к своему освобождению.
А. Смирнов – директор Ногинского
краеведческого музея.
Ерофеева А.
Революционерка на
земле Щелковской
Вырезка из газеты «За коммунизм». Не датирована (1967
г.?)
Р. С.
Землячка, ок. 1900 г.
Пламенная революционерка,
агент ленинской «Искры», боевой соратник В. И. Ленина по революционному
подполью, женщина легендарной героической судьбы, прошедшая трудный путь
профессионального революционера, участник всех партийных съездов,
женщина-комиссар, начальник политотделов армий в годы гражданской войны, видный
партийный и государственный деятель в годы советской власти – такова Розалия
Самойловна Землячка [Розалия Самойловна Землячка (урожд. Залкинд, в замуж. Самойлова; 1876
– 1947) – революционер, имела медицинское образование.].
…Это было в
1906 году. После поражения первой русской революции в стране свирепствовал
жесточайший полицейский террор. Партия большевиков вынуждена была уйти в
подполье. Одной из причин поражения революции партия считала недостаточную
работу в армии, которая тогда не стала союзником пролетариата. В большинстве
случаев она осталась послушным орудием расправы с восставшими. Усиление работы
в армии было одной из важнейших задач партии. С этой целью в партийных органах
создаются военные комитеты. Военный комитет в Московской организации РСДРП
возглавил Емельян Ярославский [Ярославский, Емельян Михайлович (настоящее имя и фамилия: Губельман, Миней Израилевич;
1878 – 1943).], а одним из членов комитета была Р. С. Землячка.
По доносу
провокатора во время одного из заседаний военного комитета в феврале 1906 года
полиция арестовала почти всех членов комитета на одной из конспиративных
квартир, в том числе Емельяна Ярославского, Р. С. Землячку, С. С. Дрейера и
других. До суда арестованные содержались в Сущевской полицейской тюрьме.
Революционерам грозила жестокая расправа.
Чтобы
спасти их, друзья по партии организовали побег заключенных под пасхальный
праздник. Воспользовавшись большим количеством вина, принесенным заключенным в
передачах, стража тюрьмы изрядно перепилась, что было на руку заключенным.
Сделав подкоп с помощью уголовников, группа мужчин во главе с Е. Ярославским
бежала ночью под пасху. Их встретили и надежно укрыли друзья. Землячка
отказалась бежать с ними, боясь создать дополнительные трудности.
Побег
группы Е. Ярославского был обнаружен утром. Но, несмотря на поднявшуюся в связи
с этим панику, землячка в тот же день совершает дерзкий побег из тюрьмы на
глазах у стражи. Вечером при разносе ужина она просила разрешения проветрить
камеру, т. е. не закрывать дверь. Быстро переодевшись в доставленное друзьями
платье светской дамы, Землячка проскользнула из камеры и наугад направилась к
выходу. Ей удалось проскочить мимо караульного помещения незамеченной. А на
лестнице революционерка столкнулась с жандармом. «Я навещала своего
родственника – тюремного врача. Не будете ли вы любезны указать мне дорогу на
выход?». Жандарм откозырял даме и предложил свою руку. Так он провел Землячку
мимо часового, остановил проезжавшего мимо извозчика и посадил ее в сани.
Поплутав по
городу несколько часов, заметая следы, она пробралась к знакомому доктору В. Я. Капелю, где и заночевала. Вторую ночь Розалия
Самойловна провела у «надежного дворника» в Бердниковском переулке, а на третью
– переехала в Замоскворечье, в Медведниковскую больницу к доктору Бехетову, у
которого прожила несколько дней под видом приехавшей на пасху знакомой. Отсюда
друзья переправили Землячку по железной дороге на станцию Щелково, а дальше
лошадьми в Лосино-Петровскую слободу. Здесь на фельдшерском пункте была
нелегальная явка связанных с социал-демократической партией фельдшериц
Капитолины Семеновны, Анны Семеновны и Веры Семеновны Лямбаум. В их уютной
маленькой квартире Землячка провела около трех недель, пока не утихла слежка. А
потом к ней приехал посланец Московского
комитета РСДРП, которому было поручено переправить Розалию Самойловну в Петербург,
в Москве ей оставаться было уже опасно.
Так в
суровые годы разгула реакции наша земля приютила и надежно укрыла от
преследования полиции пламенную революционерку Розалию Самойловну Землячку.
Фельдшериц
Лямбаум хорошо знают и помнят старожилы нашего города. Это женщины, беззаветно
преданные своей работе, активные общественницы. Старшая из них – Капитолина
Семеновна проработала в Лосино-Петровской больнице около 40 лет. Она продолжала
трудиться и после достижения пенсионного возраста. А когда работать не могла,
Розалия Самойловна Землячка устроила Капитолину Семеновну в дом для престарелых.
А. Ерофеева, председатель совета музея
трудовой славы Монинского камвольного комбината.
Революционные
песни щелковских рабочих, 1964 г.
Текст сообщения был выполнен в
1964 г. анонимным автором по воспоминаниям современника революционных событий
1905 г. в Щелкове Ивана Павловича Каменского. Машинописная копия 2 л. А4.
("За коммунизм", 5 апреля 1964 г.).
Революционная
песня… Ее пели вполголоса на нелегальных революционных собраниях, в небольших,
тесных комнатах, она звучала на массовках [так] в лесу, гремела как море в
рядах демонстрантов. Эти песни не печатались в книгах – их переписывали от руки
и тайно передавали друг другу. Писали часто со слов товарища и невольно
добавляли, исправляли их текст, внося что-то свое.
Так было и
с песней «Марсельеза» [«Марсельеза» – песня, сложенная в 1792
г. во времена Французской революции, ставшая национальным гимном Франции.
Русский текст песни, не являющийся переводом с французского, под названием «Новая
песня», был написан одним из идеологов народничества, философом и публицистом
Петром Лавровичем Лавровым (1823 – 1900) и впервые опубликован в журнале
«Вперед!» в Лондоне в 1875 году. Временным правительством песня была утверждена
в качестве государственного гимна 2 (15) марта 1917 года.], публикуемой
сегодня в газете. Текст ее был обнаружен
царской полицией в 1905 году в делах конторщика фабрики Рабенека Ивана
Павловича Каменского.
Первое
знакомство со словами «Марсельезы» говорит о том, что текст песни значительно
отличается от текстов, опубликованных в современных сборниках-песенниках.
Кто же был
автор нового текста?
Иван
Иванович Каменский, пенсионер, живущий сейчас в Москве, думает так:
– Скорей
всего эта песня – коллективное творчество революционно-настроенных рабочих, и
она особенно дорога нашему поколению, потому что передает боевой дух
пролетариата революционных лет, напоминает, какою ценой куплено счастье народа [Очевидно, анонимный автор статьи в своем
исследовании обращался лишь к песенникам советского времени, в котором
приводился модифицированный текст «Рабочей Марсельезы»].
«Новая песня» (1875 г.)
Отречемся от старого мира!
Отряхнем его прах с наших ног! Нам враждебны златые кумиры; Ненавистен нам царский чертог! Мы пойдем в ряды страждущих братий, Мы к голодному люду пойдем; С ним пошлем мы злодеям проклятья, На борьбу мы его позовем: Вставай, подымайся, рабочий народ! Вставай на врагов, брат голодный! Раздайся крик мести народной! Вперед! Богачи, кулаки жадной сворой Расхищают тяжелый твой труд. Твоим потом жиреют обжоры; Твой последний кусок они рвут. Голодай, чтоб они пировали! Голодай, чтоб в игре биржевой Они совесть и честь продавали, Чтоб ругались они над тобой! Припев. Тебе отдых — одна лишь могила! Каждый день недоимку готовь; Царь-вампир из тебя тянет жилы! Царь-вампир пьет народную кровь! Ему нужны для войска солдаты: Подавай, же сюда сыновей! Ему нужны пиры да палаты: Подавай ему крови твоей! Припев. Не довольно ли вечного горя? Встанем, братья, повсюду зараз! От Днепра и до Белого моря, И Поволжье, и Дальний Кавказ! На воров, на собак — на богатых! Да на злого вампира царя! Бей, губи их, злодеев проклятых! Засветись лучшей жизни заря! Припев. И взойдет за кровавой зарею Солнце правды и братства людей. Купим мир мы последней борьбою: Купим кровью мы счастье детей. И настанет година свободы, Сгинет ложь, сгинет зло навсегда, И сольются в едино народы В вольном царстве святого труда... Припев.
См.: «Вперед!». Лондон, 1875, 19 июня (1
июля), № 12, без подписи. Стихи и песни. –
М., 1886, без загл., автор указан в начале сб.; «Новый сборник
революционных песен и стихотворений». – Париж, 1898, под загл. «Рабочая
марсельеза», подпись: Л. И.
|
Щелковский вариант
Отречемся от
старого мира,
Отряхнем его прах
с наших ног.
Мы не чтим
золотого кумира,
Ненавистен нам
царский чертог.
Мы пойдем к нашим
страждущим братьям,
Мы к голодному
люду пойдем,
С ним пошлем мы
злодеям проклятье,
На борьбу мы его позовем:
Вставай, подымайся, рабочий народ,
Иди на врага, люд голодный,
И раздайся клич песни народной:
Вперед, вперед, вперед!
Богачи, кулаки жадной сворой
Расхищают тяжелый твой труд.
Твоим потом жиреют обжоры, Твой последний кусок они рвут. Голодай, чтоб они пировали, Голодай, чтоб в игре биржевой Они совесть и честь продавали, Чтоб ругались они над тобой.
Припев.
Тебе отдых — одна лишь могила, Каждый день недоимку готовь, Царь-вампир из тебя тянет жилы, Царь-вампир пьет народную кровь. Ему нужны для войска солдаты – Подавайте ему сыновей. Ему нужны пиры и палаты – Так плати ему кровью своей.
Припев.
Не довольно ли вечного горя? Встанем дружно мы братцы зараз От Днепра и до Белого моря, И Поволжье и Дальний Кавказ. На воров, на тиранов проклятых Да на злого вампира царя. Бей, руби их, злодеев проклятых,
Загорайся свободы заря
Припев. И взойдет за кровавой зарею Солнце правды и счастья людей. Купим мир мы кровавой борьбою, Купим счастье мы наших детей. И настанут годины свободы
За эпохой кровавой борьбы,
И сольются в едино народы В царстве мира, труда и любви. Припев. |
Щелковский историко-краеведческий музей © 2017.
Оцифровка, публикация, комментарии: А. Послыхалин © 2017.
При использовании материала обязательны ссылки на museum-schel.ru и trojza.blogspot.com
